Дом Для Демиурга. Том первый - Апраксина Татьяна. Страница 66

Три трупа лежали возле перевернутой лодки шагах в трех от берега Ролены. Двое вывалились, третий был наполовину скрыт бортами. Марта слезла с лошади, бросила поводья первому попавшемуся рыбаку и, подобрав юбку, чтоб не возить ее по мокрому песку, пошла смотреть.

Рваные обноски были явно не собранского шитья, но баронесса насторожилась, еще даже не подойдя вплотную. Штаны с дырами, рубахи с прорехами — ни курток, ни жилетов хотя бы. Босые ноги, даже без опорок. Тамерские рабы — не великие умники, но и они недостаточно дурны, чтобы в зимнюю ночь пускаться в плаванье в таком виде.

Один из покойников, тот, кого придавило лодкой, лежал лицом в песок, двое других — навзничь, раскинув руки. Марта подошла вплотную, поглядела на синюшные лица и попятилась, приложив ладонь к сердцу. Да уж, выволочка Хенрику не светила: тут было на что посмотреть. Отворотясь и наплевавшись вдоволь.

Бело-синие лица с распахнутыми ртами ни утопленникам, ни замерзшим насмерть принадлежать никак не могли. У утопленников лица равнодушные, отечные, у замерзших — сонные и тупые, человек ведь сначала засыпает, а потом уж помирает. Здесь же — на обоих отразился предсмертный ужас, словно им явился сам Противостоящий в гневе. Явился и вырвал заблудшие души прямиком из перепуганных тел…

Глаза вытаращены, рты раззявлены — души, надо понимать, вытаскивали щипцами, как аптекарь — зубы. У одного еще и уши торчали, будто держали его при этом за них.

— Пристава ко мне, — сказала Марта, и, когда тот подошел, увязая в песке, спросила: — Откуда они будут-то?

Пристав, хмурый парень, по виду — не бруленец, а присланный из столицы, несолидно шмыгнул покрасневшим от холода носом и потянулся к фляге, потом осекся. Марта милостиво кивнула — пей, дескать, — а после сама протянула руку к видавшему виды сосуду в кожаной оплетке. Как оказалось, напрасно: такой сивухи она не пивала с молодых лет.

— Странно все тут, госпожа баронесса, — сказал пристав. — Лодку не с моря выкинуло, а по реке принесло.

— Почему так думаешь?

— Так ветер же, госпожа баронесса, ночью был от берега.

— Кто их нашел?

— Рейнир Соль, рыбак, с подружкой гуляли, — подошел Хенрик. — С танцев возвращались.

— Не спится ж Рейниру-то, — улыбнулась Марта. — Зови его сюда. Только погоди пока, посмотрим еще. Пристав, поверни-ка третьего.

Пристав скорчился, словно ему предлагали заглотить сырого слизняка, вытащил из-за ремня рыбацкие рукавицы, натянул их поверх форменных перчаток и только тогда взялся за край лодки. Брезгливый, видать, — подумала Марта, — так зачем в приставы пошел?

Подошел и протоиерей, посмотрел на старания пристава, махнул рукой кому-то из своих. Высоченный детина помог с лодкой и тут же отошел — аж песок с сапог стряхнул, словно тот жегся. Баронесса наклонилась над трупами, потом охнула — в спину вступило, — и, не слишком думая о приличиях, встала на колени. Мигом промокшая шерсть чулок впилась в кожу.

Двое лежали голова к голове, а третьего пристав, волоча за плечи, собирался уложить рядом. Мокрые обноски подернулись ледком, тот же лед застыл и в глазницах. Клочковатые рыжие волосы тоже блестели ото льда, и Марта удивилась: лужи не застыли, на всем берегу ни одной льдинки не увидишь, не так холодно. Откуда ж тут-то лед?

— Не тамерцы, — сказала она, подумав. — Обкорнали их на тамошний манер, это да. Недавно совсем обкорнали. Как бы уже не после смерти…

— Сытые они слишком для тамерцев, госпожа баронесса, — кивнул пристав. — Сытые и небитые. И ошейников не носили.

— Отчего померли-то? — спросила Марта. — Как ты думаешь?

— В город надо отвезти, лекаря посмотрят. Но не потопли они и не замерзли. — Пристав подтвердил мысли Марты, и баронессе стало окончательно гнусно.

— Лодку, думаешь, по реке пригнало? — прямо спросила она.

— Думаю, так. Сами поглядите — на берегу лежит, на самом краешке. А до моря — шагов сорок. Если б шторм был, еще б ладно, а так…

— Дурной смертью умерли покойные, — заявил протоиерей. — Надо бы Бдящих братьев вызвать.

— Надо бы, — радостно закивал пристав. — Это по их части, а не по нашей!

— По вашей части все подробнейше описать да измерить, — напомнила Марта. — Чтоб ни одна коряга незамеченной не осталась. И чтоб через три дня у меня был доклад.

— Будет, госпожа баронесса, — пообещал Хенрик. — Сам проверю.

Марте стало любопытно, почему же на трупах не тает лед, и она уж собралась было коснуться пальцем глазницы ближнего покойника, но управляющий непочтительно толкнул баронессу под руку.

— Не надо их трогать, — пробасил он. — Вот и его высокопреподобие говорит, что дурно с ними.

— Лед, — пожала плечами Марта. — Странно как-то.

— Да что тут не странно? — схватился за голову Хенрик. — Не троньте, госпожа баронесса, ну Сотворившими вас прошу — не троньте!

— Он дело говорит, — встрял протоиерей. — Что нечистой смертью умерло, то без нужды трогать не надо. На Бдящих братьях — особая милость и защита, нам же незачем рисковать попусту.

— Ладно, ладно, — баронесса махнула рукой. — Убедили.

Для порядка Марта опросила рыбака Рейнира и его подружку, но толку с них было немного. Шли с танцев, решили посмотреть на море (тут всех пробрал смешок — об эту-то пору только на море и смотреть), натолкнулись, испугались, побежали в деревню, оттуда староста послал к Ролленам, да хозяина в замке не оказалось, зато на постоялом дворе отдыхал господин управляющий; разбудили, показали.

Мрачный староста тоже стоял неподалеку, кутался в куртку, шмыгал носом. Находка его, как и прочих, не радовала, радовало только редкостное везение: Хенрик оказался рядом удивительно вовремя, и теперь все можно было свалить на него. Это управляющий замка Бру распорядился и вызвать приставов, и протоиерея, и за баронессой съездил. Теперь все тихо радовались, что страшноватое и противное происшествие будут разбирать в замке.

А разбирать придется. Такого в Брулене на памяти Марты еще не бывало. Да и лодку пригнало по Ролене, а не принесло по морю из Тамера. Значит, гнусное дело — свое, местное. Кто-то из здешних жителей вытворил Противостоящий ведает что с тремя людьми, переодел в тряпье, остриг на тамерский лад и усадил в лодку, надеясь, что кривая вывезет, а Ролена в море вынесет, и концов не найдут. Кривая не вывезла, лодку отыскали, хоть до моря и оставалось всего ничего.

Не так уж и велика та Ролена, чтоб нельзя было найти концов. Всего-то пять владений выходят к ней.

— Найдем, — сама себе пообещала Марта.

За те три седмицы, что ученики жили в доме, Саннио так и не смог привыкнуть к ним по-настоящему. Он проводил с троицей гораздо больше времени, чем герцог Гоэллон: господин взвалил на него не только обязанности преподавателя, но и куда более неподъемную ношу — назначил воспитателем. Два десятка дней заставили секретаря иначе взглянуть на собственное обучение. До сих пор ему казалось, что наставники в школе мэтра Тейна слишком часто бывали невнимательны, несправедливы и жестоки; очутившись в той же должности сам, он начал вспоминать большинство из них в качестве примера для подражания и эталона долготерпения.

Ему уже доводилось заботиться о младших учениках в школе, но между опекой подобных себе, таких же сирот из приюта, и воспитанием тех, кто по положению был не сравним с секретарем, было слишком мало общего. Три чужака, еще хоть как-то понятных в дороге, оказались в доме Гоэллона, и понятными быть перестали. У них были какие-то свои беды и заботы, свои радости и горести. Все свое, чужое, непонятное. Два четырнадцатилетних мальчика, пятнадцатилетняя девушка. Не так и велика разница в возрасте, но умножь ее на пропасть в происхождении, и получишь то, что тебе не по плечу.

Герцог Гоэллон помогать секретарю не собирался, а вот требовать — о, это запросто. В первые дни он еще подсказывал что-то, но потом решил, что сделал достаточно, а дальше Саннио сам обязан справляться со взваленным на него грузом забот. А как только возникала очередная неприятная ситуация, все шишки валились именно на воспитателя, и неважно, что воспитатель был всего лишь на два-три года старше воспитуемых.