Вестник Хаоса(СИ) - Иванов Стас "De_souza". Страница 45

Опустив руки, Фугадзи неодобрительно заметил:

— Опять вы балуетесь, князь. В следующий раз предупреждайте — напугали ведь.

Поглаживая голубя, Рикиши ответил:

— Сам виноват, что такой медленный. И сам виноват, что не сказал, что собирался сделать с птицей. Не мог же я позволить убить его? Голуби — уникальные птицы. Они прямо как мы, демоны.

— Да? Первый раз слышу, — засомневался Фугадзи.

— А ты не задумывался, почему мы доверяем наши письма голубям? — Когда Фугадзи пожал плечами, Рикиши пустился в объяснения: — У голубей есть орган, который позволяет им чувствовать течение магнитных полей мира, поэтому они никогда не заблудятся и всегда найдут дорогу к дому. Как бы далеко они от него не находились. И у нас, демонов, в мозгу есть похожий орган — железа эксполюс. Собственно, именно наличие этой железы отличает демонов от людей. Во всем остальном мы практически одинаковы. Я, конечно, имею ввиду первородных, лесных, горных и людей. Под влиянием эксполюс некоторые демоны, вроде кровососов, изменились значительно сильней. Но, как показало время, их мутации оказались бесполезны для выживания их видов, потому они почти вымерли. К счастью. В этом мире и так хватает жутких существ.

Рикиши вытянул руку с голубем над собой. И снова никто не смог уследить за его движением, но вконец обалдевший голубь внезапно вылетел из окна со скоростью пущенного из пращи камня. Правда, несчастная птица не вынесла подобной заботы о себе, и, не успев даже толком расправить крылья, скончалась прямо в полете от разрыва сердца.

Проводив взглядом падающего вниз голубя, Фугадзи с укором произнес:

— Господин Рикиши, вам следует полегче обходиться с птичками, когда вы хотите их спасти. И, кстати, интересная у вас теория.

— Это не теория. И она не моя. Мне пришлось почти год выслушивать бредни Серкиса о происхождении рас магов. Вот и нахватался. Это была его любимая тема, и он…

Сильный удар заставил князя умолкнуть на полу-слове. Один из ковров, колыхнувшись, упал на пол, а в стене за ним обнаружилась железная дверь, из-за которой донеслось утробное, низкое рычание зверя.

Стараясь скрыть дрожь в голосе, Егор спросил:

— Это… это похищает слуг?

Князь снисходительно улыбнулся.

— Нет, не бойся. Это всего лишь Серкис. Опять просит пожрать.

— Сам князь Серкис? — пропищал Замбага. — Так он жив?

— Ну, можно сказать, что жив. Правда, я немного поигрался с его телом, так что он вряд ли помнит, кем он когда-то был. — Князь с ненавистью покосился на железную дверь. — После того, что он сотворил с нами, я никак не мог даровать старому ублюдку обычную смерть.

— А что он с вами сделал? — с жадностью поинтересовался Замбага.

Рикиши пальцем погрозил первородному.

— Не скажу. Иначе мне придется тебя убить.

Егора же больше тревожило другое.

— Эм, господин Рикиши, а Серкис точно не вырвется на свободу?

— Вряд ли. Хотя если вырвется — кричите, и я быстренько его поймаю. — Потянувшись, Рикиши оторвал виноградину и с усилием подавил зевок. — А теперь ступайте что ли, работать. Фугадзи покажет, что делать. А мне надо заняться государственными делами. Познакомимся поближе немного попозже. Хотя если вы передумали насчет пьянки или групповушки?.. Нет, не передумали? А жаль. Ну, тогда займусь неотложными государственными делами. — Вывернув голову, он взглянул на стоящую позади служанку. — Маришка, где мой кубок? Я что, должен пить из кувшина? Неси сюда кубок. И захвати один для себя… Что, тоже не будешь пить? Да что ж такое?! Фугадзи, почему ты нанимаешь только праведников и трезвенников?! Найди мне наконец порочных слуг и служанок! Остальные слишком скучные!

Собраться наедине всем вместе и обсудить дальнейшие действия удалось лишь после обеда. До этого момента троим новичкам пришлось работать — Егор подметал и мыл полы в коридорах и залах, Камия стирала, а Замбага помогал повару на кухне. То и дело рядом словно из ниоткуда возникал Фугадзи, которого интересовало, как новички справляются со своими обязанностями, да мимо постоянно пробегал заметно набравшийся Рикиши. Князь неизменно останавливался, спрашивал какую-нибудь ерунду — наподобие любимого цвета или блюда, — а потом, напевая, почти вприпрыжку шел дальше.

Создавалось впечатление, что Рикиши просто маялся от скуки и что его единственным развлечением было поприставать к слугам. Впрочем, рядом дежурил строгий Фугадзи, которого князь почему-то уважал и слушался и который обламывал ему все веселье, мешая докапываться до новичков.

Ближе к полудню Рикиши наконец завалился спать, оставив слуг в покое.

Отобедав, все трое собрались в подсобке рядом с кухней. Для чаепития, как сказал Егор повару, но, очутившись в тесной каморке, куда влезли только шкаф, стол и три стула, он первым делом запер дверь на защелку. А Замбага, сложив пальцами заклинание, окончательно изолировал комнату от возможной прослушки.

— Теперь нас никто не услышит, — сказал первородный, расстегивая перемотанной бинтом рукой воротник платья.

— Что с рукой? — спросила Камия.

— Порезался, — пробурчал Замбага. — Все из-за озабоченного идиота. Приперся, когда я чистил картошку, начал нести какую-то чушь, отвлек меня, ну и вот…

— Ты порезал себе ладонь, — закончила за него Камия.

— Сам не понимаю, как так получилось.

— А ты уверен, Замбага, что ты порезался именно сам и что князь не помогал тебе? — продолжила допытываться Камия. — Ты ведь мог не заметить его движения.

Парень замялся.

— Ну… э, не знаю. Только зачем князю резать меня?

— Ты — маг, тебе лучше знать, зачем ему могла понадобиться твоя кровь. Я уверенна в одном — Рикиши очень хитер и опасен. Такое чувство, что он уже заподозрил, что мы не те, за кого себя выдаем.

— Тогда почему мы еще живы? — задал вполне резонный вопрос первородный.

Камия пожала плечами.

— Да кто знает, что творится в голове у князя. Он ненормальный. Он целый день рассказывал, какие у него забавные родинки на заднице, и звал меня в туалет посмотреть, какую огромную он наложил кучу.

Подавившись чаем, Егор закашлялся.

— Не смешно, — прошипела Камия. — Любого другого я бы давно придушила, но его… его я боюсь.

Замбага кивнул.

— Я тоже. Может, Рикиши и озабоченный идиот, но он действительно силен. То, как он схватил голубя… никогда не слышал ни о чем подобном. А он ведь не пользовался магией.

— Я тоже думала, что Рикиши — обычный маг, но теперь я точно понимаю, что мы влезли в логово к настоящему чудовищу, — призналась Камия. — Даже я не заметила движений князя. Если он захочет, он убьет нас всех одним мизинцем. — Она поочередно заглянула в глаза собеседникам. — Пока не поздно, предлагаю бежать отсюда.

— А как же твое желание избавиться от зверя? — удивился Егор. — Серкис сделал что-то с телом князя, а потом князь сам превратил Серкиса во что-то непонятное. Если не Рикиши, то кто еще сможет помочь тебе?

Смущенно водя пальцем по столу, Камия нехотя сообщила:

— Я точно не буду связываться с Рикиши, не хочу иметь с ним никаких дел. Можете считать меня трусихой, но мне еще дорога моя жизнь. Зверь во мне никогда не ошибается, и прямо сейчас он вопит, что я должна как можно скорее валить отсюда. Ну так что, вы со мной?

Замбага и Егор переглянулись. Им был понятен страх девушки, они и сами чувствовали себя крайне неуютно, находясь в обществе эксцентричного князя, однако насколько бы ни был опасен Рикиши, сбежать — значило обречь на гибель несколько тысяч лесных, первородных и людей. Да и требовать от Камии рисковать своей жизнью и остаться было слишком большой наглостью. Девушка выполнила свою часть сделки и благополучно, хоть и не без приключений, довела их до столицы лесных. Больше она ничего не должна и ни на что не соглашалась.

— Мы должны остаться, — решил Егор.

— Если не мы, то больше никто не остановит Рикиши, — кивнул Замбага. — Я не позволю ему убить моих подданных и вторгнуться в Брагию. Помешать ему — мой долг правителя.