Ведьмак (СИ) - Сахаров Василий Иванович. Страница 14

– Сюда, ребята!

Оглядываясь, лжесловенцы стали приближаться. Оружие они держали наготове, и я стал действовать.

– Ложись, дура! – Толкнув спутницу, я поставил ей подножку, и она свалилась, упала под дерево и затихла.

Медлить нельзя: если ромеи приблизятся, то спеленают нас и сдадут. Поэтому я открыл огонь первым и бил из трофейного автомата с ПБС.

Первой очередью свалил двоих. Второй – еще одного. Сыграл свою роль фактор неожиданности. А остальные ромеи не стали залегать. Нет. Они сближались и на ходу прижимали меня огнем к земле.

Я залег и метнул в сторону противника гранату. Взрыв опрокинул еще двоих. Остался последний вражеский диверсант, и он был самым опытным, сильным и ловким. Наверное, ромей собирался взять пленного и потому не стрелял. Он оказался рядом и ударом ноги выбил у меня автомат. Оружие улетело в кусты, а затем ромей обрушился сверху и попытался меня придушить. Но я отбросил его, и мы оказались один против другого. Кругом лес, и мы на небольшой полянке. Два противника, и выживет только один.

Ромей выхватил нож и попытался меня достать. Он был настолько быстрым, что это даже выглядело неестественно. На что у меня скорость реакции высокая благодаря тренировкам и природным способностям, а у него такая же, словно он тоже ведьмак или ведун.

«Очень опасный противник», – промелькнула мысль, и я успел уйти в сторону, избежав встречи с клинком врага.

Разворот. Противник нанес новый удар, на этот раз сбоку. Но опять я ускользнул и тоже потянул из ножен клинок. Сам не понимаю почему, взялся за холодное оружие, хотя мог выхватить пистолет и сразу получил бы преимущество.

Засверкали клинки. Колющие и режущие удары, блоки и атаки. Мы были равны. Вот только я оказался «равнее». Пусть ненамного, но для победы этого хватило. Я достал его, рассек клинком бок, и он, левой ладонью зажимая рану, снова кинулся в бой. Его натиск был стремительным, ромей пока не обращал внимания на ранение, и пришлось отступить. Я отпрыгнул назад, а когда он последовал за мной, левой рукой заблокировал диверсанта, перехватив запястье, и вонзил нож ему в сердце.

Удар! Удар! Еще один! Чтобы свалить противника, пришлось несколько раз пробить его тело сталью. А когда он упал, я почувствовал, что у меня дрожат ноги. Сказывался выплеск адреналина, нервное напряжение зашкаливало, и я опустился на траву.

В легком отупении, приходя в себя, я просидел без движения минуту или две, а после того как пришел в норму, увидел рядом Юлию Петровну, которая смотрела на меня расширенными глазами.

– Как же это… – выдавила она из себя. – За что вы их…

– Это диверсанты, – ответил я и стал собирать трофеи.

– Вы уверены?

– Абсолютно. И если бы вы не выскочили, то не пришлось бы вступать с ними в бой.

Женщина виновато опустила голову, хотя потом конечно же вернется к этой теме. Но не сейчас.

– Хватайте рюкзак. – Я бросил спутнице увесистую поклажу последнего вражеского солдата. – Живее!

Собрались быстро и в очередной раз успели уйти. Ромейские солдаты из отряда зачистки слышали стрельбу и приближались, но в глубь чащобы не сунулись. А через несколько часов, уже в темноте, мы вышли на тех, кого они искали. Местные жители и окруженцы создали партизанский отряд, первый в этом районе, и имели связь с Большой землей. Вот на них, как мне думается, и должны были выскочить диверсанты. Однако не судьба.

8

– Мамаев, в чем проблема?! Не можешь шпиона раскрутить?! Так скажи, что не тянешь, и я тебе попроще дело дам.

Сказав это, неестественно худой капитан военной контрразведки в мятом мундире, уставший, невыспавшийся и крайне раздраженный, кивнул в мою сторону.

Молодой старший лейтенант, тоже сильно уставший и с красными от недосыпания глазами, но гладко выбритый и в отглаженном чистом мундире, покосился на меня и покачал головой:

– Господин капитан, дело не простое. Надо разобраться.

Что касательно меня, то я сидел на привинченном к полу стуле и чувствовал, как отекает прикованная наручниками к батарее парового отопления правая рука. При этом я старался сохранять спокойствие, вел себя ровно и четко отвечал на все поставленные следователем военной контрразведки Федором Мамаевым вопросы.

В партизанском отряде мы с госпожой Фоминой не задержались. Помимо нас на лесной лагерь наткнулось несколько чиновников городского правления из Мохова, и они притащили с собой много важных документов, в спешке забытых при отступлении. Поэтому партизаны вышли на связь с кураторами, а те прислали за чиновниками легкий самолет «Махаон», который приземлился на заранее расчищенной лесной поляне. Свободные места в самолете имелись, и нас с Фоминой тоже забрали. Тем более что судьбой своей фрейлины озаботилась великая княгиня Ярослава Келогостовна.

Линию фронта пересекли без помех, приземлились на военном аэродроме города Чугай-лог, и здесь меня взяли в оборот «контрики», то есть военные контрразведчики, которые делали свое дело. Вражеские диверсанты проникали в тыл словенцев, а помимо них были мародеры, трусы, воры, дезертиры, насильники и прочая шваль. Вот ВК (военная контрразведка), словно заградотряды НКВД в годы Великой Отечественной войны, аналогии с которой я постоянно проводил, такой контингент и выявляла.

Начиналось все стандартно. Я сдал все оружие, которое у меня имелось, трофеи и личные вещи. Предъявил документы и начал писать рапорт, предельно честно и откровенно, с точки зрения поручика царской армии, недавно призванного на службу, но уже успевшего повоевать. Так что у меня получилась героическая эпопея. Прорыв из Борисова. Захват бронетранспортера и рейд по тылам противника. Соединение с отрядом полковника Семерни. Бой и «бродилка» по Диверскому лесу, переход через болото и соединение с конвоем великой княгини Ярославы Келогостовны. А потом снова бой, схватка с ромейским спецназом и опять прорыв. Столкновение с диверсантами и выход на партизан.

Мне не поверили, арестовали и отправили в городскую тюрьму, которую после отступления Восточного фронта отдали военным контрразведчикам. Да я и сам, будь на месте «контриков», себе не поверил бы. Ведь если все, что я написал, правда, то мне необходимо дать «Героя империи». Это как минимум. А свидетелей моих героических поступков нет, ибо Фомина практически сразу улетела в Белоград, где находилась великая княгиня. Правда, она обещала замолвить за меня слово. И если так, то Ярослава Келогостовна может меня вытащить – такой влиятельной особе достаточно сделать всего один звонок куда следует, и я свободен. Но Юлия Петровна могла позабыть, кто ее спас и выручил, и тогда меня задержат в контрразведке на несколько дней, а может быть, и недель. Это уж как пойдет. А пока приходилось держать марку и ждать. Главное – чтобы не расстреляли сгоряча или в штрафбат не отправили. Но это вряд ли. Следователь – парень толковый и крепкий, просто так ломать жизнь другому офицеру не станет.

– Да ты понимаешь, что это чушь?! – Тем временем капитан, продолжая давить на следователя, приподнял папку с моими показаниями, а потом опустил ее обратно на стол. – Как обычный поручик, не разведчик и не гвардеец, может ромейских спецназовцев покрошить?! Как?! Ладно бы в групповом бою, и один раз. В это еще можно поверить. Но второй раз, в лесу, и сразу шестерых… Чушь!

– Господин капитан, – Мамаев не уступил своему начальнику и снова посмел ему возразить, – поручик Видов предъявил доказательства. Есть оружие ромейского спецназа, снаряжение и таблетки «экспирин». Как это объяснить? А еще есть свидетель, фрейлина великой княгини.

Капитан уже был не рад, что стал давить на старлея, который, судя по всему, его ничуть не опасался. Однако он отступать не собирался и опять начал приводить доводы в пользу того, что я шпион и меня надо быстренько отправить куда-нибудь подальше или расстрелять как особо опасного врага. Причем сделать это обязан Мамаев. Лично.

«Сдается мне, это какая-то подстава и молодого следователя хотят замазать грязью, а потом слить», – наблюдая за спором «контриков», подумал я и усмехнулся.