Сокровище громовой луны - Гамильтон Эдмонд Мур. Страница 2

– Мы отлетаем завтра, Джон? – жадно спросил он у Норта.

– Нет, не завтра, Стини, – мягко ответил Норт. – Может быть, послезавтра.

И Стини вернулся на свое кресло в углу и сел, рассеянно улыбаясь. Он улыбался так уже целые годы, с тех пор, как вернулся из последнего перелета с Венци – жалкий обломок человека с потрясенным разумом.

К Норту подошел Ян Дорак. Смуглый, плотный, коренастый межпланетник испытующе поглядел в утомленное лицо Норта.

– Как дела, Джонни? Новый начальник...

– Такой же, как и все, – медленно ответил Норт. – Я слишком стар.

Другие приблизились тоже – Хансен, Коннор и высокий Уайти Джонс. Они слышали его слова.

– Ничего, когда-нибудь они позовут нас, – с надеждой прошептал Ларе Хансен. – Они увидят, что мы, старики, им нужны.

– И во всяком случае, у меня была сегодня работа, и мы можем поесть, – заявил Майк Коннор. – Глядите, ребята, – консервы и синтепиво для каждого.

Рябое, веселое, красное лицо Коннора было беспечным, как всегда, пока он раскладывал свои пакеты. Коннор никогда не тревожился ни о чем, даже когда был третьим офицером у Кэрью в его злосчастном втором перелете много лет назад.

Но высокий Уайти Джонс, косматый белокурый гигант лет сорока, сочувственно похлопал Норта по спине левой рукой. Правый рукав у Джонса висел пустым, и висел так уже годы, после взрыва дюзы на корабле Венци.

– Чертовски скверно с этим новым начальником, Джонни, – прогремел он. – Я надеялся, что с ним ветер переменится.

– Правила Компании не меняются, – пробормотал Норт. – Человек старше двадцати пяти не может надеяться, что его возьмут.

– К черту Компанию! – проворчал Уайти. – Как будто ты не лучший межпланетник, чем все эти непропеченные младенцы, что ездят в их лоханках!

Норт не ответил. Что толку повторять это снова? Остальные слепы к совершившимся переменам. Они все еще считают себя молодыми пионерами – межпланетниками, летавшими с Джонсоном, Кэрью, Венци и другими великими первыми исследователями, которые открывали новые пути в космосе своими историческими перелетами к другим планетам.

Но все это было поколение назад. С тех пор межпланетная навигация выросла в обширное выгодное предприятие. Стремление алчных землян в другие миры, борьба за ценные металлы и минералы на других планетах заставили ее развиваться с невероятной быстротой.

И в этом взрывном росте пионеры космоса были забыты. Слава оказалась недолгой, эфемерной. Многие из них умерли от трудностей первых перелетов в ненадежных, плохо оборудованных кораблях. Великий Горхэм Джонсон, первый межпланетник в мире, не вернулся из своего третьего путешествия на Юпитер. Марк Кэрью, его славный преемник, погиб двумя перелетами позже. Венци недолго прожил после разведочного полета на Плутон. От лучевых ожогов, от незаметных повреждений внутренних органов пионеры космоса погибли почти все.

А уцелевшим жилось плохо. Это было более или менее неизбежно. Они были межпланетниками. Они умели лишь смело летать в иные миры. Они не собрали никаких богатств на планетах, которые открывали. За ними шли изыскатели и спекулянты, жадно делая заявки на залежи ценных металлов и собирая прибыль. А самая крупная добыча досталась, в конце концов, хитрым земным финансистам, образовавшим гигантскую Межпланетную Компанию по Металлам и Минералам, которая постепенно скупала или поглощала конкурентов, пока не стала владеть всеми межпланетными кораблями и высасывать прибыли из шахт на всех планетах.

Стареющие, обнищавшие, объявленные теперь непригодными к полетам – их единственной работе, уцелевшие пионеры космоса держались друг друга. Соединяя свои скудные случайные заработки, они жили мечтой когда-нибудь снова подняться в космос. Но сейчас последняя надежда Джона Норта и его товарищей, казалось, угасла навсегда.

– Какой страшный стыд для Компании – держать тебя привязанным к Земле, – повторил Уайти Джонс. – И только потому, что ты чуть старше мальчишки.

– Они еще попросят нас вернуться, – вновь изрек Хансен.

– Где этот чудак Коннор? – раздался сердитый пронзительный голос старого Питерса. – Я голоден и хочу ужинать.

– Утихни, старый бродяга, – ответил Коннор. Бывший офицер ставил на стол потрескавшиеся тарелки. – Идите, ребята!

Они вскрыли жестянки с синтепивом. Ели жадно, молча. Насытившись, стали обсуждать последние межпланетные новости: о судах, считающихся пропавшими, о рекордном перелете на Меркурий, о недавнем финансовом пиратстве Компании на Юпитере.

Разговор, как и всегда, перешел на прошлое. «Я помню, как...» «А вы помните, как...»

Джон Норт испытывал в этот вечер чувство гнетущей бесполезности. Он знал, что вся их нищая компания пытается убедить самих себя в том, что они еще кому-то нужны, что мир еще помнит об их былой славе. Но сегодня он не мог попасть в тон разговора старых своих друзей.

Уайти прервал вдруг горячий спор с Коннором и спросил его:

– Джонни, этот сумасшедший ирландец считает, что Кэрью мог бы достичь Плутона в своем третьем перелете, если бы постарался. Я сказал ему, что он дурак. А ты что думаешь?

Норт ответил с горечью:

– Думаю, все мы призраки, спорящие о тенях.

Все изумленно взглянули на него. Но горечь, которую Норт сдерживал весь день, вдруг выплеснулась наружу.

– Какая нам польза от всех этих разговоров о прошлом? Какая кому разница, кем мы были двадцать лет назад? Мир забыл обо всем этом. Лучше забыть и нам. Лучше нам забыть все о космических полетах и попробовать что-нибудь еще.

Уайти ответил ошеломленно:

– Но мы не умеем ничего, кроме этого.

– Мы можем стать садовниками, фермерами, кем угодно, – вспыхнул Норт, вскакивая. – Это будет лучше, чем жить всегда в забытом всеми прошлом.

И сразу ощутил острое раскаяние, увидев слезящиеся глаза старого Питерса, отчаяние в пустом взгляде Стини, тень сердечной боли на лице Уайти.

– Простите меня, ребята, – пробормотал он, отворачиваясь. – Я просто сорвался, кажется. Пойду подышу свежим воздухом.

Он распахнул дверь и тотчас же остановился. Там стояла девушка в легком белом платье из синтешелка. Рука ее была поднята. Она, видимо, только собралась постучать.

Она негромко вскрикнула от неожиданности:

– Вы меня испугали...

Норт окинул ее взглядом. Девушка была молода, высока ростом, движения ее были угловаты, но по-своему прелестны. Он увидел темные волосы, блестящие карие глаза, приоткрытые губы.

– Здесь ли живут эти люди? – серьезно спросила она, достав блокнот и стала читать: – Майкл Коннор, Джон Норт.

– Да, это наша резиденция, – иронично ответил Норт. – Чему обязаны честью вашего посещения?

Он подумал, что девушка была очередной сотрудницей какого-то из благотворительных обществ, уговаривающих время от времени их маленькую группу принять государственную милостыню.

Милостыню тем, кто проложил империи пути через миллионы миль пространства, тем, кто открывал миры!

2. Уранианский клад

Девушка, казалось, ощутила враждебность в жестких чертах Норта, так как в ее манерах появилась какая-то неловкость.

– Меня зовут Алина Лоурел, – сказала она неуверенно.

– А меня Джон Норт, – сухо ответил он. – Что вам, собственно, нужно от нас? Я сейчас ухожу.

Коннор, всегда бесконечно любезный, подошел, чтобы смягчить напряженность.

– Стыдно, Джонни, разве так встречают самое очаровательное видение, когда-либо посещавшее эту пыльную нору? – Ирландец сделал церемонный жест. – Войдите, мисс, и не обращайте внимания на этого парня.

Алина Лоурел нерешительно вошла. Легкая угловатость высокой тонкой фигуры делала ее моложе, чем Норту показалось сначала.

Он увидел огорчение в ее взгляде, когда девушка оглядела пыльный чердак, оборванных пожилых людей, вставших из-за стола. Потом она вгляделась в красное лягушачье лицо Коннора.

– Вы – Майкл Коннор, да? – быстро спросила она. – Я так и думала. Много лет назад я слышала, как отец говорил о вас.