Вирус контакта - Вартанов Степан Сергеевич. Страница 20

Осознав этот поразительный факт, 19-й завертел головой и обнаружил, что отсутствует также и воздухозаборник для откачки воздуха из шлюза. И наконец, силовой кабель, несущий кораблю энергию, не имел вакуумной защиты. Похоже было, что шлюзовой никто и никогда не пользовался.

„Не может быть! — ошеломленно подумал 19-й. — И потом, я же сам видел макет корабля в ходовой рубке!“

Он подошел к стене и внимательно осмотрел блестящую поверхность металла. Никаких следов шва, вообще ничего.

— Сто тринадцатая! — позвал он.

— Слушаю, — озадаченно отозвалась она. Телекамера скафандра передавала изображение на все экраны корабля, и весь экипаж пытался сейчас разобраться в ситуации.

„Теперь по крайней мере ясно, — подумал 19-й, — что означает „локализация невозможна“. Но вот ЧТО это означает?“

— Закрой за мной дверь, — произнес он вслух, — выведи из кормового шлюза робота и подведи его к этой двери снаружи.

— Делаю!

Еще четверть часа ожидания, пока насосы откачают воздух из второго шлюза, пока робот доберется до противоположного конца корабля-гиганта…

Рация скафандра 19-го работала на общей волне, и было слышно, как кто-то с отчаянием произнес:

— Но этого же просто не может быть! Я же сам выводил роботов, и все всегда было в порядке!

„И я, — подумал 19-й. — И я выводил роботов и вел профилактику обшивки“.

Все роботы корабля имели телевизионную связь с компьютером, и для контроля состояния обшивки вовсе ни к чему было выходить из корабля людям. Все делали управляемые на расстоянии автоматы, и каждый член экипажа следил за их работой в свое дежурство, и не раз…

— Девятнадцатый? — На этот раз голос 113-й был еще несчастнее, чем прежде. 19-й легко мог представить себе, как она хмурится и кусает губу. — Я вывела робота, сейчас он стоит с той стороны. Между вами только дверь шлюза.

— Ты хочешь сказать — стена?

— Да нет же, дверь! — почти выкрикнула 113-я. — На экране дверь!

— Здесь нет никакой двери… Ладно, прикажи роботу открыть шлюз снаружи.

Пауза.

— Не открывается!

— Я вас слушаю, — произнес 19-й. — Что делать дальше?

— Резать, — быстро сказала 113-я. — У тебя на поясе лазер. Будет небольшая потеря воздуха, но…

— Резать глупо, — возразил 54-й. — Есть еще кормовой шлюз, можно попытаться выйти через него.

— И лезть полкилометра по вертикальной стене?

— Я считаю, — медленно произнес 19-й, — что стену надо резать. Пока я буду заниматься кабелем, автоматы нарастят тут и шлюз. На эксперименты с кормовым люком, я считаю, нет времени — помните? — малый реактор работает с перегрузкой. Есть еще идеи? Я начинаю.

Он извлек из кобуры оружие — лазерный пистолет, связанный проводом с аккумулятором скафандра.

— Убери-ка оттуда робота, — посоветовал он, целясь, — а то я его, пожалуй…

Он нажал на спуск и повел лучом, стараясь по возможности, чтобы рука не дрожала. Стена вздулась огненными пузырями; там, где по ней пробегала ослепительно сверкающая искорка, металл плавился и кипел. Однако, вопреки ожиданиям 19-го, вырезанный им круг не был выброшен наружу под давлением находящегося в шлюзе воздуха, напротив, его словно вдавило внутрь. Тяжелый броневой лист обшивки с грохотом рухнул на пол, но не было пронзительного свиста уходящего воздуха.

19-й, отскочив назад, не рассчитал усилия и врезался во внутреннюю дверь шлюза.

А из широкого отверстия на пол с веселым шорохом посыпалась щебенка и мелкий песок.

Шок был так силен, что на какое-то время 19-й утратил способность воспринимать окружающий мир. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что стоит, изо всех сил упираясь лопатками в стену, и тупо таращится на вырезанное в стене отверстие с неровными оплавленными краями и на кучу грунта под ним. По куче, словно микроскопические лавины, стекали струйки пыли.

Сморгнув с ресниц пот, 19-й с огромным трудом оторвался от стены и на негнущихся ногах подошел к отверстию. Очень медленно он нагнулся и поднял с пола камешек. Просто камешек, кусочек серого мергеля. Держать его в перчатках скафандра было очень неудобно, и лишь минуту спустя 19-й сообразил, что скафандр ни при чем — просто у него тряслись руки.

— Земля, — ошеломленно произнес он и вдруг понял, что это, пожалуй, и есть единственно возможное объяснение происходящему. — Земля, о господи, ЗЕМЛЯ! Что же, выходит, мы никуда не летели?! Без малого восемьсот лет — никуда? Модельный эксперимент…

19-й выпустил из рук камешек и тяжело опустился на пол.

„Нас предали, — подумал он. — Просто так вот — взяли и предали. Подопытные кролики…“

Чуть слышно шелестела вентиляция, пол слегка вибрировал от работы двигателя… Двигателя? Значит, все это обман?!

— И ведь кто-то, — подал голос 54-й, — защищал на нас — на нас! — эти… диссертации! На нас, понимаете?! Мы тут…

— Не верю, — вдруг заявила 113-я. — Не верю, и все! Это ошибка, это…

— Зачем же ошибка, — удивился 54-й, — никакой ошибки.

Изучают нас… кто там из техников на вахте? Отключите энергию от двигателя.

Прошло пять минут, десять… Затем внезапно вибрация исчезла. Двигатель был отключен, но невесомость не наступила.

— Приехали.

Больше всего землеройный робот напоминал гигантского муравья на гусеничном ходу. Муравьиная „голова“ сверкала шестью рядами стальных челюстей-эффекторов, а брюшко, где находился питающий узел, было связано с „грудью“ тонкой талией и блестело в свете прожектора совсем как хитиновый панцирь.

Робот этот, как и множество других подобных устройств, был сделан уже после старта корабельными техниками. Бум в роботостроительстве произошел на звездолете три века назад, когда 115-й, тогдашний 115-й, разумеется, изобрел резонансный аккумулятор.

В шлюзе стало светлее. 19-й обернулся и увидел двух техников, тоже в скафандрах, укрепляющих на стене дополнительные прожектора; тут же из динамиков раздался возмущенный голос 113-й, требовавшей, чтобы все не задействованные в операции немедленно покинули шлюз. Техники поспешно ретировались.

— Команда на исполнение, — сообщила 113-я.

Робот ожил. Пластиковые гусеницы пришли в движение, и гигантский муравей неожиданно легко подкатился к отверстию в стене. Замер, затем, нерешительно потыкав преграду щупом, поднялся на дыбы и взревел. Стальные лопасти завертелись, во все стороны полетела каменная крошка, и помещение заволокло пылью.

19-й отошел в угол и сел по-турецки, приготовившись ждать.

— В принципе ситуация ясна, — заговорил 54-й. — Что мы имеем? Имеем мы модельный эксперимент по отработке условий дальних космических перелетов. Скажем, генетические исследования, изучение психологической совместимости или даже проще — устранение неполадок в системах жизнеобеспечения. Но это только на первый взгляд. А на второй…

— А на второй, — подхватил 19-й, — какими такими исследованиями можно заниматься в течение восьми веков? Насколько мне известно, психологическая совместимость экипажа не дала сбоев ни разу, а неполадки в системе жизнеобеспечения мы устраняли и устраняем сами.

— Это раз, — произнес он после небольшой паузы. — А вот как вы думаете, неужели за восемь веков на Земле не изобрели ничего быстрее нашего корабля? За восемь веков!!! Ведь эксперимент должен был стать попросту не нужен!

— Дело не только в этом, — заметил 54-й. — Ты подходишь к проблеме с технической стороны: выгодно — невыгодно. А ведь есть еще и сторона моральная. Ведь для любого из нас, членов экипажа, жизнь человеческая является абсолютной ценностью. Абсолютной. Если есть способ достичь цели, не причиняя человеку вреда, мы, без сомнения, выберем именно этот способ, будь он хоть в сто раз сложнее. А если способа такого нет…

— Мы откажемся от цели.

— Верно. Мы откажемся от цели — и ну ее к черту! Люди важнее. Так. — 19-й представил, как 54-й пожимает плечами. — Из книг можно сделать вывод, что и для оставшихся, людей то есть… тоже. В том смысле, что с Земли улетели не все гуманисты. Но вот вопрос — как это согласуется…