Изгнанница (СИ) - Булгакова Ирина. Страница 77

Прокусив до крови губу, пряча глаза от света факела, словно он мог обвинить ее в том, что могла сделать и не сделала, Лорисс вышла на лестницу. Напрасно пыталась она в последний момент заставить себя вернуться и достать меч из ножен. Стоило только представить себе склоненную седую голову, и к горлу подкатывало чувство, далекое от возмездия. Слезы бессилия жгли глаза, но ничего поделать с собой Лорисс так и не смогла.

Витая лестница встретила Лорисс безмолвием и светом факела. Но она ушла от света. Спускаясь в полной темноте, она одной рукой прижимала к себе куртку, а другой держалась за близкую стену. Она должна была подготовить себя к тому, что ей предстоит посмотреть Глебу в глаза. Отец Света! Только б не жалость отразилась в тех глазах, и не сомнение в ее умственной неполноценности! Сочувствие - еще можно смириться, непонимание - она переживет. Только б не смотрел он на нее, как на ничтожество, как на человека, который не смог отстоять прошлое, наказать, воздать по заслугам. Отец, Отец, она не поднимет на своих хрупких плечах еще и этот взгляд, ослабь ношу! Пусть он просто кивнет в ответ, пусть…

Вдруг Лорисс показалось, что стало светлее. Неужели Глеб поднимается по лестнице, чтобы встретить ее? Разве нельзя оттянуть этот тягостный момент? И что сказать ему, если сказать нечего? Может соврать, что убила Елизара? Но так будет еще хуже, когда истина всплывет. А такую истину не скроешь. Сказать, разве, что его там не было? Отец Света, помоги! Потом, потом, она скажет ему правду, но не сейчас! Тьма возьми, не сейчас!…

И выискивая приемлемое решение, с удивлением понимала, что ошиблась. Призрачный свет, возникший ниоткуда, ничего общего не имел с теплым светом горящего факела. Серое облако, состоящее из мириад прозрачных пылинок, стремительно меняло очертание. Оно колыхалось, дрожало, становилось плотнее и едва уловимо пульсировало. Пахнуло холодом и чем-то сладковато-приторным. От этого запаха и приятного и отвратительного одновременно закружилась голова. Сердце глухо ухнуло в груди и понеслось куда-то вниз. И вдруг, на глазах у изумленной Лорисс, из бесформенной пыли соткался смутно знакомый образ. Прямо перед ней, широко открыв огромные карие глаза, стояла девушка. Безжизненное белое лицо сияло в темноте, а черные губы чуть приоткрылись, обнажив блестящие зубы. Девичий образ уплотнился, и уже коса змеилась по обнаженным плечам. Грудь девушки не поднималась от дыхания. Она спокойно стояла и глядела на Лорисс. Одновременно и в глаза и куда-то за ее спиной. Вот губы открылись, и в углу рта набухла черная капля и как резвое насекомое сбежала вниз к подбородку.

-А… Алинка, - Лорисс вздрогнула всем телом и в страхе отступила к стене. - Прости меня, Алинка…

Но девушка не слушала. Медленно двинувшись с места, она поплыла прямо на Лорисс. В панике нащупывая ногой верхнюю ступеньку, Лорисс оступилась и с размаху села на лестницу.

А призрачная девушка с огромными карими глазами и черным ртом плотным облаком прошла сквозь Лорисс и устремилась по лестнице вверх.

8

-Руку! Дай руку! - закричал Глеб и добавил уже тише, крепко схватив ее за руку. - Никогда не встречал такой упрямой девицы.

Лорисс навалилась грудью на край обрыва и выползла, наконец, на твердую землю.

-Говорил тебе, бери левее! Хорошо хоть до края недалеко. Свалилась бы вниз, вот я бы посмеялся.

-Посмеялся бы, - с трудом перевела дух Лорисс, - да еще как весело.

-Естественно, а ты как хотела? Всю дорогу тащу тебя на собственном хребте. А ты хоть бы слушалась…

-Давай опять, начинай сначала, - Лорисс посмотрела на порезанные об острые камни руки. - “Говорил тебе, левее”. Некуда там было левее. Наступила, нога и поехала.

С высоты обрыва, если смотреть вниз - кружилась голова. Вырываясь из тесного ущелья на свободу, ревела река. Чего ради она так разошлась? Всю время, пока они шли вдоль реки Патерь, та вела себя паинькой - полноводная, спокойная, всегда готовая предоставить на мелководье рыбу на ужин. И на тебе - сюрприз! Бурный поток, обрывистый высокий берег. И не обойти ведь вокруг. Вся прибрежная зона с этой стороны - сплошные заросли Вербных деревьев. Жгучий желтый пух, перед приближением холодов спешил обнажить тонкие хрупкие сережки, спускающиеся до самой земли. Поэтому из двух зол: поход сквозь рощу или ходьба по природной тропе на склоне обрыва, Глеб выбрал второе. И сам пошел вперед, выверяя каждый шаг. Лорисс просто не повезло. Хотя, если говорить честно, выслушав его предостережение “брать левее”, она не послушалась. Ей показалось, что если ступить дальше и правее, то она счастливо избежит опасности. Что ж, в следующий раз придется быть доверчивей. Ему радоваться бы, что она пришла к такому выводу, а он кричит.

-Сначала голову в петлю засунет, а потом будет говорить: извини, Глеб, я просто хотела проверить, влезет ли туда голова!

-Все обошлось, и слава Отцу…

-А кого бы ты благодарила, окажись ты на острых камнях? И успела бы? Что ни говори, а парнем была покладистей: приказал бы, и выполнила!

Лорисс невольно усмехнулась.

-Вот. А девкой все издеваешься, все усмешки какие-то, все норовишь вывернуть наизнанку. Или потеряла что-нибудь, став девкой? Или комплексы “второго рождения” замучили?

Лорисс бросила на него удивленный взгляд.

-Вот уже и спросить стесняешься, простой деревенский… Второе рождение - как говорят книжники, испытывает любая женщина. Еще бы! Она родилась второй, после мужчины.

-Какая разница…

-Вот я тоже раньше думал: какая разница? А сейчас смотрю на тебя и вижу: хрен… то есть, Тьма вас знает! Раньше что сказал бы, то ты и сделала, а теперь думаешь много. А что изменилось? Что? Говорил тебе: бери левее!

-Отец Света! - вспылила Лорисс. - Что ж вы никак не уйметесь, ваше сиятельство?

Глеб осекся и замолчал, грозно вращая горящими от ярости глазами. Беспроигрышный вариант. Лорисс всегда знала, что имя человека, названное вслух, обладает способностью подчинять, но чтобы так действовало? Стоило упомянуть титул Глеба или назвать его настоящим именем, как он моментально успокаивался.

-Вредная девушка. Если бы ты по-прежнему была Вилем, я бы показал тебе…

-Не стоит, Гелберт, - она мило заглянула ему в глаза, - вы все и всё мне уже показали.

-Вот ведь, - он в сердцах выругался, - где тебя только учили таким манерам?

-Пару месяцев в истинно мужской компании - и дело в шляпе, - отшутилась она. - Гелион садится, пора на ночлег устраиваться.

-Вижу. Доверяю тебе поиск ночлега, простой деревенский парень.

-На пригорке ель-красавица разлапилась, от непогоды укрыться, а рядом низина - там и костерок разведи. От вчерашнего кролика что-нибудь осталось?

-Будто не знаешь? - буркнул он. - Осталось. Рожки да ножки.

-Понятно, - она глянула с обрыва вниз. - К реке не подойти. Пошла грибы искать, делать нечего.

-Далеко не уходи, - Глеб уже шел к ели, - ищи потом тебя…

Не без удовольствия проводив глазами ладную фигуру его сиятельства, Лорисс со вздохом отправилась в ельник. Обильно посыпанные солью, обжаренные на огне мясистые белянки - деликатес. Стоит еще раз сказать Глебу спасибо за то, что пока она на верхнем ярусе Белой башни вела отчаянную борьбу с самой собой, он раздобыл где-то сумку и наполнил ее такими нужными вещами. Огниво, соль, фляга - в числе прочих. Кроме того, он нашел Лорисс другую куртку, более подходящую по размеру. Эта же - огромная, снятая с тела здоровяка Тигрия, годилась для подстилки.

Подземный ход, которым, по всей видимости, долгие годы никто не пользовался, произвел на Лорисс крайне угнетающее впечатление. Правда, Глеб уверял, что он проходил здесь лет десять-пятнадцать назад, и все было в порядке. Лорисс, предательски дрогнувшим голосом поспешила заметить, что от того его присутствия ничего не сохранилось, судя по всему. Сырые стены, низкий потолок, грозящий обрушиться в любой момент, огромные тени, разбегающиеся от света факела. Но хуже всего отвратительная тишина, когда казалось, что в ушах у тебя пробки из пакли. Слава Свету, в тот момент, когда Лорисс решила, что они никогда не выберутся из подземных казематов, Глеб остановился. Выход оказался простой норой, заросшей травой.