Второй (СИ) - Дзюба Татьяна Петровна "Ята Петри". Страница 12

– Второй. – как можно тише позвал я, тот обернулся

– Там какая-то чертовщина. Как лампа, красная. Гаснет, загорается и снова исчезает. Но все ближе и ближе к нам.

Второй глянул в ту сторону, что я показывал. Реально чертыхнулся.

– Я ничего не вижу. И тихо…

– Может просто кажется? – я готов уже был отказаться от того, что видел.

Второй хмыкнул. Но даже по тому, как он ответил, я понял – он мне верит. Он напряжен и насторожен.

– Иди вперед, только медленно. Я за тобой метрах в трех. Куклы меня не видят. Я для них просто темное пятно.

У меня мурашки побежали по спине. Но я двинул в сторону шоссе. Второй остался за спиной, я не видел его в темноте и не слышал. Ни звука. Я шел, с трудом разбирая дорогу к далеким огням автострады.

Возле уха неожиданно что-то свистнуло и тут же послышался хлопок, потом шум, звук борьбы, так словно позади меня на земле кто-то ворочался. Я не знал что делать, то ли бежать без оглядки, то ли возвращаться, то ли пытаться понять, что произошло. Хлопок, еще один, брань, крик и тишина.

Я задергался посреди поля порываясь то в одну сторону, то в другую.

– Ян – услышал я голос Второго. Странный такой голос. Побежал на голос. Чуть не споткнулся о лежащих на земле.

– Фонарик в кармане – сказал Второй. Говорил он неестественно хрипло. Я на ощупь попытался найти карман его Куртки.

– Не лапай. Выше чуть-чуть – Второй и сейчас умудрялся шутить. А у меня руки тряслись. Мысли почему Второй сам свой фонарик не вытащил даже в голову не приходила.

Щелкнул кнопкой – появился тонкий, но яркий луч света.

– Да не в глаза свети, бродяга – крикнул Второй закрываясь рукой, я опустил луч чуть ниже и увидел, что он сидит на какой-то горе тряпья. И понял, что за тряпье. Фонарик в руках затрясся.

– Ян, не паникуй. Все живы. Я его только слегка задел. И он меня тоже…

И только тут я заметил, что на сером рукаве его Куртки расплывается большое темное пятно.

– Что делать?

– Что? Сижу вот думаю. Если болевой шок сразу не наступил – значит пока все нормально. От меня ни на шаг. Стой рядом. Фонарик погаси и смотри на все четыре стороны. Может он не один такой…

Я выключил фонарь. На глаза снова навалилась темнота, еще плотнее и чернее, чем раньше. В полнейшей тишине раздался стон.

Я дернулся чуть не подпрыгнув на месте

– Второй, это ты?

Второй сверкнул белыми зубами. Ухмыляется понял я.

– Я, Ян, так стонать не умею. Это какой-то предсмертный хрип получается. А с учетом того, что я товарищу просто руку сломал, чтоб пистолет выбить – то до смерти ему еще далеко.

Блин, какая-то глупая ситуация.

– Пистолет?

– Ну, да. Зараженные предметы в темноте красным светятся. Это тебе любой специалист по вирусам скажет. Ну, по особым вирусам. Если за тобой летало что-то красное, в метре над землей, то это никакой куклой быть не могло. Они же все-таки не карлики.

А если ты кроме красных отблесков больше ничего не заметил, то за тобой шел обычный человек. С

'зараженным' предметом. Но, блин, я почему-то думал у него нож будет. Или кастет. Уж очень он хотел поближе к тебе подойти. Из пистолета бабахнул бы еще с шагов семидесяти и вспоминай как звали. Во я дурак Ян.

– Чего это?

– Да потому что не ждать надо было. А сразу гасить. Что бы я после Петровичу сказал? Что мне сейчас Петровичу говорит? Без него мы же не того…Черт, черт.

Я почесал голову. Попытался оценить ситуация. Второй сидел и матерился. Он много разных слов как оказалось знает.

Но я тоже как то понял, что Петровичу звонить нельзя. Во-первых потому, что он Второму голову открутит, а во-вторых потому, что открутит голову мне. Хотя меня мог и пожалеть. Я же этот… типа маг. Мне без головы нельзя.

Надо было срочно придумать хоть что-то.

– До берлоги ходу по прямой минут 15?

– Да. Я ориентиры знаю.

– Сам ходить можешь?

Второй попробовал схохмить. Но ограничился только почти скрипом сквозь зубы – Могу…

– Значит, план такой. Я беру этого, тащу. А ты топаешь самостоятельно. Отдыхать будем часто. Я

дядек такой наружности тоже особо таскать не привык.

Я подал руку Второму. Помог встать. Его слегка пошатывало. Но он вроде парень крепкий. Тем более, что пока на адреналине, надо уходить. А вот как взвалить себе на плечи раненного мужика я как-то себе слабо представлял. Мужчина был полный не высокий, но какой-то весь мягкий. Я его сначала по полю волочь попытался, но это занятие из серии посадил дед репку, выросла репка большая. Типа– тянет– потянет, а вытащить не может. Второй смотрел на мои потуги и предлагал помощь. Ага, с его то рукой, только боровов тягать. Я послал его подальше. Но победила дружба. Он, скрипя зубами (так, что я реально думал без зубов останется), помог закинуть тушку мне на плечи и мы двинули в Берлогу.

Отдыхали часто. Мужик висел у меня на плечах почти недвижимо, так что было полное ощущение горы на спине. Но на землю я его не клал, так привалившись к заборам и отсидевшись на парапете хоть как-то переводил дух. В голове фраза по сотому кругу – ох нелегкая это работа из болота тащить бегемота.

Второй кряхтел все сильнее. Почти не разговаривал. Иногда, когда думал, что я не слышу реально стонал. Но топал.

Заметив, а скорее больше нащупав бетонное ограждение детсада в котором разместилась Берлога я был рад и слишком счастлив. Словно добрел до Мекки и вот-вот смогу приложится к святым мощам.

Второй открывал засовы долго, слишком долго. Я смотрел при тусклом свете в подвале на совершенно черный рукав и думал сколько же он крови потерял. И что делать дальше?

На мне два раненых, из которых один в шоке, а Второй кровью истекает. И понимал, что без

Петровича точно никак не разрулить. Звонить – не звонить?