Голос дороги - Крушина Светлана Викторовна. Страница 82

— Покойники не оживают, Николас, — сказал Грэм очень серьезно. — И не расхаживают по земле.

— Уж больно похожи вы на князя-то стали, каким он в молодости был, — покачал головой Николас. — Прям одно лицо. А поскольку уж вас-то я вовсе не ожидал увидеть, вот и подумал…

— Уж будто одно лицо? — нахмурился Грэм. Про себя он подумал, что никогда у отца не было такого голодного, хищного лица, как у его отпрыска.

— Поверьте старику… Я-то помню князя, батюшку вашего, молодым.

Не желая продолжать разговор, Грэм молча передал ему поводья. Никлас, поминутно оглядываясь, повел лошадей в конюшни.

— Хорошо тебя встречают, — вполголоса сказал Роджер, осматриваясь. — Душевно.

— А ты чего хотел? Я шесть лет тут не был. Мертвым меня считают, сам слышал.

— М-да, если уж слуги встречают тебя с такими глазами, то что станется с твоей мачехой?

— Скоро увидим.

— За нашими лошадками будут хорошо смотреть? — влезла Илис.

— Им будет намного лучше, чем тебе, уверяю, — Грэм не мог удержаться от мрачной улыбки.

Он снова начал сильно волноваться; сердце бухало так, что отдавало в ушах. Он несколько раз глубоко вдохнул и оглядел своих спутников. И Роджер, и Илис смотрели на него и ждали, что он будет делать дальше. А он колебался, не зная, войти через черный ход или через парадную дверь. Все-таки его тут не ждали.

— Пойдемте, что ли, — вздохнул Грэм, решив хоть раз в жизни войти в дом с правильной стороны.

— Передумал лезть в окно? — поинтересовался Роджер.

— Я подумал, что это будет неприлично… на этот раз.

Роджер коротко хохотнул. Илис стояла, блаженно улыбаясь, и крутила головой по сторонам.

Обходя дом, Грэм внимательно вглядывался во все окна, не мелькнет ли где Гата. Если бы она увидела их и вышла встретить, Грэм чувствовал бы себя гораздо спокойнее. Но окна либо были слишком узкими и больше напоминали бойницы, либо их закрывали плотные занавесы.

Перед огромными, тяжелыми дверьми из потемневшего от времени дерева, покрытого искусной резьбой, Грэм остановился. Роджер, как профессиональный телохранитель, встал за его правым плечом. Интересно, подумал Грэм, какой опасности он ожидает? Неужели всерьез думает, что дверь откроет наемный убийца, уже купленный княгиней? Или что Нинель бросится на меня?.. Странный все-таки человек.

Грэм на секунду прикрыл глаза, а затем взялся за тяжелое медное кольцо в виде свернувшейся змеи и несколько раз ударил в дверь. Раздался глухой, но хорошо слышный звук, дверь приоткрылась, и на пороге показалась женщина лет сорока, с пышными волосами, заколотыми на затылке, в простом платье с передником. Грэм узнал Элис, которая прислуживала семейству его отца уже долгие годы.

— О боги! — сказала она, побелев и отпрянув.

— Добрый день, — невесело усмехнувшись, ответил Грэм и вошел в полутемный холл.

Элис глядела на него, прижав руки ко рту, не в силах поверить собственным глазам.

— Добрый день, — повторил Грэм. — Княжна Гата у себя?

Он надеялся вывести женщину из оцепенения этим простым вопросом, но Элис стояла, не шевелясь, и продолжала таращить на него глаза. Он вздохнул.

— Элис, что ты так смотришь?

— Все хорошо… господин князь, — выдавила из себя бедная женщина.

— Я не господин князь, — возразил Грэм несколько раздраженно. — Я — его сын, Грэм. Помнишь?..

— Конечно, помню… господин князь, — пробормотала Элис. Слова Грэма не возымели на нее никакого действия, и ей по-прежнему не приходило в голову, что, кем бы ни были появившиеся гости, нужно, по крайней мере, принять у них плащи и перчатки.

Грэм досадливо покачал головой и огляделся. Он вовсе не собирался торчать в холле неизвестно сколько. Что ж, подумал он с каким-то мрачным удовольствием, придется хозяйничать самому. Но в этот момент наверху широкой лестницы послышались быстрые легкие шаги. Грэм поднял глаза и с облегчением увидел на верхней площадке Гату, перегнувшуюся через перила, чтобы лучше рассмотреть гостей. Она издала радостный вопль и скатилась с лестницы, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Как и почти всегда, она была одета в мужские штаны, сапоги и простую льняную рубашку.

— Сестричка у тебя — живчик, — вполголоса заметил Роджер, с каким-то странным выражением разглядывая приближающуюся Гату.

— Так это твоя сестра? — поразилась Илис. — Ничего себе…

— Здравствуй, Гата, — сказал Грэм, попытавшись улыбнуться и чувствуя, что улыбка выходит несколько кривой.

— Грэм! — воскликнула девушка с искренней радостью. — Как хорошо, что ты наконец приехал! — она заметила, что Грэм не один и повернулась к его спутникам. — Здравствуйте, Роджер, — сказала она серьезно. Роджер в ответ улыбнулся своей обычной перекошенной полубезумной улыбкой. Глаза у него лихорадочно сверкали. — Грэм, познакомь, будь добр, меня с твоей спутницей.

— Это Илис. Илис, это моя сестра Гата.

— Очень приятно, — сказали девушки в один голос и рассмеялись.

— А я заслышала шум и решила выйти посмотреть, — отсмеявшись, сказала Гата. — Мы сегодня гостей не ждали… а это оказались вы. Элис! Что ты стоишь, как пень? Возьми у гостей плащи и приготовь комнаты. Грэму — его старую, помнишь? И для его спутников — две комнаты, что рядом. И доложи княгине… Нет, не надо, княгине я сама скажу.

Наконец, Элис очнулась, посмотрела на Грэма более осмысленным взглядом и приняла у него плащ и перчатки, а заодно забрала накидку Илис. Роджер же отказался расстаться с курткой, заявив, что ему и так удобно, а настаивать, конечно, никто не стал. И, разумеется, он не собирался отдавать свои мечи. Как, впрочем, и Грэм: они оба уже настолько привыкли всегда ходить с оружием, что не представляли себя без него.

— Поживее, пожалуйста, Элис, — добавила Гата, и служанка с поклоном удалилась, через плечо все-таки косясь на Грэма. — Пойдем пока в голубую гостиную? Там сейчас никого нет, и мы сможем подождать, пока Элис приготовит комнаты.

— Пойдем, — сказал Грэм, которому было все равно.

Они быстро миновали несколько комнат. Грэм замечал, что сестра искоса поглядывает на него, и ничуть не удивлялся. Он знал, что перемены, произошедшие с ним, не могли не удивлять и не озадачивать ее. Брат, которого она помнила, хотя и был несколько сумрачным и угрюмым юношей, все же был не лишен своеобразного юношеского очарования и с удовольствием принимал участие в ее забавах. Тот же брат, который нежданно-негаданно объявился после более чем шестилетнего отсутствия, совсем не походил на прежнего юношу, и это смущало и расстраивало Гату. Она просто не знала, как вести себя с этим молчаливым парнем с нехорошим взглядом холодных синих глаз на обветренном, осунувшемся лице.

— Ты надолго к нам? — поинтересовалась Гата после длинной паузы.

— Не думаю. Переговорю с поверенным, и если все будет в порядке, переберусь в малый дом, — отозвался Грэм. — Вообще-то можно было, конечно, пожить в городе и сюда не заезжать, но…

— Что — "но"? — немедленно спросила Гата.

Грэм пожал плечами. Едва ли он мог отчетливо объяснить, что именно стояло за этим «но».

— Тянет что-то. Я не мог не заехать.

— Может, по мне соскучился? — улыбнулась Гата.

Грэм улыбнулся ей в ответ. Улыбающаяся сестра была настолько милой, что он просто не мог сохранять мрачное выражение лица. Такой она ему очень нравилась.

— Я пока никому ничего не говорила, — на ходу говорила Гата. — Я даже как-то побаиваюсь говорить с мамой о тебе. Видишь ли, если бы вслед за тобой не сгинул отец, я думаю, день твоего побега объявили бы семейным праздником. Прости, но это правда. Нинель спала и во сне видела, как от тебя избавиться, и маме ты был поперек горла. Они думали, что ты умер. Надеялись на это. Если бы кто-нибудь сообщил им, что видел твою могилу, пусть даже на краю света, они с радостью помчались бы туда возложить цветы — и все для того, чтобы убедиться, что это в самом деле твоя могила.

— Любят тебя здесь, — заметила Илис.

Грэм усмехнулся и покачал головой.