Дажьбожьи внуки Свиток второй. Земля последней надежды (СИ) - Некрас Виктор. Страница 16

Будешь ты, отрок, сам по себе, будешь свободен от громоздкого свода родовых правил. Но и заступы тебе никоторой ни от кого не будет. Каким себя покажешь, таким и будешь после. Драчлив будешь, сговорятся против тебя и все вместе побьют. Смирён будешь — всегда на посылках тебе у вожаков быть.

А Старые смотрят. Примечают, кто крепок, кто слаб, кто нагл, кто тих, кто честен, кто подл.

И всё на будущее запоминают.

И не раз уже бывало так, что тот, кто был справедливым вожаком "молодых волков" в войском доме, тот становился впоследствии не только княжьим кметём, но и гридем. Знавал таких и Несмеян.

А потом настанет день Испытания.

Сначала, в первый день, тебя, несмышлёного (ан нет, уж смышлёного! а всё одно рядом со старыми кметями сопливого) отрока выведут на широкий двор войского дома, дадут в руки щит и меч и велят отбиваться от девятерых воев с копьями. И откуда только столько воев возьмётся, — дивился иной из отроков, — никогда в войском доме на Нарочи столько воев не бывало. Было два седоусых бритоголовых наставника, которые нещадно учили дюжину мальчишек войскому умению и войской чести. Ещё пять-шесть воев жило при войском доме постоянно. Они тоже учили мальчишек, хоть Старые и ворчали на них постоянно — всё, дескать, не то и не так делаете, косорукие. И всё. Сомнения продолжались до тех пор, пока кто-то из Старых не обронил мимоходом, что вои приедут нарочно для Испытания. И вот тогда-то и стало боязно даже досужим любителям почесать языки — Старые-то, свои наставники, они хоть и строги, а добры, а вот иные…

После, на другой день, а то и через несчитанное число дней, придёт время второго шага испытания. Побежишь ты, отрок, от опушки леса в глубину чащи, а через то время, чтобы как раз не торопясь, сосчитать до трёх сотен, побегут за тобой в лес те же девятеро с луками и тупыми стрелами. И беда тебе, отрок, если дозволишь хоть одной стреле тебя попятнать. А волосы тебе заплетут в четыре косицы, и если ни одной стрелы тебя не заденет, а хоть одна косица расплетётся — не прошёл ты, отрок, испытания.

А после того — третье испытание. Приведут тебя, отрока с завязанными глазами в лес, развяжут глаза и дадут в руки меч. Беги по лесу, куда хочешь, пока не наскочишь на матёрого оружного кметя. И уж тут — поединок. Не насмерть — до первой крови. Тут становилось и ещё страшнее — не навычны бывалые вои бить до первой крови, бьют сразу и насмерть: "богатырская рука дважды не сечёт". Да и вряд ли сможет кто из них, молодых, кому-то бывалому кровь отворить. Не совладать.

— А как тогда? — испуганно спросил притихший Невзор.

— Чего — как? — не понял отец, шелестя лапником.

— Ну… если не совладать…

Несмеян тихо засмеялся:

— Не бойся, сыне. Там тебя всему и научат…

— А… так только нас учат, мальчишек? — спросил вдруг Невзор задумчиво. — Альбо девчонок тоже?

Несмеян коротко хмыкнул — на сей раз довольно.

— Слышал я от Старых, будто были в прежние времена такие дома и у девчонок были. Только учили их там совсем иному, не охоте да войне…

— Да уж понятно, — Невзор, не отрываясь, глядел куда-то в глубину огня. — А теперь, что… нету?

— Да уж давно не слышно… и мужские-то братства бы давно сгинули, если бы не постоянные войны, — Несмеян поправил на плече накинутую свиту — ночь, хоть и летняя, в лесу всё одно холодна. — А так — где же князьям кметей-то в дружину к себе набирать… Да и то слышно, даже в нашей вот кривской земле хоть и больше всех иных старины держатся, а и то войских домов почти не стало. Тем выше для тебя честь, сыне.

— Целых три года, — тихо сказал Невзор.

— Не сумуй, Невзоре, — усмехнулся отец. — Не три. Давно это было. Сейчас в год-два управляются. Измельчал ныне народ, всё стараются скорее да быстрее. Будешь на добром счету у Старых… может, и на то лето уже тебе Испытание устроят.

— У Старых? — Корец приподнялся, и отблески костра отразились в его глазах. — А они — кто?

— Старые-то? — отец тоже приподнялся, задумался даже слегка. — Старые…

И впрямь, как сказать, кто они таковы? Как расскажешь, что без слова Старых ни одно дело в войском доме не сотворится? Что однажды наставник Ясь обронил в омут — нарочно ли, случайно ли, Велес то ведает — серебряную гривну с шеи, и сразу пятеро отроков ринули следом, и каждый чаял первым достать серебро со дна. Что наставник Хмель велел оплошавшему отроку уйти в лес даже без кремня, огнива и ножа, и тот жил в лесу три месяца, питаясь тем, что поймает лыковыми сильями да с земли подберёт. Что по одному только нахмуренному взгляду кого-нибудь из Старых отроки готовы были пустить сами себе кровь из руки, взять в ладонь раскалённый уголь и смеяться сквозь текущую кровь альбо запах палёного мяса?

Велика власть вожака над "молодыми волками", но любой вожак покорно должен выполнить даже не высказанную, а только ещё возникшую волю Старого.

— Они… главные наставники? — почти шёпотом спросил Невзор, затая дыхание.

— Ну… да, — сказал Несмеян. — Старые, в общем, они и есть… Старые.

— Понял, — поскучнелым голосом сказал Невзор, поняв, что внятного ответа ему не дождаться.

— Ну, а раз понятно, так спать давай, — отец звучно, с хрустом, зевнул и сказал уже другим голосом — недовольным. — Завтра спозаранок в путь.

Войский дом открылся неожиданно — в неярком свете закатного солнца распласталась по широкой лесной поляне небольшая усадьба — длинный приземистый дом столб дыма над дымоходом, крытый лемехом, три клети, невысокий — от зверья, не от ворога — тын, медвежий череп над воротами скалится зубами в сторону леса.

В воротах их уже встречали — вестимо, пока шли от опушки их заметили. Двое коренастых седоусых мужей, чем-то неуловимо похожих друг на друга, словно братья.

— Гой еси, Старые, — не чинясь, поклонился Несмеян, и сын тут же повторил поклон.

— И ты здравствуй, — отозвался тот, что слева, одноглазый, с чёрной повязкой. Помедлил мгновение. — Несмеян, верно? Сын Нечая? Двадцать лет тому?

Несмеян кивнул, довольно улыбаясь — Старый вспомнил его.

— Сын? — коротко спросил второй, с серьгой в правом ухе, стойно князю Святославу. И Невзор вдруг мгновенно поверил, что оба кметя (альбо даже гридня?) были в своё время близки если не к самому Святославу Игоричу, так хоть к князю Рогволоду.

— Сын, наставниче Ясь, — с лёгкой гордостью ответил Несмеян.

— К нам определить хочешь? — даже не спросил, а почти утвердил одноглазый.

— Хочу, наставниче Хмель.

Старые неуловимо-быстро переглянулись, потом одноглазый Хмель спросил уже у Невзора:

— Зовут как?

— Невзором отец с матерью кликали.

— Что умеешь?

Невзор несколько мгновений помолчал, словно собираясь с силами:

— Из лука стрелять могу хорошо. Нож и топор метать. Следы разбирать. На кулачках биться — и в стенке, и наособицу. На коне скакать — и в седле, и охлябь. На лыжах ходить и бегать. Седмицу без еды протерплю.

Не подумали бы, что хвастаю, — мелькнуло горячечно. Видно, не только у него мелькнуло — Старые вновь переглянулись, на сей раз с едва заметной улыбкой.

— А без воды сколько? — спросил Ясь, привычным жестом чуть тронув серьгу в ухе.

Невзор на миг озадаченно замолк, потом мотнул головой и выпалил:

— Дня четыре.

— А испытаем? — уже с ясной весёлостью в голосе сказал Хмель, но единственный глаз смотрел всё одно сурово.

Невзор сорвал шапку с головы и швырнул под ноги.

— Испытывай!

Тёплый летний ветерок шевелил стриженые в кружок волосы, отец и Старые смотрели одобрительно.

— А ну, — Ясь чуть шевельнул рукой и кто-то из отроков, невесть когда столпившихся за спиной у Старых, тут же подал ему лук и тул. Как же не поглазеть на забаву, не поскалить зубы на то, как осрамят пришлого.

Наставник Ясь взял зброю не глядя, тут же бросил на отроков косой взгляд — они мгновенно порскнули в ворота, разбегаясь кто куда — каждого ждало какое-нибудь войское занятие.