Вестник Хаоса(СИ) - Иванов Стас "De_souza". Страница 31

— Ну что же ты, малыш Замбага? Зачем сразу прятаться? Мы не виделись пять лет, дай поглядеть, каким ты стал. — Хоть ехидное выражение и не сходило с лица Нидзы, интонации его хорошо поставленного, с хрипотцой, голоса стали казаться печальными. — Или ты меня боишься? Тогда я разочарован. Если ты еще не смог понять, что я — всего лишь образ, значит, ты так и остался бездарем. Чем же ты занимался пять лет, а, малыш Замбага? Неужели ничему не научился?

Побелевший Замбага на негнущихся ногах, заставляя себя, вышел из-за спины спутника.

— Так-то лучше, — кивнул Нидза. — А ты подрос. Правда, совсем чуть-чуть.

За все это время Нидза ни разу не взглянул на Егора. Словно тот был пустым местом. Желая напомнить о своем существовании и заодно получше рассмотреть мага, Егор подошел к мужчине вплотную.

— Ты кто? — глядя сквозь него, спросил Нидза.

Прочувствовав важность момента и не желая давать банальный ответ, Егор состроил пафосную физиономию и… не смог придумать ничего достойного. Тогда, дабы скрыть отсутствие в голове всяких мыслей, не выходя из героического образа, он решил напустить туману:

— Возможно, тот, встречи с кем ты ждешь всю свою жизнь. Сама судьба свела нас вместе.

Нидза иронично повел бровью.

— Надеюсь, это только что не было попыткой соблазнить меня?

Хрюкнув, Егор отступил назад. Поражение было полным. Нидза оказался не только выше на пол-головы, шире в плечах и заметно привлекательней, но еще и обладал тонким чувством юмора, указывающим на развитый, живой ум.

Егор невольно почувствовал укол зависти. В демоне была харизма, он излучал силу и уверенность. Слабый пол к нему, должно быть, влекло как магнитом. Прям образчик красоты и мужественности. Овал лица идеальной формы, прямой тонкий нос, тонкие, четко очерченные губы, большие, живые ярко-алые глаза, высокие скулы, немного впалые щеки и бронзовый загар.

Внешне он казался идеалом. И впечатление не портили ни взлохмаченные, абсолютно белые волосы — давно нечесаные и немытые, — ни недельная щетина, ни набившаяся под обкусанные ногти грязь. Одет он был в короткие, черные штаны, оставлявшие лодыжки открытыми, и широкую серую рубаху без пуговиц, покрытую точками грязи и с плохо застиранным пятном на груди. Вдобавок Нидза был бос, и грязные, ободранные стопы намекали, что ходить он предпочитал без обуви.

Подобный прикид больше подходил простому работяге, чем правителю богатой страны. Но выражение его лица… оно было другим, совсем не как у дружелюбных, простодушных работяг. Он приветливо улыбался, но за белозубой улыбкой не было радушия — лишь пустота. Он смотрел в глаза собеседника, но не замечал его. Он казался заинтересованным, но на деле скучал.

Знакомое выражение. Егор не раз видел похожее. В зеркале. Но его лицо стало таким от отсутствия целя и осознания бессмысленности собственной жизни. С Нидзой все обстояло иначе. Всепоглощающая апатия завладела им в тот момент, когда он понял, что в мире Сайтана нет никого равного ему. Ни по интеллекту, ни по магическим навыкам. Трудно быть самым лучшим. Трудно смеяться и радоваться жизни, когда ты превосходишь окружающих настолько, что даже самые неординарные личности кажутся посредственностями. Скучно жить, когда все желаемое достается без малейших усилий. Скучно быть всемогущим.

Но если есть цель, достигнуть которой не так-то просто, скучная жизнь становится чуточку интересней. И у него была такая цель. А то, что кто-то мешает достигнуть ее… этим же ничтожествам и будет хуже. Любой, кто попробует встать на пути, будет сметен, уничтожен, раздавлен. Ибо нет ни человека, ни демона, который заслуживал бы сострадания и жалости самого выдающегося в мире мага.

Прочитав истинную натуру первородного, Егор ощутил, как все тело покрылось мурашками. Передернув плечами, он попятился подальше от стоящего перед ним чудовища. Нет, Нидза не злобный ублюдок, упивающийся насилием. Он другой, намного страшней и опасней — хладнокровный, расчетливый и целеустремленный. А собственные сила и ум сделали его надменным и черствым. Для него не существовало никого, кроме себя самого и своей цели. Все остальные были для него кем-то вроде муравьев. Которых, если они мешают, можно легко раздавить и ничего не почувствовать.

Сжав кулаки, Замбага яростно выпалил:

— Ублюдок! Что ты сделал с моей страной?! Как ты мог поступить так с людьми?!

— А в чем проблема? — притворно удивился Нидза. — Люди — слабейшая из рас. А слабые должны во всем подчиняться сильным. То есть нам. Иначе какой от людей толк? Ведь так думают многие первородные, верно, малыш Замбага?

Подросток покачал головой.

— Мне нет дела до того, что думают другие. И отца это тоже не заботило. Он верил и точно знал, что люди могут и должны быть если не равными первородным, то просто свободными от всяких обязательств перед нами. Люди — такая же часть Брагии, как и мы, демоны. Книга Правды Брагии призывает первородных быть справедливыми с людьми и относиться к ним как к равным.

Склонив голову набок, Нидза констатировал:

— Дерьмовый бы из тебя получился князь, малыш Замбага. Ты такой же, как твой покойный папаша. Мир и любовь… Давайте будем жить дружно… — Нидза сплюнул. — Тьфу, как можно быть таким кретином? Корникс сам подписал себе смертный приговор, когда решил сделать своим первым советником человека. И он всерьез думал, что ему позволят возвысить человеческую расу. Ха! Я лишь намекнул, что готов выступить против князя, как на мою сторону переметнулось большинство его соратников. А без их помощи даже мне было бы трудно удержать власть.

— Как будто тебе очень сильно нужна эта власть, — ворчливым тоном заметил Егор.

В глазах Нидзы промелькнул интерес.

— Хм, верно подмечено. Не нужна. Больше не нужна. Да и вообще, меня несколько утомило играть роль правителя. Скучно это. Стоит сказать: первородные должны быть единственными хозяевами Сайтана, как все вскакивают, вопят от восторга и готовы идти за мной хоть на край света. Эх, все такие предсказуемые. Править — очень легко, когда ты умеешь играть на низменных инстинктах толпы. Но мой наивный братец верил, что князь Брагии может быть мягкотелым идеалистом и что его же соратники спустят ему его слабость. Идиот.

— Но отца убили не они! — вскрикнул Замбага. — Это был ты! Ты убил своего брата!

Нидза пожал плечами.

— Не убей его я — это сделали бы другие. Я лишь воспользовался настроениями знати. И вообще, разве родственные связи должны что-то значить? Никогда не понимал этих дурацких отношений. Брат, сестра, папа, племянник… Любовь и все такое. Полная чушь. Есть лишь я и никто другой. И всегда был лишь я. А если глупый брат мешает мне добиться цели, то почему бы не избавиться от него? Брат — лишь слово…

— Ты-ты-ты… — задыхаясь от ярости выдавил из себя Замбага. — Чудовище!

— Бывает, — философским тоном откликнулся Нидза. — Корникс был единственным, кому я открыл свою истинную цель. Я просил его присоединиться и помочь мне. Я был готов защитить его от его врагов. Но он даже отказался просто показать мне свитки запретных заклинаний первородных. Поэтому он умер.

— И что же у тебя за цель? — влез в разговор Егор. — Что ты хочешь? Добыть какие-то там свитки и выучить несколько новых заклинаний? Но почему-то мне кажется, что ты задумал что-то помасштабней. Тебе ведь даром не сдались сами запретные заклинания. Говорят, ты и так способен на многое.

Нидза приложил к сердцу ладонь и с притворным умилением воскликнул:

— Ой, какой смышленый человек! Молодец-молодец, заслужил печеньку. Эй, Замбага, угости своего песика печенькой.

— Скотина, — буркнул Егор.

— Ладно-ладно, извини, — миролюбивым тоном произнес Нидза. — Впрочем, ты прав. Мне не нужны сами запретные заклинания. Я хочу глянуть на формулы, из которых они состоят. Открывать их самому — слишком долго и утомительно. А без них я не могу закончить заклинание абсолюта.

Егору это не говорило ровным счетом ни о чем, а вот Замбага внезапно разволновался.