Помощница судьбы. Пенталогия (СИ) - Бердичева Екатерина Павловна. Страница 77
Она нежно улыбнулась и махнула на прощание рукой. Тимос подмигнул, обнимая невесту за плечи. Подул легкий ветерок, и божественная пара растворилась в небесной голубизне. Вспомнив, что меня на корабле быть не должно, я обернулась рыжей пумой, лапой сгребла шляпу с плащом и юбкой за борт и калачиком свернулась на канатах. Там, где люди веселятся, воспитанной кошке не место.
Ночью я проснулась от легкого поглаживания. Ветер пел в поставленных парусах. А рядом сидел сменившийся с вахты Дик. Он гладил меня по голове, по ушам и шептал нежные слова.
- Жаль, что я – моряк. Это мне сейчас жаль. Знаю, у тебя впереди большая дорога и много разных приключений. Разных людей. Но как бы мне хотелось, чтобы у меня была такая чудесная дочь! Как бы я ей гордился! Знаешь, малыш, у меня ведь никого на всем свете нет. Не к кому на берег возвращаться. И помру, наверное, тоже в море. Завтра ты уйдешь своей дорогой, навсегда забыв старого Дика. – Он помолчал. – А я вот всегда буду помнить тебя, маленькая рыжая кошка.
В свете ярких звезд блеснули его волосы. Дик стал совершенно белым за сегодняшний безумный день. Короткий ежик серебрился отраженным светом ночных светил. «Вот ему бы предложил Тимос подарок!» - подумала я и, осененная простой мыслью, поднялась на лапы и обернулась человеком.
- Ну я же говорил! – рассмеялся Дик. – Да ты действительно красавица, дочка!
- Дик! – я схватила его за рукав. – Послушай! У меня на этом свете тоже никого нет. Хочешь стать моим отцом перед Богом и людьми?
Дик накрыл мою ладошку своей ручищей:
- А тебе не стыдно будет перед людьми за такого вот, - он пожал плечами, - совсем простого матроса? Тебя ждет большая и яркая жизнь, а я…
- А я тебя люблю! – просто сказала я. – Кому понадоблюсь я, тому будет люб и мой отец! Даже когда мы будем далеко друг от друга, ты и я будем знать, что на свете есть сердце, которое беспокоится о тебе, помнит тебя и всегда придет на выручку по первому зову…
- Я в молодости делал много такого, за что приходится краснеть… - Отвернувшись, промолвил Дик.
- А я когда-то уже умерла. – Ответила я.
- Ты, правда, не откажешься от меня? – глядя в глаза и волнуясь, промолвил Дик.
- Правда, отец. Давай нож!
Дик вытащил из чехла на поясе длинный клинок. Я рассекла ему ладонь. На ней выступила красная дорожка. Потом – себе. И соединила наши руки.
- Жизнь к жизни. Кровь к крови. Любовь – к любви. Ты, Дик…
- Лисский. – подсказал он.
- Дик Лисский – мой отец перед Богом и людьми. Я – Ирина Санникова, теперь – Лисская, твоя, Дик, дочь, перед Богом и людьми.
Наши сложенные ладони на мгновение вспыхнули.
- Клятва принята, Дик. Теперь я хочу, чтобы ты, отец, всегда знал, где я и что со мной. А я – что происходит у тебя и где ты. Ты позовешь меня из любой дали – я услышу и приду. Я позову тебя – ты узнаешь сразу. Кровь к крови. Жизнь к жизни. Да будет так!
Волшебный дар путешественницы по мирам вливался в вены Дика вместе с моей кровью, наполняя того магической силой.
Наконец, наши руки отбросило в разные стороны. Порез затянулся на глазах.
- У меня есть дочь! – счастливо вздохнул Дик, зажимая меня в объятья. – И правда, я тебя чувствую здесь, - он приложил руку к груди, - под сердцем. Спасибо, родная!
Мы помолчали, сидя в объятьях друг друга.
- Мы завтра расстанемся. – Грустно продолжил он.
- Но мы снова увидимся! И потом, мы сможем мысленно разговаривать. Попробуй, отец!
«Я люблю мою дочку!» - подумал Дик.
«И я тебя, отец!»
- Я тебя действительно слышу! – тепло улыбнулся моряк.
- Поэтому мы всегда будем вместе, даже далеко друг от друга. Я буду все-все рассказывать тебе, а ты – мне.
Всю ночь, пока пассажиры спали, мы с Диком просидели в обнимку на канатах. Из команды нас никто не беспокоил. С первыми солнечными лучами мой отец ушел на вахту. Я обернулась пумой и снова легла на прежнее место. Впереди виднелось побережье Рении.
Глава четвертая. Рения.
Летнее яркое солнышко вставало за нашими спинами, освещая белокаменный портовый город, привольно раскинувшийся по периметру широкой природной бухты. Матросы спустили основные паруса, и мы медленно, под косым парусом, приближались к причалу. Пассажиры потихоньку выносили на палубу свой багаж, и тис Горский с Учеником уже стояли на корме в окружении чемоданов.
Наконец, корабль бросил якоря у причала, сильно выдающегося в море. Идти до города с саквояжами и грузами было неудобно, поэтому нас уже ждали местные такси: небольшие открытые экипажи для людей и телеги для грузов. Как только отдали швартовы и спустили трап, тис Горский придал ускорение своему ученику выразительным тычком в спину. Тот, как на крыльях, улетел договариваться с возчиком.
А я подошла к Дику и потерлась головой о его большую ладонь. Он присел на корточки рядом и спросил:
- Ты ведь не забудешь меня, дочка?
«Нет, отец. Как только пройду до конца намеченный путь, и где бы ты ни был, я найду тебя!»
- Тогда иди. Сделай все, что должно, и мы снова увидимся. Помни, что я очень горжусь тобой.
«Отец, вместе с кровью я тебе передала часть моего магического дара. И теперь тебе всегда будет сопутствовать правильный ветер. Если что, говори с ним. Он услышит. Люблю и не прощаюсь!»
Тис Горский звал меня. Файн, загрузившись баулами и чемоданами, уже спускался по трапу. Как примерное послушное животное, я подошла к нему и встала под левую руку.
- Может, пристегнуть тебя? – в размышлении промолвил маг. – Чтобы люди не шарахались?
Я ожгла его красноречивым взглядом хищных зеленых глаз.
- Понял, понял. – Махнул рукой Горский. – Ты только держись рядом, не отставай.
И мы пошли на берег.
Резвая мохнатая лошадка неторопливо влекла наш экипаж по направлению к городу, ничуть не пугаясь дикого животного у себя за спиной. Раскинувшись на сидении рядом с травником, я с удовольствием осматривала окрестные пейзажи. Вдоль дороги росли плодовые деревья, и среди кудрявых зеленых крон то и дело просверкивали маленькие красные, но еще недозрелые плоды. Немного в глубине, за узорчатыми коваными заборами, среди цветущих кустов, прятались нарядные одноэтажные домики.
- Это предместья, а дальше будет еще красивее! – сказал мне тис Горский. Ученик вытаращил глаза:
- Учитель, она ведь не понимает…
- Привычка, - Хелм пожал плечами, - в одиночестве всегда сам с собой разговариваешь, чтобы речь человеческую не забыть.
- Поговорите со мной!
- Хорошо, мой друг. Пока, на первое время, я размещусь у тиса Рыйского. Мы пообщаемся и, заодно, узнаю все последние веяния. Думаю, он уже оформил документы на мой дом. Надо записаться на прием к Его Величеству… Купить модную одежду…
Тис Травник все бормотал себе под нос, а я разглядывала город. Интересно, как он называется? Дорога из каменных плит закончилась, а вместе с ней и предместья. Копыта лошадки зацокали по булыжнику, а вокруг поднимались двух- и трехэтажные дома из белого камня, причем на почти каждом окне висел ящик с яркими цветами. И было очень чисто. Никаких помоев и естественных отходов. Интересно, как они этого добились? Ведь даже на моей родине, в век сплошной канализации, за окнами летают не только птички, но и прокладки с крылышками, не говоря об окурках и бутылках.
Мы повернули направо, проехав небольшую площадь. Здесь, видимо, уже жили более состоятельные горожане, ибо перед каждым особняком трепетал зеленой листвой маленький личный парк, окруженный высокой металлической оградой. Перед одним из таких домов мы остановились. Навстречу нам вышел мощный привратник. Скептически осмотрев наш наемный экипаж и потрепанные баулы травника, сипло спросил: