Мятеж (СИ) - Крэйн Эри. Страница 68

Мы предполагали, что родится двойня и были готовы: отец и мать Фардна присутствовали при родах, пока из-за запертых дверей доносились звуки жаркой битвы. Когда на свет появился твой брат, стало понятно, что наши ожидания двух младенцев оказались не напрасны. Но больше тянуть было нельзя. Мы отдали младенца семье Фардна, чтобы те поспешили унести его подальше от надвинувшейся со всех сторон опасности. Это был последний раз, когда я видел их, скрывающихся за дверью, с закутанным в одеяльце мальчиком. Сражение переместилось ближе, и мы боялись, что времени осталось слишком мало. Дом гудел и стонал: Фардн держался до последнего, чтобы не подпустить воинов Всевидящей Матери ближе.

Твоя мать на несколько секунд потеряла сознание. Когда Орлея извлекла тебя из ее чрева, двери дрожали под десятками ударов. Я унес тебя из дома, не давая кричать и обнаружить себя. Я так боялся, что мне не удастся уберечь тебя в ту ночь, и что Орлея не успеет уйти до того, как церковники выбьют двери…

Она успела. Мы не знали, удалось ли родителям Фардна вынести мальчика, и должны были сделать все, чтобы сохранить твою жизнь. Поэтому Орлея сказала дочери, что второй ребенок родился мертвым. Нам нужно было ее молчание, и Орлея сделала все необходимое, чтобы получить его. Та ночь навсегда изменила твою мать, вернее сказать, не оставила ничего от женщины, которую я воспитывал с младенческих лет. Мне больно даже подумать, что чувствовала Орлея, пожертвовав собственным ребенком и собственноручно лишив ее рассудка своими речами.

Благодаря этому нам удалось не только спасти тебя, но и сохранить твое рождение в тайне. Когда на утро от восстания не осталось и следа, мы поняли, что родители Фардна погибли, иначе они обязательно сказали бы о втором младенце. А так как за одной битвой не последовала другая, стало ясно, что Всевидящая Мать заполучила козырь, способный держать Фардна в узде. Тогда стало ясно, что мальчик выжил: потеря ребенка могла сломить нашу дочь, но Фардн, убей они его сына, не остановился бы, пока все созданное династией Всевидящих Матерей не обратилось бы в пепел.

Сбежав на край континента, мы позаботились о том, чтобы твоя жизнь была настолько далека от интриг двора, насколько это только возможно. Пока не придет время тебе все узнать. Мы вынуждены были скрывать правду даже от тебя, чтобы не подвергнуть и малейшей опасности.

Сайл замолчал, потянувшись рукой к графину с вином, стоящим на столике рядом, и наполнив два бокала. Оника задумчиво смотрела на пламя в камине, опершись подбородком на ладонь. Возможно, слова Сайла вызвали бы у нее более глубокие чувства, если б не долгий день и еще более долгое путешествие.

— Почему столько стараний и потерь ради жизни двух младенцев? Тщеславие и прихоть великих семей, о которых не написано ни в одной летописи?

— Как же ты заблуждаешься, мое очаровательное дитя, — Сайл с теплом посмотрел на Онику. — О нашей семье книг написано больше, чем о чем-либо другом. Сложно найти труд, за которым не стояла бы тень нашего рода. Наша семья всегда играла решающую роль в судьбах магов.

— Даже так, — теперь Оника и правда удивилась. Ей вспомнился разговор со стариком Клайном. — Один из децемвиров Небесных Кочевников, которых я посетила в своих скитаниях, сказал мне то же самое. Что-то о великих магах прошлого и моей возможности вернуть семье былую силу. От его слов вопросов и непонимания стало только больше.

Оника многозначительно посмотрела на Сайла, надеясь, что он продолжит свой рассказ. Старик оправдал надежды девушки и, смочив горло приторным вином, заговорил.

— История нашей семьи восходит к тем временам, когда появился самый первый маг, а затем и его последователи.

— Разве истории о Проклятом не выдумка?

— Истории — да, но сам человек был не менее реален, чем мы с тобой. Кто-то же должен был первым коснуться таинства укрощения стихий, впустить эту силу в наш мир и передать ученикам. Спустя годы этого человека прозвали Проклятым, а имя его затерялось в веках. Сильнейший маг в истории, он протоптал тропу в неизведанный мир укрощения воздуха, воды, пламени и камня. Его почитали и боялись. В него верили и превозносили. Но никто не мог возвеличить его так, как это сделал он сам. Его сила только росла, подчиняя себе человеческий разум, обманывая его или излечивая. Пространство и все сущее склонилось перед его могуществом. Оно же его и погубило. Как бы то ни было, он оставался человеком, рожденным от женщины и мужчины, и которому было суждено обратиться в прах, как тысячам людей до и после него. Сила, дарованная ему, ослепила его разум, наполнила сердце ядом и превратила в чудовище, направившее все свои силы на уничтожение мира, который он создал. Небо подарило человечеству мага, остановившего кровопролитные войны и исцелившего тела и души людей. Оно же и забрало данную людям благодать, превратив благословенного в Проклятого. Правда, Орлея говорит, что его погубила простая человеческая жадность и желание обрести еще большую мощь.

Он не погиб в бою у каньонов Спасения, как принято считать. Последние годы своей жизни Первый провел в обществе родной сестры в затерянном в водах Восточного океана храме, который он сам же и построил. Его сестре так и не удалось подчинить ни одной стихии, но она была опорой Первого в самые черные дни. Она же написала книгу, в которой рассказала, как ее брат стал Первым магом, а затем Проклятым. Именно из этого труда наша семья знает истину о самом древнем роде магов в мире.

— Роде? Разве Проклятый все еще жив?

— Конечно же нет, — Сайл мягко рассмеялся. — Как я и сказал, он был обычным человеком. Пусть, не таким уж и обычным, но вполне себе смертным. Проклятый умер больше двух тысячелетий назад, но его потомки все еще живут в этом мире, — наследие Проклятого и его сестры, которая и стала матерью детей Первого мага: девочки и мальчика, родившихся в один день и ставших первыми людьми, обладавшими силой укротителей стихий с момента своего появления на свет. Вся мощь их отца была поделена между ними поровну, и передалась их детям, а от их детей, детям их детей. Поколения сменялись одно за другим, но сила Первого оставалась в мире, разделенная на две части и скрытая в потомках родов дочери и сына Проклятого.

Я все гадаю, почему за все годы с момента рождения детей Проклятого никто не оставил и пары строк размышлений о том, что же случится, если две ветви вновь сольются в одной. Появится ли на свет маг, чья сила превзойдет мощь Проклятого, или мирозданье попросту расколется на кусочки от встречи двух половинок, когда-то бесконечно давно бывших целым? Из-за этой неизвестности мы и боялись союза твоей матери, в которой течет кровь сына Проклятого, и Фардна, наследника рода, взявшего начало из чрева дочери Первого мага.

Поэтому наши семьи изо всех сил старались защитить тебя и брата. Поэтому твой отец все эти годы служил Всевидящей Матери, которая даже помыслить не может, что в ее руках оказалось одна половинка наследия Проклятого. Для нее твой брат — всего лишь сын мятежника, способного пошатнуть ее власть. Но он и ты — намного большее, и ваши жизни стоят не меньше любой названой цены, как бы велика она не была.

Ты и твой брат — сосредоточие и воплощение силы, накапливавшейся тысячелетиями; силы, которая берет свой исток из Первого мага, ступившего на землю, и прозванного Проклятым. Таков мой ответ на твой вопрос.

Глава 10. Мятеж

Морозный ночной ветер задувал в открытое окно лунный свет, наполняя занавесь своим дыханием и холодя распахнутые шторы. Резная дверь отворилась за мгновение до того, как Люфир постучал.

— К тебе теперь и вовсе не подобраться незамеченным? — с улыбкой спросил девушку лучник, заходя в комнату. Оника тихо притворила дверь за полуночным гостем, закрыв на щеколду. Юноша поежился, посмотрев на открытое окно, а затем на обживший каминное ложе огонь. Даже ярко разгоревшемуся пламени не удавалось изгнать из комнаты холод осенней ночи. — Летние дни давно прошли.