Игра в чужую жизнь (СИ) - Гриб Елена Григорьевна. Страница 33

– Зелина! – сказала Лин.

– …! – подвел итоги Марк.

Принц спокойно продолжил, будто все его собеседники могут похвастаться интересом к их персонам со стороны богов:

– Про себя я назвал ее Лисой. Принцесса, откуда вы знаете такие слова? – притворно возмутился он.

– Какие? – так же фальшиво удивилась девушка. – Я просто вспомнила мою любимую собачку клусской породы. Она должна вскоре принести потомство, понимаете?

– Так вот, эта красотка посоветовала мне поспешить к Сердцу, если я не хочу стать вдовцом до свадьбы. Откровенно говоря, перспектива траура меня не очень огорчила, но, с точки зрения большой политики… Поэтому я здесь, и хотел бы услышать объяснение той милой сцены.

– Они того… прощались! – сообщил Марк.

Геданиот посмотрел на него, как на не к месту тявкнувшего пса, и добавил:

– Принцесса, мы ведь, кажется, в расчете? Я надеюсь на честный ответ. И если ты начнешь молить меня простить твой грех, я… Эй, прекрати! Здесь нет посторонних, так зачем устраивать показушную истерику?

Лин, не помышлявшая ни о чем подобном, тихо присела у камня, спрятала лицо в ладонях и зашлась безудержным смехом. Она чувствовала – еще немного, и до настоящей истерики будет рукой подать. Какие мольбы, какие оправдания?!! Девушка только что чудом избежала очень близкой и реальной смерти, а он предлагает просить прощения за спасение? Можно подумать, такие происшествия каждый день случаются… Нет, в последнее время вообще-то почти каждый, но все равно чувствовать близкий конец своего недолгого существования (как помнящей себя личности!) было более чем неприятно. Сейчас самое время броситься на шею спасителю и слезно благодарить его, обещая все сокровища мира! При мысли о подобном развитии событий Лин развеселилась еще больше. Что поделать, не принцесса она, не принцесса!

Глухой удар и стук падающего тела заставили ее прекратить несвоевременный смех и поднять голову. Принц сидел на земле, ошалело хлопая ресницами. Его левая щека медленно краснела и опухала, а над ним, зло прищурив глаза, возвышалась Ливайя. Девушка заподозрила, что богиня умеет становиться невидимой, ведь чем еще можно пояснить ее внезапные исчезновения и возникновения?

– Смертный, ты посмел обвинить кого-то в любви? – срывающимся от ярости голосом спросила Ливайя. – В моем храме любовь священна! Посягнувший на нее карается жестоко и беспощадно, а коснувшиеся Сердца пребывают под моей защитой. Поднимайся, принц. У тебя был шанс обрести мое покровительство, но ты им не воспользовался. Проклинай же свою глупость и недальновидность! И запомни – тот, кто посмеет навредить этим юным созданиям, окончит свою недолгую жизнь в страшных мучениях.

Богиня величаво удалилась (точнее, растаяла в воздухе), а Лин бросилась к Геданиоту, прикладывая его охотничий нож к его же щеке, чтобы холодное лезвие уменьшило опухоль. Девушка стараясь не поднимать глаз на метаморфа, чувствуя, как ее собственное лицо наливается краской почище гартонской физиономии. Непоследовательность богов начинала ее забавлять. Надо же, какая принципиальная эта Ливайя – при первой же угрозе укладу храма забыла о личной неприязни и сменила объект травли. Или ей попросту все равно, кого наказывать, лишь бы экземпляр был достойный да причина весомая?

Принц тихо постанывал, и не думая принимать вертикальное положение. Похоже, давать пощечины богиня любила и умела…

– Кари, чего она от тебя хотела? – задала Лин мучивший ее вопрос.

– Детка, почему сразу от него? По-твоему, такой потрясающей женщине от меня ничего не может быть нужно? – возмутился гвардеец.

– Тебя, Марк, она спрашивать бы не стала – и так на твоей роже написано: «Согласен на все. Интим предлагать». Кари, это секрет?

Метаморф со вздохом признал:

– Великая богиня предложила избавить меня от Оков Повиновения.

– Методом моего убивания? – возмущенно поинтересовалась девушка.

– Нет, Лин, что ты! Ливайя сказала, у меня какая-то особенная душа, поэтому я могу стать ее помощником, а на них Оковы не действуют.

– И ты развесил уши? Да она просто… Постой! Зелина случайно не упоминалась? Нет? Или добро? Ага! Слушайте, а можно как-то заменить богиню или бога? Понимаете, Зелина очень хочет покинуть Храм Жизни, если я правильно поняла ее намеки, но ей надо оставить себе замену. Она говорила, что ты, Кари, подходишь по многим параметрам! Правда, не в ее храм…

– А в какой? – казалось, метаморф ничуть не удивился своим божественным возможностям.

– Нет еще такого, – признала Лин. – Это и заставляет сомневаться в верности моей теории. Я почему-то решила, что богами Двенадцати храмов стали люди, которые обрели силу благодаря особенностям реликвий.

– Ты догадливая, рьяска, – Зелина вышла из-за зеленой стенки, толкая перед собой Варласта, пребывавшего в заторможенном состоянии. Похоже, для управления мужчинами она имела универсальное средство. – Мы не делимся друг с другом историями своего появления здесь, но одно могу сказать точно – никто из нас не оказался в храме добровольно. Надеюсь, мальчики не разочаруются, если я признаюсь, что большинство богов обрели бессмертие случайно! Когда отстраивали старые капища, возникла необходимость в человеческих жертвах. Поначалу в ход шли первые попавшиеся, и это привело к множеству неожиданностей. Например, Лито¹⁴ – вообще ребенок! А вскоре люди заметили, что в храмах объявились могучие силы, и в последующих святилищах жертвы подбирали, исходя из определенных параметров. Рех раньше был некромантом, по силе равным Радису, и ставать сущностью тоже не планировал… Нетрудно догадаться, что Ливайя в прошлом… правильно, светлячок, она держала бордель. А я… я стала богиней из-за своей жажды жизни.

Малышка, ты обвиняла меня в жестокости и мстительности? Поверь, это лишь вершина айсберга! Когда-то я была балованной папиной дочкой, привыкшей к роскоши. Потом – ценной, но бесправной игрушкой, подаренной набожным отцом отстроенному Храму Добра для молений. За время, проведенное там, я услышала множество определений тому, чем мне пришлось заниматься, однако молений среди них точно не было… А однажды, после особо изобретательных паломников, меня сбросили в Озеро, считая, что на полутруп больше никто не польститься. И даже в таком состоянии я очень хотела жить! Я умерла… а затем возникла как богиня – наделенная могуществом и привязанная к своему миру. Как же я жалела, что те, кто обрек меня на вечное одиночество, скончались не от моей руки…

Рьяска, тебе интересно, почему я вдруг решила рассказать историю своей жизни? У меня есть предложение. Ты связана с ним, – Зелина кивнула в сторону метаморфа, – Оковами Повиновения, и с этим ничего нельзя поделать. Любое твое желание он будет исполнять беспрекословно, даже если ты всего лишь подумаешь вслух. Ты возненавидишь и его, и себя, и всех вокруг, но никто не сможет тебе помочь. Люди – не игрушки, помнишь? Если же мальчик займет мое место в храме, никакие Оковы на него не подействуют. Он обретет свободу, ты сбросишь груз с души, а я снова смогу жить среди людей. Признай, малышка, Храм Добра в этом глупом мире нужен больше, чем Храм Жизни. Подумай хорошо, не злись прежде времени. Я даже готова ответить на твои вопросы.

Вопрос у Лин возник один-единственный:

– Почему ты спрашиваешь меня? Вот же Кари.

– Глупая девчонка, он не может сделать ничего без твоего приказа!

Присутствующие дружно с этим не согласились.

– Почему? Вполне может, – заверила девушка.

– Зелина, кажется, вы немного опоздали. Или я поспешил с благородством, – пояснил Геданиот.

– Я сам могу принять решение! И, между прочим, я давал клятву хранителя, – опроверг свою несостоятельность метаморф.

– Красотка, все вышесказанное очень интересно и познавательно, но совершенно бесполезно, – подытожил Марк.

Богиня растерянно оглянулась:

– Я знаю, как действуют Оковы! Я испытала это на себе!

– Примите мои соболезнования, госпожа, – вежливо обратился к ней принц, – однако магия Повиновения невозможна среди родственников.