И на всех одна звезда (СИ) - Абзалова Виктория Николаевна. Страница 32

— Продал? Как?

Молодой человек на удивление жарко покраснел, а потом так же основательно побледнел.

— Он дворянин, но мелкий и очень бедный. Нищий, прямо говоря. В долгах как в шелках. Когда у меня способности полностью раскрылись, он меня в Храм не отвел не потому что знал, что я темный или еще там по каким соображениям, а потому что платить не хотел. Зато когда Азар его прижал, потребовал меня да еще предложил хорошую цену…

— Почему ты не сбежал?

— А куда? Да и хозяин на меня сразу привязку кинул, это уж я ее потом снял, он даже не заметил, — Сивилл улыбнулся не без самодовольства, на что имел полное право. Мальчишкой суметь не только осознать наложенное заклятье подчинения, но и самостоятельно его снять — дорогого стоит! Хотя скорее всего помогло еще и то, что Азар сам был магом постольку поскольку.

Дамон рассматривал юношу с особым вниманием. Обыденность, с которой он выложил всю эту скверную историю, задевала куда глубже, чем хотелось бы. Но лезть к нему с жалостью нельзя. Парнишка достаточно гибкого склада, будет у него надежная опора, и он выправится сам по себе.

— Твоя мать была замужем? — продолжил Дамон в том же деловитом тоне.

— Нет. Она как раз собиралась, и меня отослали отцу.

— Ясно. Ясно, что ничего не ясно. Последний вопрос, Сивилл. Какое отношение к тебе может иметь такой человек, как Умберто Корде?

— Никакого, — у юноши прекрасно получилось бы соврать, если бы не полыхнувшая в поспешно опущенных глазах застарелая, почти детская обида и тоска, граничащая с уже взрослой ненавистью.

Чтобы не намеревался предпринять Дамон на счет Сивилла, и собирался ли он что-нибудь предпринимать, — его опередили. Процессия в составе представителей магистрата, отряда стражи и молодого решительного светлого, заявилась в несусветную рань, когда все самым прозаическим образом спали. Дамон проснулся от 'сигналки' — сработал завязанный на него барьер, и первой же еще полусонной мыслью стало отправить Ингер предупреждающий импульс.

Однако, само собой, что проснувшаяся девочка и не подумала прятаться у Дамира, а бросилась к папе.

— Ингер! — Дамон многозначительно глянул на налетевшую на него дочь, придерживая за плечико. В ответ из-под каскада кудрей сверкнули точно такие же черные упрямые глаза.

Все свои чувства он отпустил на полную, но ощущал только одного мага, поэтому не стал настаивать, чтобы она немедленно 'прыгала' к брату, однако о спокойствии речь вести не приходилось. В коридоре они столкнулись госпожой Симиллой, и это был первый случай, когда он видел пожилую даму неубранной. Женщина без лишних слов взяла девочку за руку, отведя ее в сторону и позволяя мужчине разрешить положение.

— Доктор Фейт?

Дамон ответил самым своим тяжелым взглядом, из повелительского арсенала. Чиновник по крайней мере смутился.

— Да, мое имя Фейт. Будьте добры, назовитесь и объясните цель вашего визита.

Подрастерявшегося коллегу отодвинул более опытный судейский.

— Мастер Элиас, прозываемый Пенна, уполномочен магистратом… — стряпчий уже тянул сухонькую руку со свитком.

Дамон жестом отмел его поползновения: нужную бумажку написать недолго.

— Доктор Фейт, лично к вам нет и не может быть никаких претензий. Вы человек, зарекомендовавший себя крайне положительно, обличенный доверием Совета…

Какая ирония! Участие в делах Совета как оправдательная характеристика!

— И даже ваш весьма опрометчивый поступок, говорит в вашу пользу…

Элиасу удалось сильно удивить Дамона.

— Опрометчивый поступок? — о чем собственно вообще речь!

— Известно ли вам, что ваш подопечный, некий Сивилл, восемнадцати лет, является ни кем иным, как гнусным отродьем темных сил?!

Увы, пафос мастера пера Элиаса пропал втуне.

— Известно, — безмятежно сообщил даже несколько заинтригованный развитием событий Дамон.

— Мастер Фейт! Мы не можем и мысли допустить, что вы сознательно потворствуете насаждению подобной мерзости! Допускаемо так же, что вами движет благородная цель привить злобному отродью хотя бы толику нравственности, однако же…

Дамон заинтересованно внимал полету мысли стряпчего, припоминая несчастное грустное 'злобное отродье'.

— подобные эксперименты пусть и направлены исключительно на благо общества, однако же чреваты многими неучтенными последствиями, а посему… — явно сдерживающий себя Элиас нехотя подобрался к главному, — Сивиллу, восемнадцати лет, неустановленного происхождения, надлежит быть переданным под надзор и контроль Храма!

Элиас торжествующе уставился на седого мужчину на пороге, отказываясь понимать, что его проникновенная речь нашла совершенно противоположный отклик.

Дамон любезно предложил так и не назвавшемуся светлому и магистратам пройти в дом дабы обсудить сложившуюся непростую ситуацию в более подходящих условиях нежели в дверях. Сейчас было главное сбить им настрой, иначе полные служебного рвения удальцы в самом деле уволокут Сивилла 'под надзор', а именно в храмовую тюрьму — до дальнейших разбирательств. Встретив хмурый и подозрительный взгляд мага, явно испытывающего неприязнь к тому, кто решился покрывать черного, и считающего приглашение отвлекающим маневром вероятнее всего, чтобы дать 'отродью' ускользнуть, он не понижая голос обратился к госпоже Симилле с просьбой разбудить юношу и привести его. Разумеется, тот наверняка уже не спал, но Дамон намеревался немного поиграть на публику.

Некоторое время было затрачено на раскланивания и уверения, что уж к самому уважаемому господину Фейту нет никаких замечаний, его репутация более чем безупречна, а заслуги не знают себе равных. Как избранный, член Белого отряда, только недавно вернувшийся из Похода, он не может не следовать своему долгу очистить мир от то и дело поражающей его скверны! К тому же, он, безусловно, человек здравомыслящий и не может не понимать, что присутствие в его доме темного является, прежде всего, угрозой для него самого и невинного ребенка — его прелестной очаровательной дочери…

О! Последний аргумент весьма удивил глубоко уважаемого, безупречного, заслуженного, здравомыслящего палладина Света в лице мастера Фейта. Дамон даже пожалел, что здесь нет Райнарта: сцена повеселила бы бывшего героя куда больше, чем участие его в Походе против черного колдуна!

Зато был по крайней мере один человек, которого веселиться не тянуло совершенно. Сивилл входил в комнату с таким видом, как-будто это уже был костер, а языки пламени лизали ему пятки.

Дамон с удовольствием наблюдал за выражением лиц чиновников при появлении бледного перепуганного, постоянно кашляющего и чихающего, паренька. Светлый скривился и поджал губы, видимо осознав в каком свете, простите за каламбур, они себя выставляют.

— Я полагаю, что юноша все же не настолько опасен, — мягко заметил господин Фейт.

Ответом стал взгляд, не обещающий ничего хорошего: светлый определенно решил, что над ним издеваются. И не совсем ошибался. Подобный тип служак всегда вызывал у Дамона неприязнь, граничащую с брезгливостью.

В полной мере развить и изложить требования о необходимости тщательного и всестороннего расследования в отношении непонятного Сивилла, белому магу не удалось как бы он того не хотел, пылая праведным негодованием.

— Леди Рузанна, — Дамон поприветствовал входящую молодую женщину с искренним теплом, что не укрылось от его незваных гостей.

Сивилл же шарахнулся от светлой, безнадежно пытаясь вжаться в стену, которая похоже была единственным, что еще держало его на ногах. Юноша был близок к обмороку, видимо окончательно распрощавшись с надеждой сохранить свободу, а может быть и жизнь.

Оценив пустой тоскливый взгляд магеныша, невозмутимую уверенность его покровителя, Рузанна обратилась к коллеге.

— Прошу прощения за невольное вмешательство, но позволено ли мне узнать… простите, не припоминаю вашего имени… на чем основано ваше появление здесь и какую цель оно преследует? — начала она сладко, почти нежно, однако к концу витиеватой речи тон представлял собой сталь.