Маска бога - Ходжилл Пэт. Страница 58

— Иди назад, спать, — мягко сказал он. — Это не твой сон. В любом случае я не могу вложить Разящего Родню в ножны, пока он не убьет кого-нибудь.

«Проклятие, — в смятении подумала Джейм. — Вот так новый поворот».

Или?.. Перебираясь через поле сражения у Водопадов, она пролила крови довольно, чтобы напоить дюжину мечей. Конечно, эту жажду меч мог приобрести после того, как его вновь выковали за Темным Порогом. Надо было предупредить Тори об этом или по крайней мере о том, какая польза и какая одновременно угроза — носить кольцо Ганса на той же руке, которой обращаешься с мечом.

— Почему ты преследуешь меня? — спросил он со внезапным, почти сварливым, раздражением. — Неужто не замечаешь, как мы страшны друг для друга? Я тут подумал, что из нас должен остаться только один, только вот кто? Может, это решит Разящий Родню. Отец говорит, что ты была ошибкой, что ты слишком опасна, чтобы жить.

— К черту отца, Разящего Родню и лошадь, которая возила их на своей спине! — завопила Джейм.

Ветер споткнулся, а потом дунул сильнее, почти заглушив голоса вольверов своим вонючим напором.

— Пожалуйста! — выдохнул Лютый, вжимаясь в землю.

— Я не затем прошла весь этот путь, — продолжила Джейм, стараясь говорить как можно мягче, хотя горло ее сжималось, — сквозь огонь, воду и темные тени, чтобы снова играть жертву безумия этого человека. В любом случае он мертв. Теперь ты в ответе. Тебе решать.

— Ох, пожалуйста. Мы теряем песню.

— Или я должна опять выпасть из твоей жизни? — Теперь она стояла почти вплотную к спине брата, очень желая схватить эти сгорбленные плечи и трясти, трясти, но почему-то не решаясь дотронуться. — Не можешь даже взглянуть мне в лицо, это так невыносимо для тебя, да? Это цена, которую я уже заплатила за твою трусость. Ну же, бес побери, решай!

Опустив глаза, девушка увидела, как всклокочены его темные волосы, в них мелькают серебряные нити. А какую цену заплатил он в эту долгую, суровую зиму? И платит до сих пор?

Голова брата дернулась, кивнув на опаленную дверь, ведущую на крепостную стену:

— Слушай: он на лестнице. Всю зиму, каждую ночь вплоть до этой, он спускался на одну ступеньку ниже. Как я могу что-либо решить, когда он подслушивает под дверью? Слушай. Рука его легла на щеколду. Он ощупывает ее и бормочет. Заперто ли? Я… Я не могу двинуться. Не могу.

Дверь заскрипела. Она открывалась.

Джейм кинулась к створке и захлопнула ее, преодолев сопротивление.

— Проклятие, оставь его в покое! — закричала она, накидывая засов. И обнаружила, что стоит задыхаясь, прижавшись снаружи к маленькой передней двери Горы Албан. Какого Порога?..

Вдруг вторая дверь, лязгнув, отворилась вовнутрь, прихватив с собой и меньшую, и Джейм. Она оступилась, и тут же девушку схватила разъяренная беловолосая фигура. Вторая дверь грохнула, затворяясь, когда Джейм толкнули на нее.

— Что ты хотела сказать этим: «Оставь его в покое»? — воскликнул Киндри. Гнев тряс его и тряс Джейм, хотя шанир держал ее не голыми руками, а через ее же бойцовскую рубаху. — Ты здесь опасна, а не я! Я пошел за тобой, потому что не мог понять, как ты умудрилась помочь Сероду, не воздействуя на образ его души, а теперь я ловлю тебя, когда ты влезаешь в душу твоего брата! Что ты с ней сделала?

— Я н-не понимаю. Какой образ души? Чей?

— Верховного Лорда! Этот ужасный замок в Гиблых Землях. Ты зашла туда, даже не прикасаясь ни к кому. Неужели ты не сознаешь, какой вред могла причинить, — да и что карающие, подобные тебе, могут еще принести, кроме беды? Т-ты и этот подлый Иштар. Что ты сделала после того, как захлопнула ту дверь перед моим носом? Что?

— Заперла ее, н-но это же был только сон, разве нет?

— Сон? Сон?! Я покажу тебе, сколько тут было сна!

Он отбросил ее. Джейм и не представляла, пока не ударилась о землю, как высоко держал ее этот худой шанир. «Ладно, у него темперамент Норфа, — подумала она ошеломленно, — хотя вряд ли на него так накатывало когда-нибудь прежде».

Из теней доносился скрежет. Не сумев открыть две малые двери, Киндри трудился над тяжелым противовесом, защищающим двойные створки третьей, самой большой. У краев опять закружились обрывки тумана. Девушка, пошатываясь, поднялась:

— Киндри, нет!

Гиря подалась. Скрипя, ствол дерева оторвался от скоб, и огромная дверь со скрипом разверзлась. Предвестья лавиной хлынули в зал.

Киндри разинул рот:

— Но, но, но…

Джейм схватила его за руку и потащила прочь, Жур скакал впереди.

— Мы разберемся позже, — сказала она. — А теперь беги к главной лестнице, слышишь? Беги!

Сама она бросилась к спускающимся в травяной домик ступеням.

— Сэр! — крикнула девушка вниз качающимся фонарям и стонущим балкам. — Покидай корабль, мы погружаемся!

У подножия лестницы показался старик, он уставился на Джейм с разинутым ртом, а потом исчез с глаз.

Джейм выругалась и кинула взгляд назад, на дверь. Клубы тумана заполняли зал, будто приливная волна, но куда медленнее и тише.

Цоканье на ступенях заставило девушку подскочить. Летописец, суетясь, спешил наверх, к ней. Взобравшись, он захлопнул за собой дверь, задвинул щеколду и привязал к ручке веревку.

— Ну? — спросил он, оборачиваясь. — Чего ты ждешь?

Они перебежали зал — за стариком волочилась стравливаемая им веревка — и достигли лестницы одновременно с катящимся туманом. Предвестья накрыли людей.

На одно бесконечное мгновение все вокруг помутилось и исчезло. Потом туман поднялся.

Джейм, задыхаясь, скорчилась, одной рукой держа Жура за загривок, другой сжимая край деревянной ступени с такой силой, что под ногти вогналась не одна заноза. Киндри и старик вцепились в перила с не меньшей решимостью, а летописец при этом еще и зажмурился.

Туман стоял низкой крышей над головами — нет, не стоял, уходил вверх. Под ним образовался зал, полностью высеченный из светящихся клубов: потертый пол, массивные колонны, обшитые панелями стены — покои внутри облаков. Дверь в травяную хижину выглядела черным пятном посреди сияния, как и трос, валяющийся на мерцающему полу. Старик подтянул к себе провисшую веревку и закрепил ее на перилах.

— Вот, — буркнул он. — Эта избушка построена недавно. Теперь она попутешествует с нами, возможно, даже дольше, чем лестница, если, конечно, канат выдержит.

— Ты хочешь сказать, что мы потащим ее за собой, как… как блесну на удочке? — недоуменно спросила Джейм. Голос звучал приглушенно, как и у летописца, словно туман поглощал даже звуки. Вокруг проявлялось все больше ярких деталей бесплотного зала, белоснежный потолок бесшумно рос. — Думаешь, мы поймаем что-нибудь?

Старый летописец уже поднимался по лестнице.

— В нижнем лабиринте уйма старого дерева, — пробормотал он будто про себя, когда его голова растворилась в тумане. — Оно далеко не уплывет, что бы там ни случилось со ступеньками. Лучше забраться повыше. — Он резко остановился, как бы нырнул, снова показавшись на глаза, и посмотрел на Джейм: — Во имя Порога, что это значит — «мы»?

Глава 3

Верхний этаж Горы Албан представлял собой наблюдательную площадку, открытую со всех сторон, кроме низенькой стены и арок, поддерживающих крышу. Тут возбужденно толкались дюжины две летописцев и певцов, пытаясь разглядеть что-то — хоть что-нибудь — среди моря мерцающего тумана, раскинувшегося до горизонта под облачным ночным небом, где лишь тонкая полоса на востоке намекала на рассвет. Каждые несколько минут кто-нибудь вскрикивал: «Глядите!» — и все бросались с одной стороны башни на другую, туда-сюда, туда-сюда.

«Если бы они и вправду были на корабле, — усмехнулась про себя Джейм, — то давным-давно уже перевернулись бы».

Как и предсказывал старик, новая лестница уберегла их от толщи предвестий. Туман продолжал разбухать, посылая впереди себя струйки, обвивающие стены и балки, полы и потолки. Теперь, должно быть, все внизу похоже на призрачный нижний зал, вся реальность осталась где-то далеко позади.