Высокое напряжение (ЛП) - Монинг Карен Мари. Страница 34
— Думал, что спасу тебя от тех мутных ублюдков прошлой ночью, но ты и сама с ними отлично справилась, дорогуша.
По какой-то причине это не укладывалось в голове — вероятно, потому что мысль была столь гнусной, что я не впускала её в свой разум.
— Дай-ка проясню: последние два года ты был в Дублине. То есть, в считанных футах от меня. Следовал за мной по пятам. Прятался от меня, — я знала, он способен на это. Девятка в любой момент может меня превзойти. Это приводит меня в ярость.
Его улыбка сделалась ещё шире.
— Ага. Я чертовски хорош, не так ли? Ты ни разу не заметила.
Мои ноздри раздулись.
— И с чего бы тебе совершать такой оскорбительный поступок?
Его улыбка померкла, и он наградил меня темным взглядом.
— Христос. Женщина. Я тебя не понимаю. Я тебя защищаю — ты злишься. Я тебя не защищаю — ты злишься. Я открываю двери — я снисходителен. Я не открываю двери — я пещерный человек, а между прочим, так и есть. Что за биполярная херня? Начинаю думать, что вы, цыпочки, понятия не имеете, чего вы хотите, или постоянно меняете мнение, просто чтобы потрахать нам мозг.
— Я злюсь не потому, что ты меня защищал — хотя я не вижу, как ты меня защищал, учитывая, что ты ни разу не появился и не сделал ничего, чтобы мне помочь. Я справлялась со всем сама, и хоть я никогда не возражаю против подкрепления, то, что ты делал, называется подглядыванием и равноценно слежке за мной, против моей воли, несомненно, по приказу этого вечно вмешивающегося доминирующего мудака. Мне нужен был друг, Лор. А не чёртов невидимый щит.
— Босс никого не слушает, дорогуша. Я ему говорил, что это тебя взбесит.
Я произнесла ледяным тоном:
— Но ему было все равно, — «Не беспокойся, — сказал он мне на кладбище той ночью, — я принял меры предосторожности, ты будешь защищена». Кроме того, он так и не ответил на мой вопрос, уходит ли вся Девятка. Он не соврал. Но недостаток информации может быть таким же оскорбительным.
— О, ему не все равно, дорогуша. Он всегда заботится о тебе. Просто принимает свои решения и действует. Практически как все, когда я знаю. Вы двое заслуживаете друг друга, оба из той чёртовой породы я-знаю-лучше-чем-все-остальные.
— Я и он не являемся и никогда не будем горошинами в Мега-стручке. Только в своих грёбаных снах он достигнет таких высот. Где он? — потребовала я.
Глубокий, богатый, баритоновый смешок прокатился по танцполу за мной, на два уровня ниже.
— Ах, Дэни.
И вот он, голос, которого я не слышала два долгих года, за исключением непрошеных, нежеланных снов. Я задрожала, когда он прокатился ко мне. Тот же чёртов заряд, то же мгновенное напряжённое осознание Риодана как сокрушительно сексуального мужчины, какое я улавливала от Лора и Тени. Дерьмо. Я предпочитала ту необъяснимую дрожь в животе, которую я чувствовала, будучи подростком, а не это болезненно обострившееся осознание собственных гормонов и Меня. Не. Перемкнёт. В этот. Раз. Я вдохнула глубоко и полно, шлёпнула торопливый, но прочный ментальный барьер вокруг всего, что хоть как-то касалось секса. Убрала это в коробку, покрыла её чистым титаном. Я больше не ребёнок, и не стану вести себя как дитя.
— Я здесь. Ребёнок.
Ребёнок. Перед глазами все покраснело от кровожадности, и мой разум обострился до болезненной ясности.
Лор простонал:
— Оу, черт, дорогуша, не делай этого.
Я ринулась в стоп-кадр, грациозная как газель, голодная как лев. Я знала каждый дюйм этого клуба как тыльную сторону своей руки.
Моё процентное соотношение изменилось. Я на 1 % была рада, что он вернулся. На 99 % решительно настроена надрать его невыносимую задницу.
Глава 17
Как ты мог меня оставить, когда мне нужно было обладать тобой, я ненавидела тебя[32]
Я врезалась в Риодана на предельной скорости, гранатой с выдернутой чекой и летящими кулаками. Я ударила его так сильно, что мы налетели на мраморную колонну, которая от столкновения удовлетворительно задрожала. Затем я схватила его, отдирая от колонны, и впечатала в стену.
Он не бил меня в ответ, он даже не сопротивлялся, и это взбесило меня ещё сильнее.
Я снова бросилась на него, отодрала от стены и швырнула через всю комнату. Он врезался в поддон с брёвнами с такой силой, что дерево разорвалось и полетело во все стороны.
Я смутно осознавала ошеломлённые лица рабочих. Я смутно осознавала, что веду себя тревожно похоже на то, как я вела себя в детстве.
Мне было все равно.
— Прыгай в поток, — зарычала я на него. Он даже не присоединялся ко мне. Просто торчал в обыкновенном медленном мире, где все его видели, и позволял мне избивать его. Должно быть, для них все выглядело так, будто его метнул через всю комнату вспыльчивый тасманский дьявол.
Он встал, отряхивая свою безукоризненную одежду прекрасного кроя, скрестил руки на груди и бросил на меня жёсткий, предостерегающий взгляд. «Я тоже рад тебя видеть, Дэни».
У него даже кровь нигде не шла. Я что, безобидная?
Я вывалилась из потока с грохотом ботинок и прорычала:
— Я не говорила, что рада видеть тебя, и я так не считаю. Ты ублюдок. Прыгай. В. Поток. Дерись со мной.
«С чего бы мне это делать?»
— И не разговаривай со мной, не разговаривая со мной. У тебя нет права. Держись подальше от моей головы.
Его глаза прищурились. «Кто сильнее…»
Я снова ринулась в поток, перебивая его. С меня довольно, я больше ни секунды не стану слушать его дерьмо в духе «Кто сильнее, у того и право» или «владение — это девять десятых закона», или любую другую его бессмертную философию. Иногда есть лишь один способ разрешить ситуацию: пуститься во все тяжкие и драться. И видит Бог, он будет драться со мной, а я выплесну на его нерушимое тело свою ярость из-за множества вещей, которые он сделал, чтобы задирать меня и оскорблять.
Я снова врезалась в него, ударив его так крепко, что мы взлетели в воздух, и отбрасывая его своим телом назад, отчего он вписался в очередную колонну с такой интенсивностью, что та треснула от потолка до пола. Мы вместе соскользнули вдоль неё, я стискивала его воротник обеими руками.
Он оставил меня на два года. Ни разу не написал мне смс. Не позвонил. Оставил тут Лора, прятавшегося от меня вне зоны досягаемости. Меня вовсе не успокаивало то, что Лор мог информировать его о моем благополучии. С моей точки зрения, это не считалось.
Затем он вернулся, позволил мне спасти его жизнь и ушёл, не сказав ни слова.
Назвал меня ребёнком.
Как раз когда я собиралась врезать ему кулаком по лицу и впечатать его голову обратно в колонну, чтобы посмотреть, обрушится ли она от моего следующего удара — колонна, не его лицо — Риодан выдернул меня из потока, схватив за рукав и гладко вытащив меня в реальный мир с реальными мировыми последствиями, где случались болезненные вещи, и заставил меня стоять неподвижно, одна большая рука наручником сомкнулась вокруг моего запястья.
— В чем, — сказал он очень тихо, — твоя проблема, Дэни?
Моя проблема? Это не у меня тут проблемы. Я наградила его свирепым взглядом. Наши лица находились так близко, что я могла видеть крошечные кроваво-красные искорки, поблёскивавшие в его льдисто-серых глазах. Древних, нечеловеческих глазах, ясных и холодных.
Он даже не дышал тяжело.
Я задыхалась.
Я подняла свободную руку, чтобы врезать кулаком по его выбешивающе спокойному лицу, но моя явно одержимая рука схватила в кулак его короткие тёмные волосы и дёрнула его лицо к моему, тогда как мои явно сошедшие с ума губы впились в его губы.
Во мне взорвалось неистовство похоти. Годы одиночества, годы неудовлетворённого голода, годы скучания по нему.
Я целовала его так, будто он был полем битвы, а я рождена провести на нем все мои войны. Я целовала его так, будто он был единственным королём, ради которого эта воительница-амазонка когда-либо поведёт свою армию в бой. Я целовала его так, будто мы были первобытными, смертоносными зверьми, бесстрашно вышагивавшими по тем жестоким, убивающим, лишённым людей землям, куда страшились ступать ангелы, и я целовала его с голодом, который ни разу не был утолён, я выпускала весь огонь и ярость и дикость своей души — а уж этого было охереть как много.