Солнце цвета стали - Казаков Дмитрий Львович. Страница 72

– И нас, викингов, еще называют жестокими! – ругался Болтун, исчезая в дыре. – Мы ведь просто убиваем людей, иногда вырезаем орла! Но все это детские забавы по сравнению с местными развлечениями…

Внизу что-то шлепнуло, послышался глухой удар.

– Ну вот, как всегда, – донесся приглушенный голос Нерейда, – чуть что – по башке! А она у меня не каменная!

Ивар невольно улыбнулся. Ступеньки лестницы хрустели и прогибались под ним, и двигаться приходилось с крайней осторожностью. Спустившись, он очутился в низком округлом тоннеле с неровными стенами. Под ногами чавкала грязь, с потолка капала вода.

Гудрёд и Ингьяльд двигались вслед за ним. При виде Кари у тюремных стражников возникли некоторые сомнений.

– И как такого слона спускать? – спросил один из них грустно. – Он же нам всю лестницу переломает! А это порча казенного имущества!

– Пусть лезет! – распорядился Эраст, который тоже был уже внизу. – У вас наверняка есть запасная!

– Ну есть… – горестно согласился страж. Вопреки опасениям, хлипкие ступеньки выдержали могучую тушу берсерка. Пленников выстроили цепочкой и повели. Впереди шагал один из тюремных стражей, второй остался у лестницы.

В стенах одно за другим открывались темные отверстия, перекрытые мощными решетками. Во мраке там кто-то возился, слышались голоса. Вонь нечистот и немытых тел была так сильна, что почти можно было рассмотреть висящее в воздухе смрадное облако.

Викингов довели до самого конца коридора, после чего опять пришлось спускаться по узкой, вьющейся спиралью лестнице. Ступеньки здесь покрывала какая-то слизь, ноги все время скользили.

Ивар насчитал пять ярусов темных коридоров, отходящих от лестницы. Все они остались позади. Шестой оказался последним, дальше спускаться было некуда.

– Вот и прибыли! – с явным облегчением сказал Эраст. – Посадим птичек в клетку, и все!

– Я тебе не птичка, я орел! – гордо объявил Нерейд.

– А что такой маленький? – со смехом спросил ромей.

– Ну… болел! В детстве! – не растерялся Болтун. Коридор тут был намного короче, чем верхний. Когда проходили мимо одного из забранных решеткой отверстий, из тьмы выдвинулись тощие черные руки, ухватились за железные прутья. За ними возникло лицо – темнее смолы, с бешено блестящими, выпученными глазами.

– Кровь… мясо… – забормотал узник, пуская слюни и пожирая пленников голодным взглядом.

– Это Ганнибал, – сообщил Эраст, – африканский людоед, из окрестностей Карфагена. Весь город в страхе три года держал, пока его не поймали! Вот такой у вас будет сосед!

– Да! – только и смог сказать Ивар.

У следующей решетки, которая была чуть больше остальных, стражники остановились. Тот, что был с ключами, принялся копаться в замке. Давно не смазывавшийся механизм стонал и грохотал, не желая поддаваться.

Но силы оказались неравны, и решетка вскоре поползла в сторону.

– Вперед!.. – приказал Эраст, и Ивар ощутил укол в седалище. – Руки потом сами себе развяжете!

Ивар шагнул в густую темноту. Смрадная и сырая, она обволокла его целиком, осела на лице волглой, противной нленкой, которую невыносимо хотелось стереть.

Решетка за спиной захлопнулась, проскрежетал замок.

– Уж попали так попали… – пробормотал Ингьяльд. – Темно-то как!

Впереди во мраке кто-то застонал, зашевелился. Знакомый голос спросил:

– Кого тут тролли принесли?

– Сигфред? – не веря своим ушам, отозвался Ивар. – Это ты?

– Клянусь Фьелниром! – выругался берсерк. – Ивар?

– И не только он, – буркнул Нерейд. – Тут еще мы!

– Брат?.. – Слабый стон донесся откуда-то снизу, с грязного пола. – Ты тоже здесь?

– Конечно, – ответил Гудрёд дрожащим голосом. – Как твои раны?

– Могло быть и лучше… – прохрипел Рёгнвальд, и поперхнулся от боли.

– Развяжите мне руки, быстрее, и я займусь им! – заторопил спутников Ингьяльд.

Тощая фигура Сигфреда возникла из мрака. Некоторое время он возился с веревками на запястьях молодого эриля, затем те с легким шорохом упали на пол. Ингьяльд шагнул вперед, а Сигфред занялся путами Ивара.

Те вскоре поддались, и Ивар с наслаждением пошевелил кистями, ощущая, как с легким покалыванием возвращается в них кровь.

– Так, тут больно?.. – Судя по вопросам, Ингьяльд ухитрялся изучать раны в темноте. Хотя временами мелькало слабое свечение, исходящее, скорее всего, от ладоней эриля. Тот даже чертил какие-то руны на теле Рёгнвальда, но слишком стремительно, чтобы можно было увидеть какие.

– Ну что, выкладывай теперь, что тут случилось, – сказал Ивар, когда все были освобождены. Нос потихоньку привыкал к вони, и та уже не казалась такой сильной, а вот сырой холодок пробирал до костей.

– Ничего хорошего… – грустно изрек Сигфред. – Сядьте лучше. Вон там, у стенки, посуше.

Ивар примостился на указанном месте, упершись спиной в бугристую, твердую поверхность камня. От нее ощутимо тянуло холодом. За стеной чувствовался какой-то равномерный, вибрирующий гул.

– Ну как он? – спросил Гудрёд у Ингьяльда, когда тот закончил возиться с раненым.

– Нормально… – ответил юный эриль, зевнув. Лечение, похоже, отняло у него немало сил. – Я погрузил его в сон, наложил руны.

По коридору прокатился, заметавшись по закоулкам, истошный вопль. Потом затих, сменившись невнятным бормотанием, которое перемежалось скулением и судорожным плачем.

– Это сосед наш, – объяснил Сигфред, – каннибал…

– Ганнибал, – поправил дотошный Ингьяльд.

– Какая разница… – махнул рукой Сигфред.

– Да уж в самом деле, – не стал спорить Ивар. – Ты лучше расскажи, что тут стряслось! Как этот козел пролез на трон?

– А я откуда знаю? – зло огрызнулся Сигфред. – Я во дворце этом ни разу не был. Предали императрицу, говорят. Вся гвардия на сторону дядюшки перешла.

– А русичи что? – поинтересовался Гудрёд. – Они же императрицу охраняли?

– Тех, кто были во дворце, отравили, – буркнул нахмурившийся берсерк. – А другие и сделать ничего не смогли, потому как дворец в полдня захватили. Мы и то ничего не знали, пока они на дареный дом не напали!

– Отбились? – ожившей глыбой зашевелился во мраке Кари.

– Почти, – неохотно проговорил Сигфред, – но Хаук погиб.

Глава 18

МСТИТЕЛИ

В первое мгновение Ивар решил, что ослышался. Что-то мягкое и рыхлое набилось в уши, заглушив сопение товарищей, шорох стекающей по стенам воды и равномерный шум из-за каменной глыбы.

– Что ты сказал? – переспросил он.

– Конунг Хаук по прозвищу Лед пал в битве на пристани… – Сигфред с трудом выдавил из себя эти слова, которые даже на слух были горькими.

Ивару почудилось, что на него обрушился потолок. Что-то гулко ударило по ушам, темнота обволокла глаза, лицо заледенело, точно под порывом прилетевшего с севера ветра.

Конунг мертв.

Такого просто не могло быть. Хаук, безупречный воин и лучший вождь из всех, что когда-либо водили викингов в бой, не мог пасть в обычной схватке здесь, в этом далеком, чужом городе, от руки южан, которые едва умеют держать оружие…

Ивар просто не мог поверить в это. Но в то же время он прекрасно понимал, что Сигфред не стал бы шутить таким образом.

Прошло немало времени, прежде чем он вновь смог вернуться к реальности. Потолок опять был на месте, густыми, вонючими облаками плавал мрак. Все молчали, лишь с той стороны, где расположился Гудрёд, слышалось что-то, подозрительно похожее на всхлипы.

«А ведь Хаук спас близнецам жизнь, – вспомнил Ивар, – выловил их из моря, вырвал из жадной пасти Эгира…»

– Как… – Язык не повиновался ему, будто окостенел, и двигать им было больно. – Как это произошло?

– Нас было пятеро в этом доме, когда напали ромеи, – заговорил Сигфред негромко, – двое погибли еще там. А когда я, Рёгнвальд и конунг прибежали к причалу, там уже сражались остальные. Мы сумели продраться, почти достигли корабля, когда кто-то достал его копьем в горло, – тут голос рассказчика пресекся, – и он… он сразил еще троих, после чего крикнул Эйрику: «Уплывайте! Встретимся за пивом у Хникара!» И упал…