Штурм Корфу - Гармаш Петр Егорович. Страница 15

В полдень лейтенанты Головачев и Томиловский доставили к Ушакову плененного на Видо коменданта острова генерала Пиврона и нескольких офицеров штаба.

Генерала нашли спрятавшимся в перевернутой бочке. Увидев русских офицеров, он бросился к ним, умоляя спасти от лютости турок.

Около часа дня и над первой батареей появился сигнальный флаг. Теперь остров полностью находился в руках десанта.

Из восьмисот солдат и офицеров гарнизона острова только в плен было взято 243 человека. Русская эскадра потеряла убитыми 9 человек и ранеными 28, турецкая — 8 убитыми и 7 ранеными [51].

Одновременно с атакой кораблями Видо начался общий штурм крепости Корфу. Первый приступ французы отбили: турки отказались участвовать в нем, русских же войск оказалось недостаточно. Тогда на помощь морякам, сосредоточенным у форта Сан-Сальвадоре, наиболее мощного внешнего укрепления, Ушаков бросил подкрепление. С линейного корабля «Св. Троица», фрегата «Сошествие св. Духа», шебеки «Макарий» и аката «Св. Ирина» был высажен десант.

И снова заговорили береговые батареи, а когда они умолкли, войска бросились на штурм.

Форт Сан-Сальвадоре штурмовал десантный отряд под командованием бесстрашного капитана Кикина. Около пятисот моряков и морских гренадеров, к которым присоединились пятнадцать албанцев, под плотным ружейным огнем противника при помощи штурмовых лестниц и фашин преодолевали рвы и другие препятствия. Овладев передовыми укреплениями, они на плечах отступавшего неприятеля ворвались в форт.

Одновременно более 270 морских пехотинцев, матросов и артиллеристов, а также 136 ранее нанятых Ушаковым на службу албанцев под командованием капитана Дмитриева атаковали укрепления с северной стороны. В ожесточенной схватке им удалось захватить мощный редут Сан-Роно. Противник отступил здесь так поспешно, что не успел заклепать пушки.

Теперь береговые батареи и артиллерия захваченных фортов обрушили огонь на остальные наружные укрепления. Последовавшие затем атаки тоже увенчались успехом — и над этими сооружениями взвились флаги победителей.

Такое развитие событий ошеломило французов, сломило их боевой дух. Ранним утром 19 февраля к флагманскому кораблю «Св. Павел» подошла шлюпка с французскими парламентерами. В сопровождении двух офицеров на борт поднялся адъютант генерала Шабо. Его провели в каюту вице-адмирала Ушакова.

— Имею честь передать письмо французского командования! — доложил он.

В письме главного комиссара Директории дивизионного генерала Дюбуа и главнокомандующего французскими силами коменданта крепости генерала Шабо говорилось: «Господин адмирал! Мы полагаем, что бесполезно подвергать опасности жизнь нескольких сотен храбрых русских, турецких и французских солдат в борьбе за овладение Корфу. Вследствие этого мы предлагаем вам перемирие на срок, который вы найдете нужным для установления условий сдачи этой крепости. Мы предлагаем вам сообщить нам ваши намерения по этому поводу, чтобы прекратить пролитие крови…» [52]

Неприступная крепость сдавалась на милость победителя.

Ушаков, прочитав письмо, приказал дать сигнал о прекращении стрельбы. В ответном письме он сообщал, что распорядился прекратить военные действия на 24 часа.

В 17 часов в крепость был направлен адъютант адмирала лейтенант Балабин с основными условиями сдачи крепости. На следующий день, 20 февраля 1799 года акт капитуляции французского гарнизона Корфу был подписан. В нем говорилось, что русским и турецким представителям передаются «крепость, форты Корфу с артиллерией, военным снаряжением, продовольствием, материалами и другими предметами общественного пользования», а также линейный корабль «Леандр», фрегат «Ла-Брюн» и другие суда. Определялся порядок сдачи гарнизона. Предусматривалось, что через день после подписания капитуляции он выйдет из крепости, с соблюдением воинских почестей передаст знамена и все, кроме генералов и офицерских чинов, сложат оружие. Соединенная эскадра брала обязательство за свой счет переправить пленных с их частной собственностью в порт Тулон под честное слово, что они в течение 18 месяцев не будут браться за оружие против России, Турции и их союзников. Больные и раненые французы получали возможность задержаться для лечения в госпитале на Корфу.

Командование объединенной эскадры гарантировало, что жители острова, к какой бы религии и национальности ни принадлежали, не будут «подвергаться никаким преследованиям, притеснениям и оскорблениям» [53].

Благородство, гуманность, доброжелательность — эти качества были неотъемлемой чертой Ф. Ф. Ушакова, человека внешне казавшегося суровым, малообщительным, каким рисуют его современники.

Утром 22 февраля объединенная эскадра вошла, в пролив между Видо и Корфу и стала на якорь, растянувшись в линию перед мрачными стенами умолкнувшей крепости. Баркасы доставили с русских кораблей на берег специальную команду моряков и морских пехотинцев во главе с капитаном 1 ранга И. И. Юхариным. Им предстояло разоружить гарнизон и занять все укрепления.

В полдень из крепости вышли колонны французских войск. Остановившись напротив выстроившихся во фронт русских моряков, французы положили к ногам победителей свои знамена и ружья. Над новой и старой крепостями, над фортами и на мачтах стоявших на рейде призовых судов взвились российские и турецкие флаги. Над бухтой прозвучал торжественный салют из корабельных орудий.

Специально выделенный гарнизон из состава русских войск вступил в крепость. Турки по решению Ушакова остались за ее стенами.

Разоружившиеся французские войска были возвращены в крепость. Всего на Корфу было взято в плен 2931 человек, в том числе генеральный комиссар Французской республики Дюбуа. Русские потеряли убитыми и ранеными около 100 человек, а турки и того меньше [54]. Столь небольшой урон, понесенный при взятии мощной, считавшейся неприступной крепости, объясняется умелой организацией штурма. Неприятельская артиллерия еще до начала атаки была подавлена сильным огнем кораблей и береговых батарей. Завершилось дело решительными и умелыми действиями российских моряков и «морских солдат» при штурме укреплений.

16 марта в сопровождении военных кораблей в Тулон направился отряд из девяти купеческих судов, нанятых для перевозки пленных французских солдат и офицеров. А спустя несколько дней были отправлены в Анкону главный комиссар Дюбуа и генерал Шабо со своим штабом.

Победителям достались значительные трофеи. На Корфу оказалось свыше 600 различных орудий, «ружей годных — 5495, бомб разного калибра чиненых — 545, нечиненых — 36 849, гранат чиненых — 2116, нечиненых — 209… ядер чугунных разных калибров—137 000, кнепелей — 12 708, пуль свинцовых ружейных—132000, пороху разных сортов — 3060 пудов, пшеницы немолотой в разных магазинах — до 2500 четвертей», большое количество добротного леса, пригодного для ремонта кораблей, а также несколько судов [55].

Фрегат «Ла-Брюн» по соглашению командующих эскадр был передан туркам, а линейный корабль «Леандр» достался российской эскадре [56].

С падением Корфу завершилось освобождение Ионических островов. Французы потерпели поражение в одном из важнейших стратегических районов Средиземноморья.

Взятие Корфу, мощнейшей по тем временам крепости во всей Европе, лишь силами флота явилось невиданным ранее событием. Оно вошло в историю русского военно-морского искусства одной из самых ярких страниц. Ушаков в донесении императору отмечал, что доблестно действовали все русские моряки. Но с особым блеском проявились флотоводческий талант и новаторство адмирала. Единственно верными были его решения в организации штурма Видо и Корфу, в распределении сил, налаживании взаимодействия корабельной артиллерии и десантных отрядов. Примененная им тактика расходилась с установившимися в то время взглядами на использование флотов. Обычно при взятии приморских крепостей роль флота ограничивалась блокадой с моря. На такие осадные действия затрачивалось немало времени. Так называемая Великая осада с моря и с суши Гибралтара франко-испанскими войсками в 1779–1783 годах длилась целых четыре года, но так и не увенчалась успехом. Ушакову на овладение Ионическими островами с их крепостями потребовалось всего лишь три месяца. Причем он располагал крайне ограниченными ресурсами, флот действовал в большом удалении от своих баз. Российский посланник при Оттоманской Порте В. С. Томара, с которым Ушаков поддерживал связь, а через него — с Петербургом, в своем поздравительном послании подчеркивал, что этот «знаменитый воинский подвиг» совершен «без армии, без артиллерии и, что больше, без хлеба» [57].