Восходящая тень (др. изд.) - Джордан Роберт. Страница 26

Настоящая стража находилась за колоннами. Там сидели Девы Копья, застывшие так неподвижно, что, казалось, сливались с камнем, хотя их куртки и штаны в серовато-бурых разводах были предназначены для того, чтобы маскироваться в Пустыне. Шестеро Дев, шестеро айильских женщин, предпочитающих жизнь воительниц хлопотам у домашнего очага, бесшумно скользнув к двери в мягких, зашнурованных до колен сапогах, преградили ему путь. Все они были загорелыми и рослыми, самая высокая была лишь на пядь ниже Перрина. Волосы Дев, разных оттенков рыжего цвета, были коротко острижены. Две держали в руках короткие роговые луки, и хотя они не были натянуты, воительницы успели наложить стрелы на тетиву. Остальные были вооружены маленькими круглыми щитами и короткими копьями — у каждой было в руке три или четыре. Древки копий были короткими, зато наконечником можно было пронзить человека насквозь, так что из спины торчала бы пара дюймов стали.

— Вряд ли я позволю тебе войти, — заявила женщина с огненно-рыжими волосами и улыбнулась, как показалось Перрину, не без ехидства. Впрочем, улыбка айилки ничего не значила: у айильцев не принято выражать свои чувства. — Сдается мне, сегодня он не желает никого видеть.

— Позволишь ты или нет, Байн, но я войду. — Не обращая внимания на копья, Перрин взял ее за плечи. Однако это не слишком ему помогло — Байн ухитрилась приставить копье к его шее с одной стороны, тогда как Чиад, Дева с волосами посветлее, приставила свое копье с другой. Стоит воительницам немного нажать, и наконечники встретятся у него в горле. Остальные Девы лишь наблюдали — они были уверены, что Байн и Чиад в состоянии справиться и без них. Впрочем, Перрин не растерялся.

— Некогда мне с вами препираться, — заявил он, — к тому же вы, помнится, не больно-то слушаете тех, кто вам перечит. Так что я пошел. — С этими словами Перрин легонько приподнял Байн и отодвинул ее в сторону.

Чиад достаточно было лишь чуточку надавить копьем, чтобы брызнула кровь, но, увидев расширенные глаза Байн, она убрала острие и усмехнулась:

— А может, показать тебе одну игру, которая называется «Поцелуй Девы»? По-моему, у тебя не худо бы вышло. Уж во всяком случае, ты бы кое-чему научился.

Одна из стражниц громко расхохоталась. Перрин глубоко вздохнул, надеясь, что Девы этого не заметили, — с того момента, как их копья коснулись его шеи, он впервые осмелился перевести дух. Правда, ни одна из них не прикрыла лицо, их шуфа, напоминавшие темные шарфы, были обернуты вокруг шеи, но Перрину было неведомо, всегда ли айильский обычай требовал прикрывать лицо вуалью перед убийством.

— Может, как-нибудь в другой раз, — промолвил Перрин.

Девы ухмыльнулись: видно, Байн сказала что-то смешное, а то, что он не понял шутки, развеселило их еще пуще. Том говаривал, что всякий спятит, пытаясь понять женщину, откуда бы она ни была родом и какое бы положение ни занимала. И он, конечно, был прав. Перрин протянул руку к золоченой дверной ручке в виде оскаленной львиной морды, когда Байн промолвила:

— Ну смотри, тебе за это ответ держать. Он только что выставил кое-кого, и уж поверь, эта персона могла бы составить ему куда более приятную компанию.

Понятно, кого она имеет, в виду, подумал юноша, распахивая дверь, ведь отсюда выходила Берелейн. Что-то сегодня творится невообразимое…

Однако стоило Перрину бросить взгляд на комнату, как он и думать забыл о Первенствующей в Майене, — зеркала были разбиты, весь пол усеян стеклянными брызгами, осколками фарфора и пухом из распоротых перин. Раскрытые книги валялись между перевернутых стульев и табуретов. А в ногах кровати, тяжело привалившись к одному из поддерживающих балдахин столбов, опираясь на Калландор, сидел Ранд, глаза его были закрыты. Выглядел он так, будто выкупался в крови.

— Зовите Морейн! — распорядился Перрин, обращаясь к айильским стражницам. Жив ли Ранд? Если жив, ему потребуется лечение Айз Седай. — Скажите, чтоб поторопилась! — Он услышал, как позади кто-то ахнул и сорвался с места.

Ранд поднял голову. Лицо его напоминало кровавую маску.

— Прикрой дверь, Перрин.

— Ранд, скоро придет Морейн… Ты пока отдохни… Она…

— Перрин, закрой дверь.

Хмурясь и неодобрительно ворча, айильские стражницы отступили за дверь. Не обращая внимания на вопросительный взгляд украшенного белым плюмажем командира, Перрин захлопнул дверь. Он двинулся по ковру к Ранду, стекло хрустело под его сапогами. Оторвав ленту от располосованной льняной простыни, Перрин наложил повязку на рану, зиявшую на боку Ранда. Рука его друга, сжимавшая рукоять прозрачного меча, напряглась и обмякла. И тут же сквозь повязку проступила кровь. Царапины и порезы покрывали Ранда с головы до пят, во многих ранках поблескивали осколки. Перрин беспомощно пожал плечами — оставалось лишь дожидаться Морейн, он сделал все, что мог. — Ранд, во имя Света, ответь, что ты учудил? У тебя такой вид, будто ты сам с себя кожу содрать пытался. Ты ведь и меня чуть было не прикончил.

Ранд молчал, и Перрину показалось, что он и не собирается отвечать.

— Это был не я, — произнес он наконец тихо, чуть не шепотом, — вовсе не я, а один из Отрекшихся.

Только сейчас Перрин почувствовал, как напряжены его мышцы, и попытался расслабиться, но это ему не удалось. Отрекшиеся! Он ведь и сам помянул их в разговоре с Фэйли, помянул не случайно, но при этом старался не думать о том, что именно предприняли бы Отрекшиеся, узнав, где находится Ранд. Ведь сумей кто-то из них низвергнуть Ранда, он возвысился бы сразу после освобождения Темного. А если Темный вырвется на свободу. Последняя Битва закончится, так и не начавшись.

— Ты в этом уверен? — так же тихо переспросил Перрин.

— Так должно быть, Перрин. Не иначе. Но…

— Но если кто-то из них явился за мной, так же как и за тобой… Ранд, где же тогда Мэт? Ведь это значит, что он испытал нечто подобное, и ежели остался жив, то скорее всего думает, что это твоих рук дело. Небось уже спешит сюда выразить тебе благодарность.

— Или припустил верхом к городским воротам, — отозвался Ранд, пытаясь выпрямить спину. Засыхавшие потеки крови то и дело трескались, и его плечи и грудь вновь и вновь покрывались кровью. — Перрин, если он погиб, тебе надо поскорее убраться от меня, и как можно дальше. — Он умолк, не отводя от Перрина изучающего взгляда. — Вам с Мэтом, поди, хотелось бы, чтоб я и на свет не родился, и уж во всяком случае, чтоб вы меня отродясь не видали.

Искать Мэта бесполезно, подумал Перрин, если с ним что-то стряслось, этого никак не изменишь. А вот самодельная повязка, прилаженная им к ране Ранда, пожалуй, поможет ему продержаться до прихода Морейн.

— Тебя, похоже, не слишком заботит, ушел ли Мэт, — проговорил Перрин, — а ведь ему во всей этой истории отведена какая-то важная роль. Что же ты станешь делать, если он все-таки ушел? Или — упаси Свет — погиб?

— То, чего они меньше всего ждут, — сказал Ранд. Его серые глаза затуманились, однако и сквозь пелену пробивался лихорадочный блеск. Сказал, точно ножом отрезал. — Именно так я и должен поступить в любом случае. Сделать то, чего от меня никак не ждут.

Перрин глубоко вздохнул. Ранд взвинчен до предела, да оно и не удивительно. Правда, это, пожалуй, еще не указывает на надвигающееся безумие. Впрочем, признаки страшного недуга не заставят себя ждать, и в ожидании этого часа остается лишь стиснуть зубы и напрячь все силы.

— И что же ты собираешься делать? — тихо спросил Перрин.

Ранд устало закрыл глаза и пробормотал:

— Сам не знаю. Знаю только, что нужно ошарашить их, застать врасплох.

Дверь распахнулась, и в покои вступил рослый айилец с рыжеватыми, тронутыми сединой волосами. Позади него в дверном проеме маячил плюмаж тирского капитана, отчаянно спорившего с айильскими Девами. Он так и продолжал что-то доказывать, когда Байн попросту захлопнула дверь.

Руарк настороженно оглядел комнату, словно подозревая, что за драпировками и опрокинутыми стульями могут скрываться враги. Вождь клана Таардад не имел при себе иного оружия, кроме висевшего на поясе ножа с массивным клинком, — главным оружием его были властность, спокойствие и уверенность. К тому же на плечи вождя была наброшена шуфа, а стало быть, его стоило опасаться — это понимал всякий, кто хоть что-то знал о жителях Пустыни.