Изгнанница (СИ) - Булгакова Ирина. Страница 62

Все, кто не заснул, посмотрели на Лорисс в ожидании ответа на вопрос: чем и кому мог заплатить дядя? Но она не знала ответа. С первой частью ясно, он мог заплатить чем угодно: здоровьем, счастьем, от него могла отвернуться удача, мог каждую ночь просыпаться от кошмаров, мог лишиться мужской силы, наконец. Но то, скорее всего, временная мера, например, на год, на два. Да мало ли, чего мог попросить тот, кому пришлось обращаться к демонам? Зато теперь, Лорисс стало совершенно ясно, почему они попали на кошачий хутор. Не любит Глеба Лесной Дед. Рассердился за дочь свою - даже зверье мелкое отгоняет от стоянок. Зайцы, разве охота для настоящих мужчин? Так, подачка. Натерпятся они с Глебом в лесу. Хутор - только начало. Неизвестно, что у хитрого Деда на уме. Однако если посмотреть с другой стороны: воду дает, и из хутора все же выпустил, значит, благоволит к кому-то из команды. Дед девок любит. Самонадеянно предположить, что ее? Или Лавелию? Пока чаши весов равны, и невозможно догадаться, куда наклонятся. Одно не вызывает сомнений - не поздоровится им в лесу. С Глебом.

Лорисс молчала. Она не собиралась излагать свои мысли вслух. Во-первых, ее предположения могли не соответствовать действительности. Во-вторых, одно сказанное слово, неизбежно повлекло бы за собой много других. А все вместе, вряд ли дополнило бы тот образ деревенского паренька, и так давший основательную трещину в последнее время. Поэтому Лорисс старалась не замечать умоляющего взгляда Лавелии и продолжала молчать. Молчали и все остальные. В наступившей тишине слышно было, как шумела трава, склоняясь под порывами ветра.

-Я навещал дядю в замке два года назад, когда умерла мая мать, - голос Глеба слился с шумом травы. - Но месяца три назад мы встречались в Славле.

Лавелия прижала руки к груди, выражая сочувствие. Лорисс тоже посмотрела на Глеба, но тот разглядывал что-то в траве и не спешил поднимать голову.

Наконец граф решительно поднялся.

-Двух дней нам хватит?

-Завтра на рассвете сможем выехать, - тихо, но твердо сказал Глеб.

-Отлично. Поднимайся, Лавелия.

-Я съезжу в замок, - Глеб тоже поднялся. - Посмотрю, все ли в порядке и вернусь за вами.

-Согласен, - Далмат приподнялся на локте. - А мы еще сможем немного поспать.

Не говоря больше ни слова, Глеб вскочил на коня, тронул поводья и исчез за ближайшим деревом.

2

-Чего не ожидал от тебя, дядя, так это того, что ты преподнесешь мне такой сюрприз, - в белой рубахе, синем бархатном жакете, расшитым золотыми нитками, выбритый, с гладко убранными в хвост волосами, Глеб действительно походил на графа. Во всяком случае, Лорисс испытала нечто сродни признательности за то, что воротник его рубахи не был так щедро украшен кружевами, иначе образ бравого командира много бы потерял при сравнении с хозяином замка. - Ты женился, кто бы мог подумать. Мы виделись с тобой месяца три назад, и ты не словом не обмолвился.

-Я хотел сделать тебе сюрприз! - толстяк веселился от души. Маленькие глазки на отекшем лице так и светились от удовольствия. Мясистый нос придавал его крупному лицу еще более добродушное выражение. Про таких мужчин мама Лорисс обычно говорила: душа широкая - все принимает, удержу не знает. - Мне кажется, он удался?

-На славу, - Глеб покачал головой. - На славу.

Графиня Мелисента казалась моложе своего мужа лет на двадцать, а то и больше. Миндалевидные глаза, прямой нос, выдающиеся скулы и полные губы позволяли безошибочно определить в ней южанку. Каштановая челка была подстрижена на новомодный манер - чуть не доходила до бровей. Густые волосы, перевитые жемчужной нитью, спускались по спине. Глубокое декольте подчеркивал корсетный пояс. На открытой шее, не отличавшейся хрупкостью, блестело жемчужное ожерелье. Графиня внимательно рассматривала всех сидящих за столом мужчин и Лорисс также не избежала подобной участи. От такой неспешной бесцеремонности ее бросило в дрожь. Лорисс показалось, что Мелисента рассматривала ее дольше, чем других. Она уже решила, что графиня никогда не отведет от нее глаз, и ей придется ужинать под пристальным взглядом.

Граф Ильяс оказался демократом. Невзирая на титулы, он усадил всех за одним столом. Для двенадцати человек, а кроме гостей и хозяев, трапезу разделяли двое престарелых родственников Мелисенты, стол был великоват. Но и он терялся в огромном рыцарском зале. Сводчатый потолок, узкие окна, напоминающие бойницы, нарочито грубая кладка стен, в ложных нишах которых стояли рыцарские доспехи. Между арочными перекрытиями на стенах размещалось оружие.

По высокому сводчатому потолку скользили тени от зажженных кроме факелов сотен свечей, стоящих в канделябрах. Гулкие шаги прислуги, появляющейся с очередным подносом, тотчас подхватывало эхо. Черные мраморные плиты, которыми был выложен пол, словно охотились за любым звуком. Стоило переместить ноги под столом, скрипнуть стулом, как звук устремлялся вверх, многократно отражаясь от стен.

Лорисс чувствовала себя не в своей тарелке. Такие приемы были не для нее. Ложка так и норовила выскользнуть из потной руки. Кусок в горло не лез. К тому же, сидящая напротив Мелисента, одолевала ее взглядами, полными непонятных намеков.

Глеб, или граф Гелберт Данский чувствовал себя за столом, как рыба в воде. Светский разговор о погоде, урожаях, столичной моде, нисколько не утомлял его. В перерывах между ответами, он непринужденно отправлял в рот кусок за куском. Лазарь тоже вполне справлялся с общепринятым этикетом. После двух бокалов вина Далмат настолько освоился за столом, что не стеснялся отпускать двусмысленные шутки. Чем несказанно веселил Мелисенту, и заставлял краснеть Лавелию.

Пожалуй, большее неудобство чем Лорисс, от “званого вечера”, испытывали только Северин с Баженом. Бажен то и дело поправлял черную повязку, которая на его лице и так сидела, как влитая. А Северин так долго пережевывал пищу, что Лорисс сделала неутешительный вывод: ему страшно глотать, так как придется терпеливо отламывать от тушеного с овощами мяса новый кусок.

Когда прислужник стал обносить всех новым блюдом с огромной рыбой, украшенной листьями лимонного куста, Лорисс решила, что это испытание ее желудок уже не выдержит. На ее тарелке, впервые за последнее время остался кусок тушенного в кисло-сладком соусе мяса, немного цветной капусты, обжаренной в тесте и красный картофель, нашпигованный начинкой из грибов и ветчины. Пожадничала, называется.

-Виль, - Мелисента играла голосом, как кошка с мышкой, - ты смотришь в тарелку с таким выражением лица, словно там что-то страшное. Тебе не понравилось?

-Мне понравилось, ваше сиятельство. Но за время путешествий мы отвыкли от деликатесов, - пришлось ответить Лорисс. Слава Свету ее рот к тому времени оказался пустым.

-Можно подумать, - Далмат поспешил округлить глаза, - ты с детства привык к такой пище и отвык только за время путешествия! И ведь ни словом не обмолвился об этом. А я-то тебя кашей на воде кормил. Может, пришла пора и к тебе на “вы” обращаться?

-Виль от нас что-то скрывает, - Мелисента прищурилась. - Мне он совсем не кажется деревенским парнем, как вы пытаетесь его представить. Меня даже несколько коробит, когда приходится обращаться к нему на “ты”.

-Ничего страшного, ваше сиятельство, я привык к такому обращению, - Лорисс наклонила голову. И только услышав одобрительный смешок Далмата, поняла, насколько двусмысленной прозвучала ее фраза. Могло сложиться обманчивое впечатление, что она в действительности занимала высокое положение в общественной иерархии и обращение на “ты” принимала как вынужденную неизбежность.

-Мне на миг показалось, - Глеб поднял бокал с вином, - что мы по-прежнему сидим у костра, а не в рыцарском зале старинного замка.

-Помилуйте, граф, - Мелисента картинно всплеснула руками. - Почему?

-Дружеская перепалка продолжается.

-Сынок, без этого в дороге нельзя, - Ильяс вытер льняной салфеткой сальные губы. - Вот я, большую часть жизни провел в седле и знаю точно, долгая дорога не любит серьезного отношения. А самое страшное, - он поднял короткий толстый палец, - если все лишены чувства юмора. Мне вспоминается такой случай. Ты, Гелберт, кстати, должен его помнить. Было это лет десять, может больше, тому назад. У нас в замке тогда гостили родственники из Ливэтна. Тут были кроме того и граф Бритон Эльский с женой, и граф Парис Ривенский, тоже с женой, кавалеры Арни Брильский, братья Криппские… Не упомню всех. Праздник был по случаю сбора урожая и годовщина нашей с… Неважно. Так вот, утром, как положено, мы с мужчинами отправились на охоту. Кстати, удачно тогда поохотились. Ну, грех было отказать себе в удовольствии и не задержаться на ночь у костра, за разговорами, вином, и жаренной на вертеле олениной. А среди нас был и мой двоюродный брат, Крист. Шутник еще тот, скажу я вам. Ночь, естественно, проходит в веселье, за разговорами. И тема ближе к полуночи пошла соответствующая. Прошу прощения, - Ильяс махнул головой в сторону Лавелии, - о женщинах. И тут Крист, как бы между прочим, и говорит: а знаете ли вы о знаменитом одуванчике, не том белом, а синем? Том самом, что если вдохнуть его пыльцу в Ночь Полной Селии, такую как сегодня, то мужская сила возрастает в десять раз? Бритон отвечает: кто ж не знает, только штука это редкая, если вообще имеется. А Крист и говорит: вот и мне, наверное, показалось, что на соседней поляне, у большой ели, как раз такие одуванчики и растут. Ну, мы посмеялись, так, знаете, свысока, нам тут и своей-то силы, дескать, девать некуда. Ближе к утру все угомонились, и разошлись по палаткам. А утром встаем… Да, для тех, кто не знает, поясню: есть один цветочек, в темноте вполне можно спутать с синим одуванчиком, пуховик, называется…