Властители рун - Фарланд Дэвид. Страница 9

Боринсон выглядел, как мальчишка, пойманный на краже яблок. Судя по его физиономии, он уже мечтал об этом браке и надеялся на ее согласие.

— Я уже говорил, что вы могли бы украсить любой королевский двор, — напомнил Мирриме Габорн. — Но мне бы хотелось видеть вас при моем.

Не приходилось сомневаться в том, что столь умная женщина, как Миррима, прекрасно поймет смысл сказанного. Ей не приходилось надеяться на брак с лордом: в лучшем случае, она могла рассчитывать на распаленного юношеской похотью купеческого сынка.

Габорн предлагал ей занять высокое общественное положение, о каком в норме ей не стоило и мечтать. Для этого требовалось вступить в брак с достойным, порядочным, но обреченным на странное, одинокое существование человеком. Разумеется, такой выбор не предполагал пылкой любви, но Миррима была практичной женщиной. Приняв красоту своих сестер и ум матери, она тем самым взяла на себя ответственность за судьбы пожертвовавших собой родичей.

Она уже представляла себе, что такое бремя власти. В Мистаррии из нее могла выйти идеальная придворная дама.

Подняв взор, Миррима взглянула Боринсону прямо в глаза. Долгий момент она не отводила очей и, казалось, само ее нежное личико, сделалось суровее и тверже.

Она понимала, сколь серьезно сделанное ей предложение, знала, как много зависит от се выбора, и сейчас размышляла, прежде чем принять жизненно важное решение.

В следующее мгновение она легким, почти неуловимым кивком подтвердила свое согласие. Сделка состоялась.

В отличие от Мирримы, Боринсон не колебался ни секунды. Подавшись вперед, он взял обеими руками се изящную ладошку и учтиво промолвил:

— Вы должны знать, прекрасная леди, что, сколь бы ни была сильна любовь к вам, преданность моя в первую очередь останется принадлежащей моему лорду.

— Как и должно быть, — с легким кивком согласилась Миррима.

Сердце Габорна вздрогнуло.

— Я завоевал со любовь, — подумал он. — Это несомненно, так же как и то, что завоюет ее и Боринсон.

И тут, неожиданно, он испытал странное ощущение, как будто соприкоснулся с некой безмерной мощью. Она воспринималась как сильный порыв ветра — невидимый, но могучий, внушающий благоговейный страх. Сердце Г?-борна билось еще сильнее. Он огляделся по сторонам ~ не сомневаясь, что дело идет к грозе, а то и к землетрясению, но не увидел ничего необычного. Окружавшие его люди вовсе не выглядели обеспокоенными.

Однако он чувствовал… чувствовал, что земля под его ногами готова придти в движение, что даже скалы вот-вот искривятся и разразятся вздохами и стонами.

Ощущение было столь же отчетливым, сколь и необычным. В следующий миг оно исчезло. Неведомая сила истаяла. Казалось, будто над лугом пронесся шквал. Пронесся и умчался прочь, оставив лишь беспокойные воспоминания.

Габорн утер пот со лба — он был встревожен.

Я проехал тысячу миль, повинуясь странному зову, — думал принц. — А здесь столкнулся еще и с этим. Уж не безумен ли я?

— Вы что-нибудь чувствовали? Хоть что-нибудь? — спросил он Мирриму и Боринсона.

Когда Шемуаз получила известие о том, что какой-то торговец пряностями зарезал ее жениха, ей показалось, что померкло само солнце. Девушка похолодела: рассветные лучи больше не грели, и сама ее плоть, словно обратившись в бледную глину, лишилась способности поддерживать дух.

Иом Сильварреста печально смотрела на Шсмуаз. Принцесса отчаянно, но тщетно пыталась найти способ утешить

Деву Чести, свою ближайшую наперсницу. Леди Джолики — та наверняка сообразила бы, что следует делать, но как назло, эта достойная матрона отлучилась на несколько недель, чтобы навестить свою больную бабушку.

Рано утром, когда Иом, ее Хроно и Шсмуаз, сидя рядом с массивным камнем рассказчика, в украшенном причудливо постриженными кустами в саду королевы наслаждались чтением новейших романтических поэм Адалле, их мечтательное уединение нарушило появление капрала Клевза.

— Дурные вести, — доложил капрал. — Стычка с пьяным торговцем. Час назад, может чуток побольше. Кошачий проулок. Сержант Дрейс. Сражался отважно. Близок к смерти. Вспорот живот — от промежности до сердца, Звал Шемуаз.

Шемуаз перенесла это известие стоически, — если такое определение применимо к статус. Она неподвижно сидела на каменной скамье: зеленоватые глаза смотрели в пустоту, длинные, пшеничного цвета волосы шевелились на ветру. Когда Иом читала, Шсмуаз плела венок из маргариток — теперь она уронила цветы на колени, на шифоновую юбку цвета коралла. В шестнадцать лет сердце ее оказалось разбитым. Через десять дней она должна была выйти замуж.

Однако девушка не позволила себе дать волю своим чувствам. Зная, что настоящей леди подобает при любых обстоятельствах проявлять сдержанность, Шсмуаз ждала, когда Иом разрешит ей отправиться к жениху.

— Благодарю, Клсвз, — сказала Иом продолжавшему стоять по стойке смирно капралу. — Где сейчас Дрейс?

— Мы положили его на лугу за Королевской Башней — дальше нести побоялись, очень уж он плох. Остальные лежат ближе к реке.

Остальные?.. — сидевшая рядом с Шемуаз принцесса взяла подругу за руку. Рука была холодна, холодна, как лед.

Постриженная, словно стерня, бородка капрала — старый вояка так и не выслужил более высокого звания — торчала из-под потертого ремня его стального пикинерского шлема.

— Ах, принцесса, — пробормотал он, вспомнив, наконец, что негоже обращаться к дочери короля, опуская титул. — В этой схватке полегли еще двое из городской стражи. Сэр Боман и сквайр Полл.

— Ступай к нему, — промолвила Иом, повернувшись к Шемуаз.

Повторять не пришлось. Соскочив со скамьи, девушка бегом припустила мимо фигурно постриженных растений к маленькой деревянной калитке. Распахнув ее, Шемуаз исчезла за каменной стеной.

Иом не решалась долго оставаться наедине с капралом в присутствии одной лишь стоявшей в нескольких шагах от нес Хроно, ибо это было бы непозволительным нарушением этикета. Но ей требовалось задать несколько вопросов. Принцесса встала.

— Уж вы-то, наверное, не пойдете смотреть на этого сержанта… э… принцесса? — сказал Клевз но тут же, видимо уловив промелькнувшую в ее глазах искорку гнева, пояснил, — я хочу сказать, что уж больно это жуткое зрелище.