На службе у олигарха - Афанасьев Анатолий Владимирович. Страница 57

— Откуда, брат?

— Издалека.

— Оброк привёз или как?

— По-всякому.

— Как звать-величать?

— Митя Климов.

Вполне удовлетворённый ответами, посчитав, что знакомство состоялось, гость предложил смотаться в казино за углом, где у него всё схвачено.

— Приличное заведение. Крупье ассириец, девочки на любой вкус. Рулетка, конечно, фиксированная, ничего не попишешь, выиграть нельзя, зато каждому игроку бесплатно наливают, хоть всю ночь. А главное, быдлом не пахнет. Пропуск только по пластиковым карточкам.

Митя отказался, поблагодарив. Сказал, что не спал три ночи, только что с поезда. Может быть, завтра.

Опять затрезвонил аппарат на столе. На этот раз предложили круиз по подвалам ночной Москвы, а также участие в чёрной мессе исключительно для господ офицеров. Митя, дослушав, оборвал телефонный провод.

— Вот это напрасно, брат, — пожурил банкир. — За это могут выселить или чего похуже. Неосторожно, брат.

Видно было, что напуган, и быстро ретировался. Ваня Крюк выбрался из-под кровати по уши в какой-то красноватой пыли. Отчихался, жалобно проблеял:

— Дяденька Митрий, жрать хочу.

— Опомнись, «тимуровец». Мы же недавно из ресторана.

— Пузо требует, дяденька Митрий. Пожалейте сироту. Со вчерашнего дня без дозы.

— Вот что, маленький за…ц. Я ложусь, и если разбудишь, башку оторву, понял, нет?

Пацанёнок понял. Молча улёгся на коврик возле кровати и свернулся калачиком. Последнее, что Митя запомнил наяву, были недреманные оранжевые глаза «тимуровца», как у кошки перед мышиной норой.

Летящей походкой Жаннет пересекла улицу и остановилась перед массивной дверью, над которой светилась неоновая надпись: «ОНИКС-ПЕТРОНИУМ» — и чуть пониже и пожиже: «Сталелитейная корпорация. Услуги по всему миру». В двадцатиэтажной коробке, собранной из алюминия и пластика, контора «Оникса» занимала два нижних этажа. Жаннет нажала кнопку звонка и, подняв смазливое личико вверх, к объективу, некоторое время стояла неподвижно. Наконец в двери щёлкнул электронный замок, и девушка ступила внутрь. Ещё через две минуты вошла в кабинет директора «Оникса» господина Переверзева-Шульца.

Из-за дубового стола поднялся мужчина средних лет, загорелый, круглолицый, кареглазый, статный, одетый в офисную униформу, приличествующую этому времени года, — тёмно-синяя тройка, бежевая рубашка, широкий галстук тёмных тонов. Мужчина приветливо улыбался, но не успел он и слова сказать, как Жаннет, будто ласточка, перелетела кабинет и с жалобным писком кинулась ему на грудь, уткнулась носом в галстук. Мужчина неловко обнял её за плечи, погладил по спине, словно утешая. Заговорил властно и нежно:

— Будет, будет, малышка, не надо соплей… Садись-ка вот сюда, на диван, успокойся, вытри красивые глазки и расскажи папочке, что у нас случилось такое срочное? Только учти, времени в обрез.

Пока её вёл, почти тащил на руках, девушка пыталась упасть на ковёр, но услышав, что времени в обрез, мгновенно взяла себя в руки. Гордо выпрямилась на краешке дивана, взгляд смелый, открытый, ясный. Вряд ли кто-нибудь, увидев её сейчас, признал бы в ней привилегированную «лохматку», по слухам, наложницу прославленного генерала Анупряка-оглы.

— Ты совсем не любишь меня, Деверь, — произнесла она с грустью. — И так будет всегда. Ты просто используешь меня, как и всех остальных.

— Мы договаривались, малышка, никогда не называть меня этим опасным именем, верно? — Мужчина взял её руки в свои, придав укору любовный оттенок. — Что же касается остального, ты не права, Жаннет. Вчера я видел тебя в шоу «Девушка на обочине» и гордился тобой. Ты была великолепна. До сих пор не пойму, как тебе удаются все эти штучки. У меня было впечатление, что ты на самом деле полная идиотка.

Девушка слушала внимательно, склонив каштановую головку набок, в глазах мелькнула усмешка.

— Не подлизывайся, господин Шульц. Наверняка ты такой меня и считаешь. Но я ведь ни на что особенное не претендую, разве не так? И всё же мужчина, который не выполняет свои обещания…

Деверь поднял руку и прижал к её губам.

— Давай оставим выяснение отношений на другой раз. У меня правда нет времени…

Жаннет попыталась укусить его за палец, но он, смеясь, отдёрнул руку.

— О чём ты хотела сообщить таком важном, что нельзя передать по обычной связи?

— Думаешь, ищу предлог, чтобы повидаться с тобой? Увы, если хочешь знать, я действительно занята этим день и ночь, но не сегодня.

— Слушаю, слушаю, — поторопил Деверь, придав голосу строгость.

— В Москве появился человек, и, по-моему, это тот, кого ты ждёшь.

Переверзев-Щульц, он же Деверь, он же гражданин Канады Дик Стефенсон и прочее, прочее, сделал неуловимое движение, и в пальцах у него возникла зажжённая сигарета, а по добродушному лицу скользнула гримаса, которой Жаннет побаивалась. Ничего угрожающего, но всё лицо на мгновение застывало, превращалось в гипсовый слепок, из него уходила жизнь, и оно становилось зримым воплощением того, что сам он называл принадлежностью. Принадлежностью к чему, Жаннет не знала, зато понимала другое: в такие минуты он удалялся от неё на световые годы, и такая, как есть, с горячей, влюблённой кровью, она переставала для него существовать. Умри, не заметит.

— Почему решила, что это он?

Поборов оторопь, Жаннет рассказала о ночном заполошном звонке сестрицы Зинки. Суть такая: молодой, деловой, судя по всему, богатый пришелец сообщает каждому встречному-поперечному, что ищет встречи с Деверем.

— Только ты, малышка, способна относиться всерьёз к бреду обкурившейся сестрёнки, — сказал Деверь.

— Самая подзаборная шлюха в Москве узнает просветлённого, если его встретит.

— Просветлённых не бывает, — возразил Деверь. — Это бабушкины сказки.

— Он так её напугал, что Зинка боится встретиться с ним, хотя юноша обещал ей сто баксов.

— Чем напугал?

— Могу только догадываться… Он владеет гипнозом. Зинка чуть водкой не подавилась, когда он смотрел на неё. Она предложила ему себя, но он отнёсся к ней как к прокажённой. Ему не нужны ни женщина, ни еда, ни что-то ещё. Ему нужен только ты, Деверь.

— Господи, и чего я тебя слушаю развесив уши, когда дел по горло!

Они препирались, но Жаннет видела, что Деверь поверил, и в ту же секунду поверила сама, что в Москве появился просветлённый. Её робкое сердце сковало льдом.

— Пошли меня, пожалуйста… Я сумею узнать, кто он такой.

— Куда послать?

— Он придет за ответом в бистро «Микки Маус».

— Сегодня? Завтра? Когда?

— Сегодня. Я сумею…

Жаннет не уследила, как Деверь переместился за компьютер, и в руке у него уже была не сигарета, а какой-то прибор, похожий на большого коричневого лягушонка. Деверь любил ошарашивать людей такими детскими фокусами, вроде перемещения в пространстве, и это её умиляло. Такой могучий владыка и такой глупый.

Со своего места она не видела, над чем он колдует, но подойти ближе не решилась. Чего он действительно не терпел, так это излишнего любопытства. Впрочем, её любовные стенания он тоже выносил с трудом.

— Эй, малышка, — Деверь оторвался от компьютера, — как, говоришь, зовут пришельца?

— Митя Климов.

— Кто подослал его к Зинке?

— Какой-то удручённый из толпы.

— Ничего не путаешь?

— Если в я путала, — резонно заметила Жаннет, — то вряд ли дожила бы до своих лет.

Климов вошёл в бистро около двенадцати, за доллар снял с раздаточной ленты кружку экспресс-кофе и уселся за тот же столик, что накануне. Понюхал чёрную бурду: запах густой, как в общественном сортире.

В отличие от вчерашнего бистро не пустовало: три влюблённые пары ворковали за столиками в разных углах. Более очевидного знака, что его взяли на заметку, не могло быть. Причём повели грубо, бескомпромиссно. Никаких влюблённых пар в Москве, как и по всей России, давно не было в помине, а если бы они вдруг где-то завелись, бистро «Микки Маус» было последним местом, куда они могли сунуться. Вопрос лишь в том, кто его засёк: люди Деверя или СД (служба досмотра). Вариантов дальнейшего поведения было немного, не хотелось считать. Через несколько минут всё прояснится само собой.