Если ты индиго - Турве Татьяна. Страница 32

А еще через пару лет всё постепенно сошло на нет: прекратились зовущие в неведомые дали сны, исчезло свечение рук и ослепительно-голубые, цвета сварки, вспышки перед глазами. Как будто бы он предательски незаметно скатывался вниз по наклонной плоскости, пока не приземлился в привычном опостылевшем мире, где никогда не было места фантазерам и чудакам… "Агни-йогу", впрочем, по старинке до сих пор иногда почитывает, но без прошлого фанатизма и на трезвую голову.

И всё равно порой бывает неудержимо, до сжимающей сердце тоски жаль тех летящих дней, которые, по сути дела, ничего хорошего ему не принесли… Враждебность и отчуждение жены, насмешливые комментарии друзей и тревожные мамины глаза. Не хотелось бы, чтоб Янка повторила тот же самый сценарий взлетов и падений, и горького разочарования под конец. Пока что она с завидным упорством дублирует почти все его юношеские увлечения: фантастика, музицирование с утра до вечера, психология, философия… Разве что радиоэлектроникой и всякой программистской бедой не интересуется, а в остальном — уменьшенная в полтора раза копия отца, женский вариант в мягком переплете.

Глава одиннадцатая. "Фантомас"

Как ни крути, а опоздание на третью пару — это уже диагноз! Но даже сей прискорбный факт не мог испортить Янкино безоблачное настроение, да плюс еще мягкое осеннее солнце и ее любимые желтые листья на ясене у самого лицея… (Скоро он станет совсем золотоголовым, как молодой Сергей Есенин. Где-то она видела такой портрет…) "Опять Сергей! Мадемуазель, что-то вы зарапортовались!" — подначила мысленно саму себя и только тут обнаружила, что с лица — и похоже, с самого дома — не сходит глуповато-счастливая улыбка. То-то встречный народ шеи вслед выворачивает — ладно еще, когда молодые ребята, а то и солидные дяденьки с портфелями с ними заодно… Вот этого, извините-подвиньтесь, нам не надо!

В класс Янка влетела за две минуты до звонка. Едва завидев ее на пороге, Галя разразилась навстречу гневными упреками:

— Где ты вчера была? Я весь вечер звонила!..

"Ничего себе претензии! — Яна невольно улыбнулась, не теряя бодрого расположения духа. — А как я ей звоню по десять раз и никто трубку не берет, так это в порядке вещей."

— Заведи мобильник, — сочувственно предложила Машка. Янино превосходное настроение мигом улетучилось без следа…

— Так где ты вчера была? — в Галькиных глазах разгорелся опасный огонек: ну вот, опять сегодня целый день проходу не даст!

— Как его зовут?.. — дурашливо подхватила Юлька, и девчонки с готовностью захихикали. К счастью, в аудиторию вбежала Оксана Юрьевна без обычной своей улыбки, с бровями нахмуренными дальше некуда и видом весьма решительным. Почуяв, как в воздухе явственно запахло жареным, десятый "А" с поспешностью разбежался по местам и нервно зашуршал учебниками.

— Не наелся — не налижешься! — полным сострадания голосом поставила в известность англичанка, конфискуя у них учебники вместе с тетрадями. И устроила развернутую, зверской сложности контрольную на целую пару. (Вот тебе и "своя в доску", держи карман шире!..) Она иногда так умеет: сыпет своими одесскими шутками-прибаутками, улыбается, закрывает глаза на всякие мелкие проколы с нарушениями, но стоит лишь расслабиться — и на тебе, сюрпрайз!

Хотя Янка справилась с заданием без труда и добрые двадцать минут до звонка валяла дурака. С английским у нее никогда не возникало проблем, peace of cake! (Запросто.) Зато на остальных членов банды было жалко смотреть — душераздирающее зрелище… И главное, ничем же им не поможешь, не протянешь дружескую руку: Оксана ходит между рядами, как раз мимо их компании, вроде мифический цербер, и сторожит всевидящим оком. Галька в свою шпаргалку ни разу даже краешком глаза не заглянула, не рискнула.

На перемене после английского девочки, казалось, начисто забыли о Яне и своих недавних приставаниях — неужели пронесло?.. Столпились вокруг Машки и наряду с контрольной шумно обсуждали ее новое мелирование перьями и очередной авангардный макияж — гвоздь сегодняшней программы. Когда Яна рассмотрела Машенцию поближе, то ей даже понравилось: ярко-оранжевые прядки в рыжих волосах смотрятся весьма и весьма… Как говорят стилисты, "освежает". (Намного лучше розовых, это факт.) "Но такие глаза ей по-любому не идут! — вернулась на свое насиженное место критическая мысль. — Как бы так помягче намекнуть? Или нет, лучше не буду, а то еще обидится…" Янка уже не раз замечала: если человек тебе нравится, то со временем становится совершенно безразлично, как он выглядит — может закручивать на голове хоть воронье гнездо и напяливать на себя что угодно. И всё равно кажется красивым, вот ведь интересно!

Прервал эти философские размышления Денис Кузьменко, по-свойски окликнул откуда-то сзади. (Он всегда появляется вот так неожиданно, выныривает из-под земли, как джинн из раскупоренной бутылки.) Странно, никого другого Янке бы в голову не пришло сравнить с джинном, неужели так удачно с ним гармонирует? С такой-то экзотической внешностью: маленький, щуплый, смуглый до светло-кофейного цвета, скулы по-монгольски острые, глаза раскосые… Только волосы не иссиня-черные, как можно было бы ожидать, а темно-русые. Но всё равно явно не славянский типаж, и угораздило же с такой фамилией! Иностранец иностранцем, и еще есть в этой непохожести на других какая-то скрытая привлекательность… Хорошо, что он мысли читать не умеет, хоть и джинн.

— Эй, Кнопка! — Кузьменко был, как всегда, сплошное остроумие. — Не спи — замерзнешь! — и легонько потянул сзади за прядь волос.

Яна из принципа не обернулась, только негодующе передернула плечом, как их Гаврила хвостом. Это прозвище ей дали в прошлом году во время лицейской поездки во Львов, на зимних каникулах: был там один "шкаф" раза в два ее больше, который внезапно проникся горячей симпатией. (Выражалась она в дразнилках и попытках "намылить", кровушки попортил порядочно…)

Снегу тогда навалило немеряно, Яна в первый раз в жизни столько его видела. (По приезде во Львов как раскрыла на вокзале рот, так всю неделю и не закрывала.) У них на юге это большая редкость, почти что экзотика — тем более чтобы лежал пушистым одеялом и не таял, и с неба сплошным потоком сыпятся всё новые и новые серебряные снежинки… Красотища, конечно, только вот как по этому великолепию ходить, спрашивается? У нее, как на зло, были новые скользкие сапоги на неизменной платформе — пускай даже небольшой, сантиметра четыре, но и того хватило с головой. Спотыкалась через каждые пять метров, мальчишки по этому поводу ужасно веселились, преобидно гоготали во всё горло…

И нет, чтоб по-человечески помочь подняться, куда там! Завели себе "джентльменскую" моду (именно в кавычках джентльменскую): едва кто-то из девчонок поскользнется, и тут же со всех ног на помощь несется рыцарь местного разлива. Вежливенько так интересуется, не ушиблась ли, ничего не болит — только расслабишься, развесишь уши, и начинается комедия… (Хотя кому как, для пострадавшей стороны далеко не комедия! Заю раз до слез довели.) Так вот, подхватывает галантный рыцарь девчонку подмышки — типа, айн момент, сейчас помогу подняться, — подержит в воздухе несколько секунд и садит обратно на снег, и придерживает за плечи, чтоб не встала. А потом по-новой, и еще, и еще, пока не почувствуешь себя абсолютной дурой, матрешкой-неваляшкой… Самой-то подняться почти невозможно, ноги с непривычки скользят и шуба тяжеленная, не развернешься, так что единственный выход — звать на помощь подруг. (Особенно с Юлькой шутки плохи, та может и по шее заехать, если надо!)