Изгнанница (СИ) - Булгакова Ирина. Страница 32

-Если будешь в чем-либо уверен, - Зенон долго смотрел Елизару в глаза, но старому вояке выдержки было не занимать. - В любом случае пришли гонца. Я хочу знать об этом первым.

Елизар в знак почтения склонил голову, приложил на долю секунды пальцы к груди и вышел из зала.

Как только за ним закрылась дверь, в нише, расположенной напротив Зенона дрогнула средняя часть триптиха. Картина, изображающая в различных ипостасях рождение первого человека - Прекрасного сына матушки-земли - открылась, и обнажился потайной ход. Тот, кто оттуда вышел, мог бы с гордостью носить звание война привилегированных частей королевской гвардии. Бритый череп сливался с мощной шеей. На могучей фигуре как влитой сидел черный жакет с нарочито грубой меховой отделкой, придавая своему обладателю и вовсе исполинскую стать. Зенон не склонен был считать себя обделенным ростом, но по сравнению с таким великаном казался себе мальчишкой.

Теодорих Роденский - самое важное приобретение покойного отца Зенона. Естественно, после Авенира Сакского, главнокомандующего Южной армией. Долгое время Теодорих оставался тайным советником Рихарда Справедливого. Тайну приверженности гиганта идеям единовластия, отец Зенона унес с собой в могилу. “Самое важное, что тебе следует помнить, - говорил отец, - этот человек будет предан тебе, потому что он предпочитает быть вторым при единственном, чем одним из многих”. За три года их тесного общения, Теодорих ни разу не дал Зенону повода усомниться в этом. Конечно, он ни на секунду не забывал о том, что любой умный человек представлял собой ящик с двойным дном - никогда нельзя быть абсолютно уверенным в том, что скрывается в глубине. Но, на взгляд Зенона представление о том, что Теодорих мог вести свою игру, придавало дополнительную остроту их отношениям. Жизнь скучна без сильных эмоций - касается ли это любви или политических интриг. И пока они с Теодорихом шли рука об руку, преследуя одинаковую цель, можно было не сомневаться: до коронации тайный советник приложит все силы, чтобы Зенон провозгласил себя королем. А потом… Потом видно будет. Путь долог, а в пути, как известно, все может случиться.

-Что ты об этом думаешь? - Зенон дождался, пока Теодорих займет место в кресле, еще не остывшем после ухода Елизара.

-Почему ты не предупредил его, что скоро сам будешь в тех местах? - вместо ответа произнес Теодорих. Голос оказался под стать владельцу - низкий и густой.

-В нынешних обстоятельствах, я предпочитаю доверять только себе. И тебе, - после паузы добавил он. Легкая лесть не помешает. Главное, сохранять искренность. Такой опытный игрок, как Теодорих, способен уловить малейшую фальшь. Зенон лишь позволил себе некоторую неоднозначность в окончании фразы: то ли нужно поставить точку, то ли знак вопроса.

Теодорих не стал отводить глаза в сторону. Он отлично понял легкий намек, проскользнувший в этом “и тебе?”.

-Я часто думаю, - Теодорих помассировал рукой тяжелый подбородок, - если бы полвека назад Рихарду Справедливому довелось встретиться с тобой у Северного замка, еще неизвестно, кто одержал бы победу, - Теодорих сделал паузу, дожидаясь легкой улыбки Зенона. - А что касается Елизара, то он не раз доказывал свою верность. Вспомни, он великолепно справился со своей ролью. Я имею в виду те злополучные деревни.

-Справился. Почти. И это “почти” мне не нравится.

-Ты имеешь в виду тех, кто сбежал по дороге в Южные земли? - широкие ноздри дрогнули, и выражение лица стало несколько надменным.

-И это тоже. Одно дело - сожженные руины. И совсем другое - очевидцы. Их не должно было остаться. Это грязная работа, но она должна быть выполнена чисто. Но меня задел тот факт, что он не сам сказал мне об этом. С тех пор трещина в наших отношениях стала расти.

-Так зачем ты вообще поручил ему это важное, с моей точки зрения, дело, если не доверяешь ему? - Теодорих поднял брови.

-Он по уши в дерьме. Такие люди бывают на вес золота. Как в старой поговорке: кто родился при звуке грома, не боится молнии.

-Я знаю другую поговорку, - Теодорих усмехнулся, - капля воды и камень точит. У этого человека появились сомнения.

Зенон задумался, перебирая в памяти отдельные моменты их разговора с Елизаром, но так и не смог остановится на том, что доказывало бы правоту слов тайного советника.

-Странный вывод, - Зенон пожал плечами. - Одно дело - скрыть от меня некие факты, чтобы спасти свою шкуру. И совсем другое - сжигать деревни, убивать женщин и детей, вешать, пытать и… сомневаться? Я полагал, что на выжженном пепелище ничего не растет.

-Отчего же? Растет. Желтая трава. Душа, в которой поселилось сомнение, не знает покоя. Каждое убийство на время заглушает сомнение. Когда нечего терять, и пути назад нет, остается только одно - продолжать. Однако, рано или поздно наступит срыв. Ты правильно не доверяешь ему. Он будет делать все, что ты прикажешь. Но в один из моментов, как крыса - непременно кинется на того, кто загнал ее в угол.

-Думаешь? - Зенон с сомнением покачал головой. Он склонялся к мнению, что у такого неоднозначного слова, как “срыв”, существовала масса определений. А “бросаться на хозяина”, отчего-то в голове у Зенона носило более продуманный характер. - Что ж, постараемся избавиться от него задолго до критического момента. А пока он приносит пользу. Много пользы.

Теодориху ни к чему было знать, что своим предположением о Елизаре, он заставил Зенона придти к другой мысли. Что если это всего лишь пробный камень, чтобы постепенно лишить Зенона преданных людей?

-Все готово к отъезду? - Зенон выпрямил усталую спину. - Сразу после праздника я надеюсь успеть встретиться с Гордеоном задолго до Кристофа.

-Все готово. Нужные люди предупреждены.

При воспоминании о нужных людях Зенон поморщился. Он совсем забыл предупредить Брюса, темного магистра, оставленного Бартионом. Тьма возьми, теперь без него, как без рук! Но если быть откровенным перед собой, эти “вынужденные” встречи перед сном нравились Зенону. Брюс, в отличие от высокомерного Бартиона, оказался на редкость интересным парнем. Откуда, интересно, он берет этих длинноногих девиц? Вот уж, поистине, настоящие демоницы.

Но это чувство не имело ничего общего с тем, что он испытывал тогда, с Донной.

7

Даже лучше, что с утра подморозило. Ближе к полудню распогодилось, но разбитая колесами телеги земля на заднем дворе еще сохраняла твердость. Падать на такую землю было больно. Зато стряхивать с кожаных штанов комья мерзлой грязи - одно удовольствие. Чувства меняются местами, когда падаешь во влажную, размытую осенними дождями землю. Падать спиной - не так больно, зато, вставая, ощущаешь себя такой грязной… тем более, что подниматься приходится самой. Руки падать, естественно - желающих нет.

Нет, бой начался на прекрасно подготовленной площадке между домом и скотным двором. И начался весьма неплохо, с ее точки зрения. Как только Лорисс разглядела, кого ей в напарники определил Питер, то застыла, не в силах оторвать взгляда от холодных насмешливых глаз. Здравствуй, Лукан. Как будто больше некого было поставить. Злость закипела в сердце, норовя перерасти в ярость. Вот уж кого она никак не ожидала увидеть в паре с собой! Она ведь, было, решила, что от тех сильных чувств, что за прошедшие месяцы солью разъедали рану, не осталось и следа. А на деле? Протяни неосторожно руку - добавишь щепотку и закричишь от боли пуще прежнего. И как только Лорисс осознала в полной мере, что время нисколько не лечит, то поняла, для чего Питеру понадобилось ставить ей в напарники Лукана. Особенно, учитывая тот момент, что до этого дня они не встречались на узкой тропинке. Не считая того, что на следующий день после того памятного события с Павлиной, они столкнули с Луканом лицом к лицу. Когда утром Лорисс, зареванная, с распухшим носом, едва осознавая то, скольких сил потребовалось от Хариды, чтобы правильно расставить акценты и убедить деревню оставить ее, сиротливо переминалась с ноги на ногу у дома Питера. Буквально претворять в жизнь совет “падать в ноги” она не собиралась, но все же…