Та самая герцогиня (СИ) - Саркисян Роксана. Страница 11

Сколько можно? Ну, почему я постоянно ввязываюсь во что-то? Почему бал не мог пройти спокойно? Лучше бы просто моя карета в тыкву после полуночи превратилась. А то чувствую себя Золушкой, которая подалась в наемные убийцы.

После ярмарки мы с Кати спокойно пошли в общежитие. Мебель уже привезли, и мы ее начали расставлять. Это вызвало множество споров, но все же мы договорились. Через пару часов, когда мебель была собрана и расставлена, "совершенно необходимая мелочь" разложена по полочкам и сундучкам, в дверь постучали. Я открыла дверь, приняла у курьера два свертка и два бумажных пакетика. Кати принялась скакать вокруг меня. И это показалось ужасно правильным — у меня есть такая неспокойная, совершенно неугомонная и немного наивная подруга.

— Ну, что там? Что? Что?! — подпрыгивала она от нетерпения. Я тяжело вздохнула, но присев на свою кровать, начала аккуратно распаковывать первый сверток. С трудом справилась с упаковкой и извлекла из нее нечто волшебное, по-другому не скажешь. Передала сие творение рук эльфийских радостной принцессе.

Платье было изумительным. Лучшие кутюрье Земли бы сейчас попадали в обморок от эстетического шока удовольствия, а известнейшие модели сразу умерли бы от зависти, потому что Кати в этом платье была действительно прекрасна. Помню, в детстве, когда читала сказки, не верила, что существует такая красота, которую нельзя описать словами. Да и Марго, когда мы начали дружить, постоянно твердила — сила слова настолько велика, что можно описать все. Нужно только иметь большой словарный запас, воображение и чуточку эмоций в эти слова вкладывать.

Но Катирилина, она действительно не поддавалась сейчас никаким описаниям. Вернее, описать-то я могу, но передать все это… Нет, это невозможно, по крайней мере, для меня.

Легкая летящая ткань сиреневого цвета с изумительной серебряной вышивкой по подолу и горловине. Ткань постоянно переливалась, говоря о непостоянности Кати. Я действительно увидела в платье отражение самой девушки. Просто ее глубина, переменчивость, яркость и некая твердость характера, нашлись именно в этом платье, в его фасоне, цвете, силуэте. Наряд кричал, что он создан только для этой принцессы, и никто другой не смеет его надеть.

Я сразу захотела нарисовать подругу, но пришлось отвергнуть эту идею. Простым наброском это не передать, а на полноценный портрет у меня сейчас просто не хватит времени. Однако я постаралась в мельчайших подробностях запомнить эту картинку: и вышивку, которая явно что-то означала, и само платье вплоть до текстуры ткани, и бешеный взгляд Кати, горящий восторгом. Это чувство я разделила с принцессой. Незаметно для себя я перестала пренебрежительно называть Катирилину принцессочкой, но полностью отвергнуть мысль, что девушка напоминает мне принцессу из земных сказок, я не могла. Вот где настоящая Золушка. Синдерелла, блин.

Выйдя из транса, я все-таки решилась заглянуть во второй сверток. Там, по моим представлениям, находилось мое платье. Я оказалась права.

Чтобы не испортить момент, не рассматривала платье заранее, сразу надела его. Кати помогла со шнуровкой не тугого корсета, разгладила все складочки и уставилась на меня восторженным взглядом. И было чему восторгаться!

Яркая ткань будто горела на мне, становясь то желтым, то оранжевым пламенем. Взглянув в зеркало, я испугалась и захотела снять платье. Вдруг обожгусь?

Сочетание этого огненного платья и моих рыжих волос создало образ… Тот образ, который и разглядела яоана Карлель. Пламя внутри меня довольно заурчало, а мне стало еще страшнее. Как пламя может урчать? И почему в моей жизни в последнее время так много огня?

Молча сняла платье, аккуратно повесила его в шкаф и, пожелав Кати спокойной ночи, легла спать. Беготня и переизбыток эмоций дали о себе знать усталостью в ногах и слипающимися глазами. На какую-то секунду перед мысленным взором встал образ Антона, но я быстро его прогнала. И все-таки уснула.

***

Утро было… смазанным.

Вообще, все это довольно-таки странно. Я попала в другой мир, узнала, что ведьма, убила человека, ну, почти человека, и реагирую, как будто в магазин за хлебом пошла, а хлеб там кончился. Досадное недоразумение, не более. Я, конечно, всегда была морально устойчива, но не настолько же.

Ну, да ладно, пора собираться на бал…

Здесь мне напрягаться тоже не пришлось. Все сделала Катя. Она принесла платье, надела его на меня, сделала мне прическу и макияж. Я же пребывала в каком-то трансе. Слышала ее щебетанье, как сквозь вату, видела все нечетко, все плыло перед глазами. Но говорить я ничего и никому не стала. Все со мной в порядке. Просто устала. Все так навалилось. Не хотелось никаких балов, никаких магических школ. Ни-че-го не хотелось, кроме того, как лечь и не шевелиться. Просто прикинуться мертвой, как тот эльф…

А я ведь его убила. Да, защищая ректора, но все же убила. И даже не пожалела об этом. Ни одной слезинки не пролила. Я чудовище? А как иначе назвать человека, который убивает другого человека и совершенно не беспокоится по этому поводу? Как? Да, я бессердечная и беспринципная машина для убийств. А это дурацкое иномирное общество? Как они могли закатить бал в честь убийцы? Боже, что здесь творится?

Голову сдавила в тиски невероятная боль, всеобъемлющая, заполнившая все сознание. Вспомнилась та боль, что посетила меня, когда мой огонь проснулся. Сон ли это был, или явь, но эта боль была столь же сильна, но жила только в голове. Казалось, кто-то капается в моих мыслях, давит прямо на мозг, не заботясь о том, что я сейчас чувствую.

Пусть это пройдет.

Хоть ненадолго.

Пожалуйста.

Слишком много боли.

В глазах потемнело.

Кати привела меня в себя, закончила сборы и несколько раз спросила, не стоит ли остаться, или хотя бы рассказать о моем состоянии Евжении. От обоих предложений отказалась. Во-первых, бал закатили в мою честь. Во-вторых, нельзя отступать. Мне нужно пойти на этот бал, иначе как я потом буду смотреть в глаза дедушки, который с детства приучал меня преодолевать трудности? Что я скажу генералу Дементьеву, когда приду домой? Не стану же я лгать человеку, который столько времени закалял меня, но и сказать, что спасовала перед балом из-за нехорошего самочувствия, тоже не смогу.

Помню неодобрительный взгляд той, что за один день получила статус моей подруги. А вот дорогу до дворца не помню. Весь путь прибывала в странном состоянии, вроде все вижу и слышу, но мне неинтересно. Будто не со мной это все происходит. Хотя я должна была сгорать от нетерпения, ведь это мой первый бал, я еду во дворец, увижу короля и вообще…

Очнулась только возле по-настоящему огромной двери. Золото, роскошь и пафос — вот, чем отличалась эта дверь. Ну, и еще своим гигантизмом.

— Прибыла Ее Величество принцесса Катирилина Ланская! — Воскликнул смешной дядя, когда двери открылись, а Кати величественно проплыла в бальный зал. Удивления не было, обиды и досады тоже. Я ведь сразу поняла, с кем имею дело. А говорить о своем статусе Кати была не обязана. Я тоже не кричала, что герцогиня на каждом шагу.

— Нас почтила своим визитом наследная герцогиня Александра Горская-Дементьева! — вновь прокричал смешной дяденька. Вошла в зал, надеюсь, не менее величественно, чем только что Кати. Много-много глаз, смотрящих с интересом, завистью, презрением, восторгом. Много шепота, несомненно, обо мне. Пожалуй, слишком много.

Многочисленные взгляды не выводили меня из состояния замороженной рыбы, было абсолютно все равно. Ну, смотрят, ну, перемывают кости. Что такого?

Но один взгляд просто прожигал во мне дырку… Такое ощущение, что он меня уже убил, сжег и развеял мой прах по ветру. Этот взгляд и сумел разбудить меня. Скользя по залу взглядом, я искала своего спасителя. Вдали, подпирая колонну, стоял парень. Черты лица разглядеть я не смогла, так как видела все каким-то мутным. Присела в реверансе, глядя на него. Думал, испугаюсь или засмущаюсь? Да я после Аристарха Вениаминовича, который взглядом изгонял из меня злых духов, вообще таких мелочей, как смазливый паренек, глядящий со злостью, не замечаю почти.