Обреченные на битву - Сухов Александр Евгеньевич. Страница 17

– Потому, что каждая магиня считает себя исключительно умной и продвинутой особой и как всякая продвинутая особа ценит в мужчине не красоту и силу, а наличие интеллекта и таланта. К тому же женщины, а в особенности дамы, обладающие магическим даром, традиционно более ответственно подходят к вопросам семьи и брака, нежели мы, мужики. Это объясняется не только их стремлением передать потомству свои колдовские способности, но и желанием закрепить и усилить эти способности путем выгодного брака с коллегой по цеху, будь он хоть мелким плюгавым шнырем, как ты изволил выразиться, к тому же конопатым от макушки до пят.

– Ладно, не обижайся, Ангел, – смутился юноша. – Я вовсе не хотел никого оскорбить или унизить, тем более тебя – моего боевого товарища. А насчет магинь это я так, для справки осведомился. Вообще-то сам я предпочитаю синеглазых брюнеток, хотя мимо сероглазой блондинки с ногами от ушей грех пройти.

– Понятно, – ухмыльнулся Ангелан, – юношеская гиперсексуальность – любим брюнеток, но не прочь пообщаться в интимном плане и с блондинкой, и с рыженькой, даже с серо-буро-малиновой. Ничего, со временем это пройдет. Сам лет пятьдесят назад был точно таким же живчиком.

– Пятьдесят лет?! – зацепился за последнюю фразу мага Данай. – Сильны вы, чародеи, свой истинный возраст маскировать. Сколько же тебе сейчас?

– Мужчине столько лет, на сколько он себя чувствует, – как обычно, отшутился Ангел.

«Вот засранец, – подумал Дан. – И почему это каждый маг делает из своего возраста страшную военную тайну?»

Ангелан будто прочитал мысли насупившегося юноши.

– Да не дуйся ты, как малое дитя! Имея под рукой хотя бы словесный портрет любого человека и зная примерную дату его рождения, опытному чародею не составит труда установить его истинное имя. Теперь представь, что кто-либо из бойцов группы угодил в плен. Не мне тебе рассказывать, что в течение часа по настоятельной просьбе дознавателей противника любой из них станет петь как соловей в брачный период, пока не выложит контрразведчикам врага все, что ему известно, вплоть до самых сокровенных интимных подробностей своей личной жизни. Сам понимаешь, противнику вовсе ни к чему знать, что за маг осуществляет магическое прикрытие группы. К тому же, если в руках врага окажутся точные данные касательно моей личности, любой мало-мальски опытный колдун сможет оказывать активное воздействие на мое сознание. Надеюсь, нет нужды подробно растолковывать, чем это чревато для нашей группы? По этой причине, попади любой из вас в плен, он практически ничего не сможет рассказать о личности некого Ангелана – штатного мага диверсионной пятерки. – Чародей довольно ухмыльнулся и, зачем-то понизив голос, добавил полушепотом: – Более того, Данай, скажу по секрету только тебе: никто из вас не сможет описать мой истинный облик.

– Это почему же? – Дан недоверчиво посмотрел на радостную физиономию боевого товарища. – Я, например, от рождения обладаю фотографической памятью, а также определенными способностями к рисованию. Мне не составит никакого труда не только составить твой словесный портрет, но даже изобразить твою мордашку хоть на бумаге, хоть на холсте, хоть на виртуальном мониторе компьютера.

Маг, улыбнувшись шире прежнего, ехидно заметил:

– Ты попробуй как-нибудь. А мы все посмеемся над тем, что у тебя получится.

Задетый за живое Дан не стал спорить с умником, но для себя решил при первой возможности сделать художественный портрет Ангелана, дабы утереть нос излишне самонадеянному магу.

За разговорами товарищи по оружию незаметно достигли опушки леса. По тому, что основная масса деревьев принадлежала к широколиственным вечнозеленым породам, можно было сделать однозначный вывод: климат в этих местах был достаточно комфортным в любое время года – при условии, что в этом мире существовало само понятие смены времен года. Сумрачный лес начинался резко, без традиционной поросшей кустарником опушки. Деревья здесь стояли друг от друга на изрядном удалении, вознося свои кроны на высоту до полусотни метров. Там ветви древесных гигантов переплетались между собой, образуя непроницаемый для солнечных лучей и ветра плотный полог, отчего в этом странном лесу было очень душно и полностью отсутствовал какой-либо намек на подлесок.

– Дан, пара сотен шагов. Приготовься, – еле слышным шепотом доложил Ангелан.

Обостренным чутьем юноша уже и сам определил, в каком направлении пасется стадо травоядных животных. Он извлек из ножен свой любимый тесак, усилием воли скорректировал рефлексы в сторону ускорения и, махнув рукой товарищу, чтобы тот оставался на месте, бесшумно растворился в воздухе. Не прошедший специальной подготовки маг, как обычно в таких случаях, недоуменно покрутил головой в поисках пропавшего командира и с откровенной завистью вздохнул. Как чародей Ангел умел очень многое, но исчезать и перемещаться в ускоренном режиме вот так, без всякого колдовства, он не мог при всем желании.

Субъективно Данай перемещался между толстенными стволами деревьев легкой трусцой. Для стороннего наблюдателя он показался бы размазанной в воздухе тенью бесплотного духа. Сейчас ни в одном из освоенных человечеством миров не существовало дикой твари, способной оказать достойное сопротивление юноше. Даже знаменитый обсидиановый кугуар Ургханды в своей боевой трансформации не смог бы противостоять и минуты сокрушительному натиску тренированного по специальной программе человеческого организма.

Пройдя сотню шагов в глубь чащи леса, Дан заметил впереди между деревьями просвет и очень скоро оказался на обширной поляне, поросшей густой невысокой травкой. Шагах в десяти от себя молодой человек обнаружил стадо похожих на оленей рогатых зверей, мерно жующих эту самую травку. На самом деле стадо для Даная представляло статичную группу, и видеть, как животные работают челюстями, ему не позволяла феноменальная скорость передвижения. Разведчик моментально оценил обстановку, выбрал жертву покрупнее и, не снижая темпа, устремился к красавцу самцу. Однако на ходу передумал и, пожалев вожака стада, полоснул ножом по горлу стоящей рядом с ним самки. Затем отбежал от стада на пару десятков шагов, остановился и громко свистнул. Теперь время для Даная вновь потекло с прежней скоростью. Он увидел, как из горла самки в такт еще работающему сердцу вырвалась струя горячей крови, как ноздри самца затрепетали, вдыхая жуткий запах смерти, как вожак повернул рогатую голову в сторону юноши и с укором посмотрел ему в глаза. Наконец обескровленное животное, так и не издав предсмертного крика, рухнуло набок, а стадо, внимая призыву своего лидера, уже мчалось со всех ног прочь от ужасного места. Дану оставалось лишь приспособить пояс своего антиграва для транспортировки поверженного животного и поторопиться к томившемуся от безделья чародею.

Появление в лагере Ангелана, а особенно командира, тянущего будущее жаркое за веревочку, будто это и не олень вовсе, а обыкновенный воздушный шарик, было встречено оглушительными радостными воплями.

– Канат, займись тушей! – вручая конец транспортной веревки огру, скомандовал Данай, а сам начал придирчиво осматривать поднявшееся из земли на пять метров сверкающее на солнце куполообразное здание будущей базы.

Внешне строение уже приобрело законченный вид, но внутренние работы еще не были доведены до конца. Время от времени строящееся здание сотрясали какие-то вибрации и равномерные удары металлом о металл. Что являлось причиной загадочных звуков, можно было лишь гадать, поскольку до окончания стройки вход на ее территорию был заказан любому живому существу.

Не медля ни минуты, Канат скинул амуницию и разделся до трусов. Затем вернул Дану пояс его индивидуального антиграва, а сам подхватил увесистую тушу зверя одной рукой и неторопливо потопал к реке. Присутствующие с интересом и некоторой завистью разглядывали перевитое мышцами, будто веревками разной толщины, тело товарища. Именно это сплетение могучих мышц в свое время стало причиной того, что парня нарекли Канатом.