Сфинкс (СИ) - Моисеев Валерий Васильевич. Страница 13

— Дай гляну! — потеснил его в сторону Веревий. — Твою мать! Точно вон притаился гаденыш и даже морды своей сволочной не кажет. Ловкий, что твой обезьян! Да, если бы вся эта свора повылазила сегодня в город, представляю, каких бы дел они натворили!

— Нужна клетка, — высказал трезвую мысль Карл.

— Нужна то она, нужна, да где ж я ее тебе ночью сыщу? — недовольно покосился на него Веревий. — Ничего, заарканим его и покамест свяжем по рукам и ногам веревкой! Вон ее тут, сколько с ног до головы умотать можно. Упакуем в лучшем виде! А потом видно будет. Ну-ка ребятушки, тянем, потянем!

Вскоре в проломе показалась голова повешенного разведчика из подземного мира. Вытаращенные глаза и огромный черный язык, вывалившийся из его пасти наружу, отнюдь, не способствовали улучшению его внешнего вида, который и без этого был отвратителен. Затем тварь, которой удалось спастись от падения в бездонную пропасть Проклятой штольни, тем, что она успела зацепиться за ноги повешенного, показала свой гнусный норов во все красе.

Стремительно вскарабкавшись по недвижному телу, она с головы мертвеца совершила прыжок прямо в пролом наружу из штольни, сбив при этом с ног бывшего к ней ближе всех Карла. Не останавливаясь и злобно визжа, в сумасшедшем кульбите, тварь прошмыгнула мимо ног Веревия и одного из его подручных. Казалось, что тварь уже ничто не остановит и она беспрепятственно прошмыгнет в коридор, ведущий в главный ствол алебастровой шахты после чего нырнет в ночную тьму и скроется для того чтобы сеять смерть и разрушение среди обитателей верхнего мира. Но второй мужик, стоявший дальше всех от пролома, неожиданно огрел беглеца по хребту тяжелым прикладом охотничьего ружья, бывшего при нем. Тварь, оглашая своды пещеры диким ревом, покатилась кубарем на каменистый пол. Чертом подскочивший Веревий со всего размаху приложил свой огромный кулачище к затылку беглеца, после чего тот сразу же затих.

Карл, склонившись над поверженным уродливым телом, приложил пальцы к его мускулистой волосатой шее и, нащупав пульс, криво усмехнулся:

— Жив!

— 11 —

Крысы пустыни, подобно тварям, в честь которых были названы, бросились, врассыпную спасая свои шкуры. Они гнали своих коней подальше от этого ужасного места, где их вожак Крокодил принял страшную смерть, от огромного скарабея. Словно чудовищный лев это порождение Сета накинулось на Крокодила и растерзало его на части. Никто из Крыс не хотел разделить его судьбу.

Внезапно Абу услышал резкий пугающий звук и в ужасе поднял голову. Чудовищный скарабей, подняв две половины своего шипастого панциря, расправлял блестящие слюдяные крылья. Он с удивлением обнаружил, что они были прорваны сразу в нескольких местах. Крылья начали бешено трепетать, выписывая восьмерки, пока не слились в два сплошные белесые сферы по бокам скарабея. Спустя мгновение, массивная черная туша, натужно жужжа, медленно поднялась и повисла в воздухе на высоте пяти человеческих ростов. Было такое ощущение, что скарабей осматривается. Его отвратительная морда, сплошь усаженная острыми шипами была направлена в сторону удирающих разбойников, веером рассыпавшихся по пустыне.

И без того оглушительное жужжание издаваемое крыльями гигантского насекомого, изменилось на более низкое и пронзительное. После этого жук стремительно поплыл в воздухе, преследуя Крыс пустыни.

Как вскоре выяснилось, он избрал своей очередной целью разбойника, который ранее имел неосторожность подобрать выброшенный Крокодилом золотой сосудец с отвратительно пахнущим содержимым. Без видимых усилий скарабей молниеносно настиг всадника и, нависая над ним угрожающей черной глыбой, некоторое время двигался следом. Через некоторое время, он сложил крылья и, рухнув сверху, всей своей многотонной тушей, раздавил всадника вместе с лошадью, вдавив их в каменистую почву пустыни.

Тем временем, Абу с удивлением обнаружил, что на внезапно очистившемся небе снова светит яркое солнце. Песчаная буря, возникшая столь внезапно, исчезла также неожиданно, как и появилась, так и не успев разразиться. Но тут внимание Абу привлекли неизвестно, откуда взявшиеся люди. Они были одеты очень странно. Их тела сплошь покрывали диковинные одеяния из странных разноцветных тканей. Лица троих из них, двух мужчин и женщины, имели пугающе бледный, словно у мертвецов, цвет. Третий мужчина имел привычный глазу Абу смуглый оттенок кожи.

Именно он и обратился к Абу на родном наречии, хриплым от волнения голосом:

— Мир тебе, достойный юноша! Не соблаговолишь ли ты мне ответить, кто сейчас правит Верхним и Нижним Египтом?

Абу шокированный явной нелепостью вопроса, решил, что человек, не знающий столь очевидной истины, повредился в уме.

Чтобы не злить сумасшедшего, он подчеркнуто вежливо ответил:

— Мой господин, как тебе должно быть и самому хорошо известно, имя нашего всемилостивейшего Фараона — Сети Второй. Да живет он и все его многочисленные дети, внуки и правнуки вечно!

Измученное лицо незнакомца расцвело довольной улыбкой, и он, повернувшись к своим спутникам, сказал им несколько слов. Язык чужеземцев был незнаком Абу, он изобиловал шипящими звукам и напомнил ему шуршание песка во время песчаной бури. Молодой вор был бы сильно удивлен, если бы узнал, что неизвестное ему наречие является разговорным русским языком, бывшим в употреблении в начале двадцать первого века. Еще больше он удивился бы и скорее всего не поверил, когда узнал, какая пропасть времени, разделяет его и этих четырех странных людей.

В отличие от египтянина Некра, который вернулся в свое время с небольшим опозданием в двадцать или тридцать лет, Сенсей, Ольга и Иннокентий Павлович были гражданами России. Правда, нужно отметить, что Ольга в молодости была подданной Его Императорского Величества Николая Второго. По дикому и странному стечению обстоятельств она оставалась ею на протяжении целого века, несмотря на то, что срок правления ее Государя был значительно короче.

Как бы то ни было, все четверо, прибыли в Древний Египет из России. На столь рискованное путешествие во времени у всех были свои причины.

Некра исторгнутый из своего времени преследовавшем его вышеназванным Фараоном Сети Вторым, который собирался его казнить, вернулся, чтобы пробудить к жизни любовь всей его жизни — Нефертау. В свое время эта древняя красавица была невестой Некра, которую против ее воли забрали во дворец фараона, чтобы сделать ее Царицей Нефертау. Спасаясь от преследований, Некра принужден был скрыться среди племени отверженных. Но не только это, заставило его стать презренным парасхитом. По слухам, эти парии рода человеческого, ежечасно имеющие дело со смертью, владели неким древним секретом, позволяющим воскрешать умерших. По прошествии нескольких лет, Некра удалось вплотную подойти к этой страшной тайне. За это время ему удалось стать тем, кем он стал — старшиной парасхитов Мемфиса.

Некра, Сенсей и Иннокентий Павлович оказавшиеся против своей воли втянутыми в историю с Проклятой Штольней, едва избежали гибели. Так они познакомились с Ольгой. Между ней и Сенсеем вспыхнула любовь. Когда Некра с помощью скарабея, прогрызающего ходы во времени, собирался вернуться в Египет времен Фараона Сети Второго, он и его друзья подверглись атаке боевиков из таинственной межнациональной корпорации. Сенсею, Ольге и Иннокентию Павловичу не оставалось ничего другого, как последовать вслед за Некра в древний Мемфис. Так они оказались здесь, посреди пустыни и сами того не подозревая спасли молодого вора Абу от рабства.

— Мы оказались именно там где нужно! — радостно сообщил Некра остальным трем путешественникам во времени.

— Вот и ладненько, — проворчал Иннокентий Павлович, у которого не было сил подняться с красной почвы пустыни. — Если не возражаете, я здесь немножко полежу. После этого утомительного путешествия сквозь тысячелетия меня ноги не держат.