Игра в чужую жизнь (СИ) - Гриб Елена Григорьевна. Страница 7

Лин, вопреки мнению Малдраба Четвертого, сразу же согласилась перейти в более уединенное место для обсуждения сложившейся ситуации. Как говорится, после боя кулаками не машут, и упираться теперь, когда потенциальных противников стало намного больше (да и свидетелей прибавилось), было бессмысленно. А единственное выдвинутое ею условие (присутствие Маркана при разговоре) парламентеры сочли вполне приемлемым.

На этот раз они шли широкой ухоженной аллеей, отличавшейся почти привычным, по сравнению с тропинкой, видом. Замощенная розоватым камнем дорожка, деревянные скамейки, аккуратно подрезанные кусты, подбеленные липы, стеклянные колпаки фонарей – ничто не говорило о том, что совсем рядом находится потрясающий мир экзотических растений.

Аллея подходила к задней двери императорского дворца – того самого фантасмагорического сооружения из цветного камня, стекла и белого мрамора. За дверью открывался широкий пустой коридор, пол, стены и потолок которого были выложены настолько реалистичной мозаикой, что девушке в первый миг показалось – они возвратились туда, откуда началось ее знакомство с Императорским садом. Эльф резко свернул направо к боковой лестнице. Второй этаж, третий, длинный коридор без дверей, несколько ступенек вверх, снова коридор, только в обратную сторону… Наверное, это продолжалось бы долго, но у императора, шедшего с независимым видом позади, кончилось терпение:

– О боги, Дисон, куда ты идешь? У меня голова кругом от твоих переходов.

– Это еще не страшно. Вон Крезин вообще позеленел, – заявил эльф. – Я иду в нашу комнату для особых совещаний.

– Это в какую же?

– Да в спальню твою, Виви!

– Дисон, я бы попросил при посторонних соблюдать хоть видимость приличий. Кроме того, в мою спальню можно пройти гораздо быстрее, не нарезая круги по периметру дворца. И почему мы идем в мою спальню?

– Крезин, объясни ему, а то я пока соблюдаю приличия.

– Ваше Величество, понимаете…

– Понимаю! Прошу тебя, обойдись без своих заумностей!

Советник вздохнул. Как сказать императору, что его покойная супруга, отличавшаяся излишней скромностью, напихала в их опочивальню множество артефактов против подглядывания и подслушивания, поэтому совещания чаще всего проводились именно там не из-за удобства для властителя, а по соображениям безопасности?

– Ваше Величество, мы идем в самое защищенное место дворца. А идем кружным путем потому, что Дисон не хочет открывать посторонним краткий.

– Да? А я не хочу, чтобы в мою спальню вообще кто-либо входил, но кого это волнует?

Лин слушала их занимательный разговор и удивлялась. Император… Он здесь кто? Не может быть, чтобы просто для мебели. Да, советник выказывает уважение, хотя видно, что и советы его принимаются без лишних вопросов. А эльф ведет себя, как старый мудрый дедушка… или прадедушка. Интересно, жену император тоже так внимательно слушает? А дочь?

Девушка встряхнула головой, стараясь, чтобы волосы еще больше прикрыли уши. Зачем предоставлять лишний повод для возмущений? Присутствие Маркана за спиной уверенности отнюдь не придавало. Она настояла на его участии лишь потому, что невольного носителя имперской тайны должны были убрать немедля, а Лин чувствовала свою ответственность за первое более-менее дружелюбное существо, встретившееся ей здесь. «Существо», которое она нагрузила своими проблемами и подвергла смертельной опасности.

Императорская опочивальня была поистине императорской как по размерам, так и по убранству. Мягкие ковры покрывали каждую пядь пола, тяжелые шторы не пускали внутрь ни единого солнечного луча, гобелены с изображением каких-то земель украшали стены, а в центре возвышалась громадная кровать с балдахином, у изголовья которой висели два ярко светящихся шара.

В комнате находились и три мягких кресла, без лишних разговоров занятые императором и его советниками.

Лин начала испытывать легкое раздражение. Не потому, что хоть один из мужчин мог бы предложить ей сесть. Не потому, что после изнурительного бега по саду, лазания по деревьям и кружения по дворцу она уже не чувствовала ног. Не потому, что эти трое считали себя настолько выше их с Марком, что даже не пытались скрыть свое отношение. Просто… «Это же мой бред, да?» – и благоразумие решительно отошло в сторону.

В глубине памяти зашевелилось какое-то выражение о наглости и счастье. Девушка взглянула на гвардейца и предложила, кивнув в сторону кровати:

– Идем, присядем. В ногах правды нет, верно?

Марк не пошевелился. Она пожала плечами и широким шагом двинулась к середине комнаты. Здесь ее ждало неприятное открытие: высота ложа тоже оказалась «императорской», и устроиться удобно не представлялось возможным. Впрочем, отступать Лин не собиралась – пускай ноги висят, как у ребенка, но стоять непонятно сколько она не будет!

Проблема решилась неожиданно. Сильные руки забросили ее на шелковое покрывало, гвардеец плюхнулся рядом:

– Знаешь, когда-то я мечтал здесь оказаться. Даже, можно сказать, с тобой…

– Тише. Как думаешь, мы не перегнули палку? – вопрос был вызван тем, что императора, похоже, хватил удар. Он невнятно мычал и размахивал конечностями, в то время как эльф и советник просто застыли: один с легкой улыбкой и удивлением, другой с глазами, лезущими на лоб, и ужасом во взгляде.

– Да нет, не перегнули, – негромко ответил Марк. – Мы ее в щепки раскрошили, сожгли, а пепел развеяли.

– Тогда зачем ты здесь? Это же моя блажь.

– Да какая разница? Я уже все равно покойник.

– Ну-ну, мечтай. А лично я собираюсь поторговаться.

Тем временем император вновь обрел способность говорить:

– Измена!

Эльф начал что-то шептать ему на ухо. С другой стороны присоединился советник Крезин, изредка кося на причину императорского гнева. Вскоре Малдраб перестал закатывать глаза, упорядочил свои движения, встал и подошел ближе. Советники не отставали.

– Прошу прощения, – Лин чувствовала, что Его Величество вот-вот взорвется. – Поговорим о делах?

– Дела мы обсудим, как только он окажется на виселице! – зловеще прошипел император, обвиняюще ткнув пальцем в Марка.

Почему-то девушка знала: это не пустая угроза.

– Предлагаю рассмотреть более приемлемый вариант сотрудничества. Вам нужна принцесса на праздники, я правильно понимаю? Каковы ваши условия? Сразу предупреждаю, моих довольно много.

– Да ты… Ты сумасшедшая!!! Безродная девка, как смеешь ты указывать императору?!! – внезапно Малдраб понял, что такое чистая, ничем не замутненная ярость. – Я прикажу пороть тебя, пока ты не забудешь родную мать! Пока не сможешь произнести даже собственное имя!

Он мог бы продолжать еще долго, но как-то не с руки угрожать тому, кто лишь тихо хмыкает в ответ.

– В чем дело? Ты думаешь, я бросаю слова на ветер?

– Я не верю в вас, – стараясь, чтобы голос звучал ровно, проговорила Лин.

– Презренная тварь, ты смеешь сомневаться в словах…

– Я не сомневаюсь в ваших словах, – девушка прервала речь Его Величества. – Я не верю в ваше существование. Понимаете? Просто не верю в окружающий меня мир! Согласитесь, трудно воспринимать всерьез то, во что не веришь. Кстати, я не помню ни своей матери, ни своего имени, а Лин – всего лишь прозвище, да и то… Не понятно, чье прозвище.

Как ни абсурдно прозвучало данное заявление, ей поверили. Малдраб словно разом утратил весь свой пыл, сник, и в одночасье превратился в обычного битого жизнью мужчину среднего возраста. Крезин попробовал внести ясность:

– Но, молодая леди, вы ведь разговариваете с нами. Трогаете вещи. И все равно думаете, будто это, – он обвел рукой комнату, – ненастоящее?

– Ну, не знаю, – трудно убеждать стоящих напротив людей, что их нет. – Во сне я тоже говорю. Но мой сон идет по моим правилам.

– Это не сон, – император зло посмотрел ей в глаза. – Это жизнь. Настоящая. А ты – наша последняя надежда предотвратить войну.

– Между прочим, последней надежде не угрожают поркой. Расскажете суть проблемы?