Ювелир. Тень Серафима (СИ) - Корнева Наталья. Страница 14

- Да? - Себастьян на миг перестал стучать ложкой. - А я вот до сих пор теряюсь в догадках. Неужели у меня и впрямь - за спиной шесть пламенных крыльев? Немного эпатажно, на мой взгляд.

Ювелир даже обернулся, словно желая проверить справедливость своего предположения. София улыбнулась, хотя так и не поняла, шутит сильф или говорит серьезно - выражение лица и тон Себастьяна заставляли усомниться в однозначности его слов.

- Не знала, что в лесах Виросы влияние Церкви по-прежнему сильно, - издалека начала она. - Хотя, этому я не слишком удивлена.

- Как раз среди лесных людей Церковь никогда не была сильна, - сухо отрезал ювелир. - Они верят в иное.

- Во что, например? - в глазах девушки зажглись жадные искорки любопытства. Как у ребенка, которому вот-вот расскажут новую интригующую сказку.

- В землю. В духов, альбов, оборотней. В драконов, наконец, - Себастьян пожал плечами, не желая слишком отвлекаться от еды. - То есть в то, что можно увидеть своими глазами.

София поёжилась, и на лице её появилось выражение брезгливости.

- Должно быть, ужасно находиться бок о бок с этими чудовищными существами. И как люди выживают в таких условиях? Наверное, заветная их мечта - умереть легко и быстро…

- Они отказались от техники и магии, - ухмыльнулся Себастьян, методично уничтожая продукты. С похлебкой было покончено, и он принялся за квашеную капусту. - Может быть, за это они получили что-то другое.

София недоверчиво фыркнула, вздернув хорошенький носик.

- Что они могли получить? Жизнь в окружении монстров, дикость, болезни? Они даже не осознают, чего лишены. Может, они и довольны такой жизнью, но мне их жаль.

В ответ Себастьян снисходительно улыбнулся и промолчал. И что же делать ему с этой прилипчивой девочкой? Попробуй сейчас отвязаться - скажет, зачем тогда было спасать?

И действительно - зачем?

- А это был бы неплохой вариант для Искаженных, - совершенно серьезно заметил ювелир. - За непереносимость камней никто преследовать не будет, магия там не в чести. И воздух чистый, не загрязненный магическими вибрациями. Всё лучше, чем в городах чахнуть, дрожа от страха и цепляясь за существование, которое и жизнью-то не назовешь.

София потупилась, вновь обратившись к нетронутой тарелке. Похлебка успела остыть и вызывала еще меньше аппетита, если такое было вообще возможно.

- Это так, но… - она замялась, лениво ковыряя ложкой схватившуюся гадкой пленкой жижу. - Вся наша жизнь основана на камнях. Этого нельзя отрицать. Это источники энергии, которые дают много возможностей и благ… Совсем без них нельзя - остановится прогресс, Пустоши наступят и поглотят очаги человеческой цивилизации. Нелюди уничтожат нас. Я хорошо понимаю это. Должно быть, так правильно. Просто мы… неправильные. Мы не нужны этой системе, но существовать вне тоже не можем. Да и какая страшная судьба ждет нас за стенами городов - быть предоставленным на милость природе, сурово страдать от холода, засух, пожаров? Каждый день выживать? Сражаться с мерзкой нечистью за своё право жить, а не быть съеденным заживо?

Она помолчала немного, все еще опасаясь поднять на ювелира глаза.

- Да, здесь страшно, но, по крайней мере, мы знаем в лицо то, чего боимся, - словно оправдываясь, неловко объяснила София. - Мы знаем, что нас ждет, в лучшем случае и в худшем. А что там? Неизвестность пугает сильнее, чем инквизиторские пытки. Мы научились приспосабливаться и прятаться, но не противостоять. Слабый должен опасаться сильного - таков закон. Здесь мы имеем дело только с людьми, и это не так жутко. Наш лорд гарантирует защиту города от монстров. Мы готовы платить за эту безопасность дорого… иногда кажется, что слишком дорого. Возможно, мы выбираем меньшее зло, возможно, нет… Вы меня осуждаете?

Впервые за время ужина София осмелилась взглянуть в лицо Себастьяна. Всё-таки было в его глазах что-то нечеловеческое, непонятное. Даже цвет - зеленый до невозможного. Таких цветов нет в их мире. Просто нет, и всё.

- Я не судья, - отрицательно покачал головой ювелир, уходя от ответа. - Каждый живет, как умеет.

- Вы говорите, как проповедник, - вздохнула София. - Так же правильно и равнодушно. Расскажите мне о Церкви? Разве она еще существует в городах? Если это слишком личная тема, расскажите хотя бы, чем вы сейчас заняты, какой заказ выполняете? Расскажите что-нибудь о камнях?

Себастьян ничего не ответил. Он завершил трапезу и вновь приступил к молитве. Это было так привычно и естественно, как дыхание. Ювелир и не предполагал, что может быть иначе.

София сердито сверкнула глазами и принялась есть свою стылую похлебку. Кажется, разговор был окончен. Ювелир оказался трудным собеседником.

Следующие полчаса тянулись медленно, в гнетущем молчании.

- Я расскажу тебе нечто более интересное и важное, - Себастьян неожиданно нарушил колючую тишину, поднявшись на ноги единым пружинистым движением. - Несложные правила, которые позволят нам быть довольными друг другом. Первое: не приставать ко мне с расспросами. Второе: делать то, что я скажу. Третье: не нарушать первых двух, никогда. Видишь, их не так много. Справишься?

Девушка обиженно поджала губы и молча кивнула.

- Вот и славно. Взамен я постараюсь обеспечить твою безопасность в этом неспокойном городе. По крайней мере, пока я здесь, а это, сразу говорю, ненадолго. Меня не интересует твоё прошлое, и я также не стану задавать неудобных вопросов. Мне кажется, это хорошая сделка.

Себастьян накинул плащ, застегнул пояс со шпагой и даго. Он не особенно беспокоился о внешности, но выглядел элегантно - настолько, насколько может быть элегантен бродяга. Подходило время вечерней тренировки - вот что действительно интересовало сильфа. Сейчас, сейчас он выйдет во внутренний дворик, разомнется хорошенько в полной темноте и одиночестве, и воздух запоет, и сознание прояснится. Танец с клинками так же эффективен для концентрации, как и молитва. А ясность ума ему сейчас ох как необходима. Нужно тщательно обдумать дальнейшие действия - разговор с Маршалом не дал ровным счетом никаких зацепок, скорее, наоборот, - новые вопросы, новые сомнения. Придется, видимо, всё-таки работать с черным турмалином напрямую. Впрочем, он еще не виделся со Стефаном…

Неожиданно для самого себя в дверях ювелир задержался. На душе вдруг стало так пакостно, как если бы он кого-то незаслуженно обидел. Но ведь это было не так, правда?

Проклиная себя за мягкость, Себастьян обернулся. София сидела, надувшись, как мышь на крупу, яркие карие глаза померкли. Глупая упрямая девчонка. И слишком, слишком хороша, чтобы быть правдой. Увы, опыта общения с избалованными кисейными барышнями у него не имелось. Ювелир не имел ни малейшего представления, как лучше поступить. И об этом тоже стоило поразмыслить, успокоившись. Принять холодное взвешенное решение, и по возможности правильное. Сердито сжав губы, Себастьян отвернулся и закрыл за собой дверь, едва удержавшись, чтобы в досаде не хлопнуть ею.

Тревожно, тревожно было на сердце. Новорожденная луна была еще совсем слаба: узкий серебряный серп скрыли тяжелые тучи. Сырой южный ветер тоскливо завыл за окнами, предвещая грядущую бурю. Темное небо ждало безупречного танца его клинков. Не говоря ни слова, Серафим вышел в ночь.

Глава 4

Чертыхаясь, Себастьян чуть ли не с боем прорывался сквозь сплошную серую стену дождя, который лил, не переставая, с самого раннего утра. Такое положение дел считалось в порядке вещей: энергетическое поле Ледума было сильно повреждено мощными излучениями минералов, а потому погода вела себя неустойчиво и почти всегда агрессивно. В других городах Бреонии дела обстояли немногим лучше. Горожане давно привыкли к невиданным в прежние дни явлениям: к дождям разной интенсивности, практически беспрерывным, к сменявшим их периодам адской жары, к затяжным снегопадам, к скачкам температуры зимой, к тому, что среди лета запросто может посыпать град… Комфортной погоды просто не существовало, если, конечно, насильственным путем её сам не устанавливал лорд. Но долго сдерживаемая стихия бесилась после еще сильнее. В результате почти повсеместно были приняты официальные законы о запрещении регулирования метеоусловий, за исключением случаев чрезвычайной важности, когда вред от буйства стихии превышал предположительные последствия вмешательства в дела небесной канцелярии.