Второй (СИ) - Дзюба Татьяна Петровна "Ята Петри". Страница 5

– Не психуй. Это все эмоции. Выпей. Ты и так нормально держишься. В прошлый раз когда я приволок сюда 'светлячка', тот заблевал мне всю комнату и до тех пор, пока я не скормил ему упаковку снотворного, успокаиваться не собирался, то драться лез, то плакать пытался.

Я в очередной раз за вечер взял себя в руки. Вдохнул, выдохнул, минуты две подышал полной грудью.

Трясти перестало. Злость прошла.

– Наливай. Не буду отличаться от предшественника. Напьюсь и заблюю Берлогу. Второй расхохотался:

– А мы можем сработаться, бродяга.

Сидели не долго. Собственно говоря пил я один. Второй плеснул себе на дно стакана и цедил эти грамм 20 пока я не прикончил бутылку. С начало меня и вправду попустило, потом я вспомнил как Второй поджег черный пух и почему-то расхохотался и смеялся до тех пор, пока он не залепил мне оплеуху. После, мне стало жалко весь мир и себя, что водки осталось на пару глотков и нет счастья в жизни а после проснулся от того, что меня реально мутило.

Я охнул, попытавшись встать с неудобного лежбища, вначале даже не сообразив где я, но из темноты раздался знакомы голос:

– Тебе тазик принести или до сортира дойдешь?

И я все вспомнил. До сортира не дошел. Не успел. Снова увидев как клубится жужжащая масса вместо лица человека, вырвал здесь же.

Второй включил свет, принес воды, уложил меня на топчан, как заботливый родитель, укрыл пледом и, с ворчаньем, принялся за уборку.

Я смотрел на его спину и понимал, что до сих пор во все происходящее не верю. Что я просто пьян у меня белая горячка и когда я очнусь, то снова буду спать в своей квартире, заниматься своим делом, в пятницу пойду на пивную вечеринку к единственному своему другу Пашке Захарову, расскажу какие нелепые и страшные сны снятся в алкогольном бреду. С этой мыслью я и уснул.

Проснулся я с тяжелой головой и жутким похмельем. Проснулся от того, что меня трясли и поливали чем-то мокрым и холодным.

В берлоге горел свет – не как вчера, тусклая лампа под потолком над входом, а полное освещение, даже слишком яркое. Второй стоял рядом с моим лежбищем и активно поливал меня из чайника. Хорошо хоть не кипятком…Я застонал, попробовал прикрыть глаза рукой.

– Да вставай же ты, увалень. Надо определяться.

Я окончательно проснулся, но похоже так и не протрезвел. Зачем меня поить было, если с утра такое….

– Говорю, определяться надо. Мне тут позвонили… короче, нас ждут. Чем быстрее я тебя к Петровичу привезу, тем проще будет. Похмеляться чем будешь? Пиво найти или кефира хватит?

Я подумал про спиртное и опять позеленел.

Второй поставил чайник на место, глянул на меня и сказал:

– Понятно. Кефир в машине.

Он не брал вещи. Ни документы, ни деньги. Накинул свою Куртку и помог мне влезть в ботинки.

– Пальто сам застегнешь или продолжать работать сестрой милосердия?

– Сам – почти сквозь зубы протянул я. Голова реально раскалывалась, двигаться не хотелось, но с таким сопровождающим не двигаться было не реально. Он же запросто меня в одежку упакует, на плечо вскинет и, как Санта Клаус, в качестве подарка куда надо доставит. Только зря напрягаться. Нет, лучше своим ходом. Может мозги хоть на место встанут. От ночного разговора остался только легкий, но какой– то слишком болезненный след. Думать над этим сил не было. Я смотрел на ситуацию тупо, как со стороны. Поживем увидим. А на заднем плане, где-то далеко в сознании, согревала мысль – на работу временно ходить не надо. И смех и грех. Что же тут поделаешь. Наверное защитная реакция организма.

Старенький опель уже прогревался. Загадка с вещами разрешилась сама собой, на заднем сиденье лежал мой рюкзак в целости и сохранности.

– А что, сюда не вернусь?– спросил я у подошедшего Второго, показав на рюкзак.

– Не знаю. Все может быть. Надо быть ко всему готовым. Так ведь, бродяга? – он похлопал меня по плечу. Как мне показалось, даже с сожалением. открыл дверцу, усадил в кресло и защелкнул ремень безопасности. Все на автомате. Словно он уже не первый раз кого-то вот так возил. Мне почему-то стало страшно.

Второй захлопнул дверь. Сел на место водителя .

– Не бойся. Я за тебя отвечаю. Мне, если что, за тебя реально голову снесут. Все-таки сутки почти прошли. Осталось чуть-чуть. Поехали?

И не дожидаясь моего согласия плавно и осторожно вывел машину из бетонного лабиринта на шоссе. Мы выехали явно за город. Берлога, было похоже, находилась где-то на окраине заводских районов, но я плохо знал эту часть города.

Вначале мы ехали в полном молчании. Но минут через 15 я не выдержал. Вопросов становилось все больше и меня мучил самый главный.

– Почему я вчера в себя стрелял? – я хотел сначала зайти как-то издалека, но с больной головой выдумать ничего не мог. И поэтому просто спросил в лоб. Второй чуть повернул голову и пожал плечами – Не догадываешься?

– Хотел покончить жизнь самоубийством?

– Угу. Ключевое слово 'хотел'. Знаешь, Ян, я не сильно умный по этим делам парень. Я больше специалист по 'стреляй-бежим'.

– А мне не надо умно. Мне, как для тупого. Я же вчера стрелял в себя. Но я совсем не хочу умирать. Даже сейчас с похмелья и то, мыслей таких нет. А вчера… Я даже не думал, что это так легко.

– Это не ты думал. Это… короче, типа уличная магия. Я понимаю, что звучит слишком бредово. Но самое необычное ты уже видел.

Все просто Ян. Ты начал видеть то, что не должен был видеть. И тебя заметили. Как ты думаешь, откуда в спальном районе на протоптанной, исхоженной сотнями людей за день, дорожке взялся пистолет? Зачем ты его подобрал? Тебя в детстве не учили, что брать чужие вещи с улицы это плохо?

Я на автомате качал головой в ответ на все вопросы и все-равно продолжал себя чувствовать дураком. День 'придурка' продолжался.

Второй нахмурился, похлопал себя правой рукой по кармана. Чертыхнулся.

-Курить бросил, но иногда когда волнуюсь тянет. – пояснил он. Я скосил глаза в его сторону. Волнуется, как же. Более невозмутимого человека я не видел. Ему бы железного Арни играть, в молодости.

– У меня сигареты в рюкзаке, угостить? – На всякий случай уточнил я.

– Не надо. Это я так. Старая и очень вредная привычка. Мы скоро приедем. Умные люди тебе все расскажут и решат, что делать дальше. В самом крайнем случае я тебя просто привезу домой.