Точка отсчета (СИ) - "rineli". Страница 183

Бегом в обличье кота и, растворившись в ночи, пару кварталов на север. Мысленно потянуться к Северной башне и перенестись по лунному свету к каменной кладке. Совсем близко, на расстоянии открытой мысли. За столько веков своего заточения Льекио слишком хорошо изучил свои владения, поэтому не мог ему проиграть. Тень брата едва виднелась среди деревьев небольшого садика. Закрыть глаза и шагнуть с крыши. Прыжок вниз, и вот Льекио опустился всего в нескольких шагах от застывшей фигуры. Судя по тому, что Ильмаринен даже не пытался скрыться, ему тоже надел этот фарс. Брат ждал его и явно располагал к разговору.

- Рад тебя видеть, мой дорогой брат, - с издевкой произнес Льекио, скрещивая руки на груди. Свое раздражение он уже привычно скрывал улыбкой. – И что же привело тебя в обитель смутьяна и убийцы?

- Полно тебе, брат, - мягко ответил Ильмаринен. Вид у него был спокойный, можно сказать, обыденный, что раздражало Льекио еще сильнее. Словно это он находился в гостях у Ильмаринена и был нарушителем спокойствия. – Сейчас нет времени для твоих колкостей.

- Конечно, ведь мы потратили его на игру в догонялки, хотя могли утроить этот разговор еще несколько дней назад, - фыркнул Льекио, начиная злиться еще сильнее. Как он не старался, но его запас добрых слов в адрес брата закончился еще где-то после фразы «…рад тебя видеть». – Неужели ты настолько меня презираешь, что даже не считаешь нужным поставить меня в известность о своем прибытии? Не говоря о том, чтобы бы сообщить хотя бы причину своего визита после?

- Все не так, брат, - покачал головой Ильмаринен, но Льекио не дал ему проложить.

- А тогда как? – поинтересовался он, сощурившись. – Или ты был уверен, что я не замечу твоей слежки за мной? Думал, что я настолько ослаб, что не почувствую присутствие божественного Духа в моей тюрьме, компромиссно называемой вами «убежищем»?

- Ты прав, прости, - ответил Ильмаринен, опуская глаза. В этот момент это льстивое проявление вины только еще больше распалило Льекио. – Просто я не знал, как объяснить тебе свои намерения и как тебя…

- Как меня что? Отговорить? – прервал он брата. – Если и так, то не выйдет, ведь я уже решил вмешаться в этот беспредел. И, кстати, взвалил на себя то, что мы должны решать все вместе, как Духи-хранители этого мира, между прочим! Я никого не тащу за собой, так что, когда все закончится, можете смело все грехи списать на меня, чтобы самим остаться чистыми в сторонке…

- Льекио… - вздохнул Ильмаринен, покачав головой. – Не будь таким жестоким…

- Я жесток? Ты называешь жестоким меня?! – перебил его Льекио. Голос его был ровным и тихим, но только светящиеся от гнева глаза выдавали его внутренне состояние. Его назвали жестоким…

Неожиданно для самого себя Льекио засмеялся. Громко, заразительно и горько. Обида и злость на братьев за дела минувших дней не давали ему просто остыть и начать нормальный разговор. Его назвали жестоким… и это после того, как разлучили с Кекри, заточив последнего во тьму скал? После веков заточения в пустынном Шварцблюме, где никогда ничего не происходит? Прекрасное место для Духа хаоса и перемен? Место, где он тихо сходил с ума от одиночества, не имея возможности даже поговорить со своими братьями. Даже когда настала пора объединить усилия, вместе покончить с безумством Кекри и попытаться вернуть расположение Богов, никто не пришел. Его вновь оставили одного, не дав и шанса на искупление своей вины. И как после всего этого брат посмел появиться в его владениях, как ему хватало совести так открыто смотреть в его глаза с какой-то необъяснимой лживой грустью?

- Льекио, ты обратишь внимание людей, - обеспокоенно напомнил Ильмаринен. Льекио даже не заметил, как воздух вокруг него почти начал искрить и трещать от накопившегося гнева.

- И что с того? Разве может стать еще хуже? – прошипел он, резко умолкнув. Уязвленный замечанием брата, Льекио старался говорить холодно и предельно критично. - Если уж вы решили не вмешиваться, тогда не вмешиваетесь. В любом случае, вам меня не остановить. Я уже сделал свой выбор и прервать грядущее сможет лишь моя смерть. Ну как, брат, убьешь меня ради возвращения любви нашего Отца и Папочки?

- Льекио, прекрати! – вскрикнул брат, но Духа уже не так просто было остановить.

- А то что, Отец меня накажет? Так пусть! Неужели так трудно оставить меня в покое?!

- Да я помочь хочу! – закричал Ильмаринен, развеивая фантомную тьму взмахом руки.

Льекио замер, поперхнувшись дальнейшими колкостями. Даже гнев куда-то разом ушел, сменившись растерянностью. С какой это стати мудрый и осторожный Ильмаринен решил ему помочь?

- Помочь? – с недоверием спросил он, взяв себя в руки.

- Да, - кивнул брат, хмурясь. – Ни сколько тебе, сколько людям.

- Людям? – еще больше растерялся Льекио. – С каких это пор ты стал переживать за людей?

- С тех пор, как понял, что ты… ты был прав, - ответил Ильмаринен почти раздраженно. Ему явно не нравилось признавать свои ошибки перед младшим Духом. Почему-то Льекио нравилось видеть его таким. – Война сейчас идет между моими подопечными и, если я не вмешаюсь, магическое равновесие мира пошатнется.

- Зачем же ты тогда все эти дни скрывался от меня? – язвительно поинтересовался Льекио, не желая так просто отступать, да и видеть брата таким уязвимым ему доставляло удовольствие. К тому же, все происходившее сейчас казалось ему подозрительно неправдоподобным, поэтому он до последнего ждал подвоха.

- Потому что… - начал Ильмаринен и запнулся. Льекио только шире улыбнулся, наблюдая за его эмоциональными метаниями и внутренними противоречиями. Но мудрость взяла верх над гордыней, и брат резко поднял на него глаза, а после абсолютно честно признался: - Потому что я и сам до конца не понимаю, почему я здесь.

Брови Льекио удивленно поползли вверх. В какой-то момент Ильмаринен превратился в того далекого молодого Духа, который не боялся признавать свою правоту, который шел вслед за своим сердцем и кропотливо изучал мир и всех существ, его заполняющих. Именно в того, кого так любил Льекио. Пропала куда-то чопорность и холодность, и вместо них в глазах Ильмаринена читалась откровенная растерянность. Даже раздраженность Льекио куда-то пропала, когда он понял, что брат просто не сразу нашел в себе силы признать свою правоту, но все равно, несмотря на свои метания, вопреки мнению остальных богов и голосу собственной логики, Ильмаринен уже был на его стороне. И что бы он там не говорил, маги были не единственными, за кого брат беспокоился.

- Ну, в таком случае, оставайся. Не буду препятствовать. Моим делам ты не мешаешь, и на том тебе спасибо. Но все же, - протянул Льекио, улыбаясь. Несмотря на хорошее настроение, вредничать ему полагалось по статусу, – если ты даже просто подумаешь о том, чтобы меня остановить, я выбью из тебя эти намерения.