Стража (СИ) - Радин Сергей. Страница 16

А за дверью в прихожую жёстко и сухо затрещало. Мгновением позже кто-то слабо вскрикнул и раздался смачный хруст, словно там раздавили огромную муху.

Потом дверь резко распахнулась и ударила по стене

В комнату, кроша и ломая дверной проём, двинулось нечто. Его высота определялась коленными суставами, которые почти упирались в потолок; тело пряталось внутри частокола этих странных, изломанных ног и лишь мелькало и угадывалось в общем движении.

На секунды нечто застыло, и Вадим понял, что перед ним сверхувеличенный макет какого-то насекомого. Не паука — каждая нога чудовища горбилась жёстким мышечным вздутием ("Кузнечика, — отстранённо размышлял Вадим, — зелёного кузнечика, который сидел в траве — представьте себе, представьте себе…"). А макет — потому что конечности отливали холодным металлическим сиянием, хоть и были усыпаны растущими прямо из металла шипами и щетиной.

"Кузнечик", видимо, счёл нерациональным тратить силы и время на полное выворачивание двери в комнату. Со скрежещущим привизгом он развернулся и, притоптывая, ввёл вперёд все свои ноги.

Вадим оцепенел. Последние две ноги "кузнечика" двигались не так слаженно, как остальные. Посреди определённого ритма ходьбы они вдруг начинали судорожно дёргаться, словно что-то встряхивая. Когда "кузнечик" разворачиваться закончил, стало ясно, что те обе конечности вымазаны бесстыдно-алой кровью, а дёргаются они, стремясь избавиться от застрявших в шипах лохмотьев. Лохмотья насквозь пропитались тяжёлой красной влажностью, и в комнате, сухой и душной от горящих свечей, сразу стало трудно дышать.

А когда конечности застыли, внутри их частокола медленно поднялась голова, затем ещё две.

Капля пота не спеша съехала по виску Вадима и юркнула скользкой ледышкой под воротник рубахи.

Головы за суставчатыми металлическими ногами оказались змеиными ("А ты думал — появятся из покойника!"). Или похожими на змеиные. Во всяком случае, они резко отличались от несущих конечностей. Те определённо были формой металла, плохо подвижной, неуклюжей, — головы клевали во все стороны, точно ловили невидимых комаров, и были самой жизнью — гибкие, стремительные. Вадим было решил (хотя думалось вязко и тяжело), что змеи существуют отдельно от "кузнечика". Однако та же металлическая окраска чешуи и ограниченная площадь движений подтвердили, что существа либо симбиоты, либо являются единым, хотя и аномальным организмом.

От двери до гроба — два шага что для человека, что для "кузнечика".

У старушки-чтицы перехватило дыхание. Она, видимо, хотела кричать, но только прошелестела воздухом на выдохе. Силы духа всё же хватило подняться со стула и, прижимая к себе книгу, обежать изголовье гроба и спрятаться за спиной Вадима. Оба: и парень, и женщина — оказались в невольной ловушке, выход из которой был только через окно на улицу. Но Вадим не представлял собственного геройства, а глубоко внутри чувствовал, что "кузнечику" не нужны живые. Одним живым он уже позавтракал, да и то мимоходом, раз уж случилась такая оказия. Нет, целью "кузнечика" был покойник.

И, сделав эти два шага, "кузнечик" ("-чики" — тупо поправил себя Вадим) высоко поднял одну конечность и обрушил её на край домовины.

Одновременно с началом его движения "ожил" покойник. Холодная кисть в руке Вадима внезапно повернулась так, чтобы теперь и запястье парня сжимали мёртвые пальцы.

Поэтому, когда гроб грохнулся с табуреток, обе руки, живая и мёртвая, оказались накрепко сцепленными, а Вадим едва не рухнул на пол, увлекаемый тяжестью мёртвого тела.

— Что… что происходит? — Рот ощутимо вздулся, и губы ворочались туго, отдельно от Вадима.

"Ему. Необходимо. Прервать. Нашу связь". Кажется, у Голоса были те же проблемы с процессом говорения, что и у Вадима.

Все три головы разинули пасти и с сочным шипением выбросили в сторону людей языки. Наверное, пугали. И зря. Даже если бы Вадим хотел освободиться от хватки покойника, всё равно у него ничего не получилось бы. Мозги работали еле-еле, мышцы пребывали в оцепенении и не собирались подчиняться хозяину. Единственное отчётливое ощущение: по руке, от кисти до плеча, движется невидимая лента ("Или змея…"), движется, обвивая руку, шурша по сухой коже. И всё будто во сне. Ну да, тягучий бесцветный сон, в котором перемещаться приходится через силу, эмоции тоже заторможены, а явно абсурдное воспринимается как досадная помеха, но помеха, в общем-то, обыденная. Так, случайность, бывает время от времени… Точно. Не фильм ужасов. Фильм абсурда.

Старушка-чтица щекой прижалась к правому плечу Вадима, левой рукой он "прикован" к мертвецу, лежащему грузным бревном, справа от трупа в предупреждающей позе рычал Ниро.

Металлическая нога с чёрными, подсыхающими потёками подвинулась вперёд. "Кузнечик" отнюдь не находился в сомнениях — он пробовал лёд на прочность: ну, подвину ножищу свою, и что там дальше будет?

— Что мне делать?!

"Не допускай. Его. К моему. Физическому. Телу".

— И всё?! И больше ничего?!

"Ничего".

— Но как?!

"Зеркало. Он… боится".

При беглом огляде комнаты зеркала не обнаружилось. Вадим напомнил себе, что надо обращать внимание на предметы, занавешенные тряпками. Но, едва он начал отводить взгляд от "кузнечика", тот всей массой перешагал к передней конечности. Перешагивание вышло угрожающим, и эта угроза отвлекла Вадима от поисков.

9.

Замер он. Замер "кузнечик".

Но чудовище замерло на секунду-другую. Его конечность-разведчик находилась в опасной близости от ноги покойника — и волосатые "пальчики" мягко обволокли её и резко дёрнули.

Вадим в очередной раз чуть не рухнул вслед за мёртвым телом. Жёсткий толчок пробудил в нём волю и способность соображать. Последнее и заставило его обернуться к старушке, серой от полуобморочного состояния:

— Зеркало! Мне нужно зеркало! В комнате есть зеркало?!

От его неуместно громкого голоса она подпрыгнула и, глядя на "кузнечика" ополоумевшими от ужаса глазами, сунула руку в карман чёрной кофты, скорее всего не понимая, что делает.

Он успел увидеть её движение, а в следующий миг всё-таки оказался на полу — с такой силой "кузнечик" вторично рванул покойника.

Чтобы не уехать дальше, Вадим вцепился в ножку старого серванта и даже умудрился оттянуть несколько назад вожделенный для обеих сторон предмет — чувства и восприимчивость, осознал парень, притупились настолько, что к мёртвому телу не осталось ни толики уважительности, ни благоговения, ни трепета.

Абсурд… Абсурд! Всё происходящее не имеет права на существование в реальности!

Додумать он не успел. Ниро метнулся к "кузнечику" и попытался прокусить панцирное основание ноги-разведчика.

Змеи взвились к потолку. Их шип болезненно взрезал уши — значит, Ниро сумел нанести врагу хоть какой-то урон.

И опять Вадим не успел — обрадоваться отдёрнутой конечности, выпустившей добычу: от пинка пёс с жалобным всхлипом врезался в табуретку и не сразу смог встать на лапы.

Ощущение бегущей по руке ленты-змеи ослабло.

Прежде чем чудовище вновь сконцентрировало внимание на мёртвом теле, Вадим оттащил последнее к окну и теперь сидел, вжимаясь в холодные рёбра батареи. Специально для себя (чтобы не забыть?) он повторил: "У "кузнечика" три головы, но разделиться на три действия он не может. Значит, соображалка у трёх змеюк одна. Одна!" Что это ему даёт, он пока не знал; сидел на коленях в позе, как ему казалось, оплакивающего и всё больше воспринимал происходящее кощунственным — и не только по отношению к покойному, а больше — по отношению к самому существованию "кузнечика".

"Кузнечик" был существом примитивным. Вообще. Когда все три змеи вытянулись, точно стрелы, в сторону Вадима, он сразу сообразил, что сейчас будет атака. Или монстр слишком самоуверен, чтобы прятать свои намерения?..