Верни себе зрение. Лекции о естественном восстановлении зрения (СИ) - Жданов Владимир Александрович. Страница 32

О том, как кодируют по Довженко, мне рассказывал один соратник в Кривом Роге. Его там кодировали. Примерно то же самое рассказал другой соратник в Киеве (я там тоже вел группу), он помогал кодировать. Правда, кодировал не сам Довженко, а один из его учеников, но суть от этого не меняется.

Итак, подходит день, который назначили, приезжает врач-кодировщик и собирает группу этих людей. Группы собирали большие, до ста человек. Заводят их в какое-то помещение (скажем, в красный уголок ЖЭКа), обычно подбирают полутемное, полумрачное помещение, ну уж точно не дворец. И вот заводят этих людей, и выходит перед ними врач-кодировщик. И гнуснейшим и подлейшим голосом начинает им читать лекцию о вреде алкоголя: «Вот, алкоголь — это наркотический яд, а вы его пьете, мозги разрушаете, здоровье подрываете, семьи у вас разваливаются, деньги пропиваете, на работе вас гоняют…» Ну такую ахинею несет, слушать невозможно. Люди сидят, слушают, слушают и начинают засыпать. Он минут двадцать отпел эту песню, пол зала уснуло. А пол зала сидит, чего-то ждет.

Он по-новой начинает: «Вот, алкоголь — это наркотический яд, а вы его пьете, мозги разрушаете…» И вторая половина засыпает. Еще минут через двадцать человека три сидят, еще не спят.

Он вообще нараспев начинает: «Вот, алкоголь…» И эти «бум-бум», глаза закрывают.

И вот когда все уже уснули, он подкрадывается к ящику (у него на столе стоит пустой фанерный ящик из-под папирос) и говорит: «Алкоголь — это страшный наркотический яд». И как кулаком бабахнет по этому ящику! Весь зал в диком ужасе подпрыгивает: «Что такое? Что случилось?» Ну вот такое ощущение, что на тебя рухнул потолок.

А он уже командирским голосом: «Так, лекция моя закончилась, и сейчас перейдем к индивидуальному кодированию. Сейчас пойдете, будете решать с родственниками, кого на сколько. Кодирую на месяц, на три месяца, на полгода, на год, на три года, на пять, на десять и на всю жизнь. Идите и решайте».

Только они привстали, он: «Стоп. Но учтите, я один из лучших учеников Довженко. На какой срок закодирую, в течение этого срока ни грамма, ни-ни. У меня зять не выдержал, помер. (Уууххх, зять помер, надо же. Страху напустил.) Ну, идите теперь и решайте».

И вот пока они там решают, он уже готовит индивидуальный кабинет для кодирования, уже по одному их туда заводят. Ставит кресло, у него есть помощник. Значит, заводит очередного человека, садит его в кресло, подходит к нему, смотрит ему строго в глаза и задает вопрос: «Ну что, три недели не пил?»

Вот это самый ответственный момент всего кодирования, он должен понять, что человек его не обманывает. Потому что если он три недели не пил, он может и три года не пить. А есть люди, которые недели выдержать не могут, они таких не имеют права кодировать (он может сорваться и умереть от этого кода).

И вот он подходит и говорит:

— Ну что, три недели не пил?

Тот говорит:

— Нет, не пил.

— А шоколад не ел?

— Нет, шоколад не ел.

— Ну что, на сколько будем кодироваться?

— Давайте на три года.

Он ему говорит:

— Давай на всю жизнь.

— Не, не, не, не, не! На всю жизнь не надо.

И вот он подходит к этому человеку, берет его за голову и большими пальцами что есть силы начинает выдавливать ему глаза. Давит туда, вот прямо аж так пальцы запускает. Человек такого хамства-то не ожидал, он цепляется руками в это кресло, а ему надо, чтобы он от боли закричал, рот открыл.

А рядом стоит помощник уже наготове, у него есть такая аэрозольная упаковочка (хлорэтил, вонючая жидкость с типичным алкогольным запахом). И вот когда он от боли закричал, он ему как в рот, нос как шиканет, аж из затылка что-то вылетает. Человек вообще одурел: больно, глаза давят, что-то в рот там шиканули. И в этот момент он его берет, резко встряхивает голову, по лбу «щёлк»: всё, на три года закодирован.

Ну конечно, соратники, в моем пересказе выглядит это все очень весело и очень забавно, но вот это кодирование вещь настолько страшная, что вы себе даже представить не можете. Вот во всех этих так называемых «сифилизованых»

(Примечание автора сайта: как я понял, он так переиграл слово «цивилизованых».)

странах, откуда к нам вся это гадость-то и идет, вот такое кодирование уже давно признано уголовно наказуемым преступлением. В уголовном кодексе Франции написано: «Врач-психотерапевт пациенту может говорить все что угодно, но если при этом хотя бы пальцем дотронется до лба — это тюрьма». Потому что даже пальцем дотронувшись до головы, все, что наговорил, может там закодировать.

Что же происходит при этой стрессовой психотерапии Довженко? Человек пришел на сеанс, его усыпили и вдруг неизвестным грохотом разбудили. У человека в подсознании возникает мощнейший очаг тревоги. Не страха, страх конкретен («я его боюсь» — это страх), а тревоги («я боюсь, но чего боюсь — не знаю»). На этот очаг тревоги он очень ловко наложил очаг страха смерти («зять помер, тебя-то уж точно никто спасать не будет, раз зятя не спасли»). Потом когда человек сел, он на эти два очага наложил очаг боли (глаза начал выдавливать), а когда человек от этой боли закричал, он это замкнул на что? На алкоголь. По лбу щелкнул, и человек три года ходит и три года у него в голове это сидит.

И упаси его господь в течение трех лет хотя бы грамм алкогольного яда в рот взять. Потому что накануне кодирования каждый кодируемый пишет вот такую стандартную расписку, послушайте, что здесь написано.

«Ученику доктора Довженко. Расписка. Я, такой-то такой, адрес такой-то, предупрежден сотрудниками центра, что нарушение противоалкогольного противонаркотического психического кода доктора Довженко Александра Романовича опасно для жизни. При нарушении кода может наступить смерть, общий паралич рук и ног, слепота, инфаркт миокарда, судороги, паралич сердца, алкогольные психозы, сумасшествие и другие тяжелые нарушения здоровья. При нарушении кода я лично отвечаю за свое здоровье и свою жизнь, в чем и расписываюсь. Подпись, число».

Он эти бумажечки собрал и до свидания. И люди мрут, и с ума сходят, и слепнут, и никто никакой ответственности у нас в стране за результаты этого кодирования не несет.

Что же происходит при самокодировании по методу Иванова?

Смотрите. Человек вышел на природу и просит у Бога себе здоровья: «Господи, дай здоровья моим глазам». И в тот момент, когда человек у Бога просит себе здоровья, он на уровне подсознания у себя активизирует те центры, которые за процесс оздоровления отвечают.

И вот он раз попросил здоровья, выдохнул. Вдохнул, опять попросил здоровья. Выдохнул. Третий раз попросил здоровья, а потом берет он, ведро воды ледяной на голову выливает и это возбуждение — что? Кодирует, фиксирует. Он ложится спать, а оздоровление идет всю ночь. Утром вышел, ага, глазкам лучше, сердечку попрошу здоровья, сердечко оздоровлю.

То есть человек сам себе задает оздоравливающий код, и не на страхе это завязано. И может его подправить, может все что угодно с ним сделать.

2. При обливании ледяной водой холоднее одиннадцати градусов у человека резко подскакивает температура тела (до сорока двух градусов) и тут же приходит в норму. При этом болезнетворные микробы погибают.

Кстати, вода теплее двенадцати градусов никакими целебными свойствами не обладает.

И вот у нас в Новосибирске все ивановцы мучаются — нету холодной воды. У вас-то есть в Енисее, а там у нас нет, вода из крана идет плюс восемнадцать, а в Обском море — плюс двадцать два. А она никакими целебными свойствами, эта вода, не обладает.

У человека на теле, соратники, находятся миллионы температурных датчиков. И мы любым участком тела чувствуем температуру окружающей среды (локтем чайник задели — ой, горячо, щекой к окну — ой, холодно). То есть мы телом чувствуем температуру. И вот в тот момент, когда человек на себя переворачивает ведро ледяной воды, в это мгновение все датчики в мозг дают одну и ту же информацию: «Дикий холод».

Но реакция организма на этот мгновенный дикий холод не «брррррр» (замерз), а организм вырабатывет изнутри огромное количество внутреннего тепла. И в этот момент организм изнутри разогревается до максимально возможной температуры (сорок два градуса, выше уже кровь свернется).