Хранилище (СИ) - Старухин Евгений "Шопол". Страница 21

Но, несмотря на его смерть, табличка о провале задания почему-то появляться не спешила. И вот спустя пару секунд, труп некроманта начал подниматься. Смотреть на него было страшно: не было одной половины головы, её словно отрезало и можно спокойно было посмотреть в содержимое второй половины, абсолютно целой. Получилось эдакое учебное пособие по внутреннему содержимому черепа – череп в разрезе, так сказать. Но и это было не всё. С той же половины, где отсутствовала голова, телу пришлось тоже весьма не сладко. Мантия отсутствовала, да и вообще следы какой-либо одежды, что давало полностью насладиться открывающимся зрелищем покрытого струпьями заживо гниющего тела, в котором копошатся черви, прямо по живому мясу. Нет, пожалуй, насладиться таким зрелищем невозможно, тут надо постараться удержать в себе содержимое своего желудка. Вторая часть туловища по прежнему была облачена в мантию, причем у меня сложилось впечатление, что эта мантия приросла теперь к этой части тела навечно, потому что концов её не видно и она уходила краями прямо стык этих двух таких непонятных частей нового существа. Кстати, а что это тут такое рядом со мной трётся?

Полуликая недонежить. Уровень 79. Отношение: не определено.

Тварь тоже изучала себя, начиная снизу. Одна нога с гниющей плотью и местами проглядывающей костью, на месте другой – пола мантии. Выше картина была примерно аналогичная. Когда половина черепа в своем осмотре дошла до грудины, дальше она принялась щупать руками и заодно осматривать округу. А посмотреть было на что: вся лаборатория оказалась разнесена в пух и прах взрывами потоков магии. Наконец его осмотр был завершён и взгляд его единственного глаза сфокусировался на мне. При этом почему-то зрачок его глаза лопнул, и краснота залила весь глаз целиком. По моей спине от этого зрелища пронёсся табун огромных, словно зубр, мурашек.

– Что ты сделал со мной? – удивительно, но при наличии только половины рта, половины языка и половины горла, речь его не искажалась, разве что голос стал немного другим, по сравнению с тем, когда он был живым: он стал каким-то скрипучим и противным, давящим на мозги.

Я только пожал плечами, а что ещё оставалось, ответить-то я всё равно не могу.

– Зачем ты разрушил контуры и испортил моё идеальное превращения в лича, заменив мое тело на это… это… Чёрт, я даже не знаю как это тело теперь назвать!

Я опять повторил свой ответ, сопроводив его дополнительно отрицающим покачиванием.

– Ну и что ты хотел этим сказать? Что сам не знаешь, зачем это сделал? Или ты хотел в моем лице отомстить тому, кто прервал твоё собственное перерождение? Нет, я не спорю, получилось весьма эффектно: идеально сбалансированное заклинание шестого порядка разрушить простеньким заклинанием первого и при этом даже почти без последствий. Разрушенная лаборатория – это мелочи, могло всё кладбище к чертям переворотить, причём в самой лаборатории не осталось ни единой целой пробирки или колбы, словно баланс разрушающего воздействия на контур был рассчитан идеально, так чтобы уничтожить всё здесь и не допустить никакого выхлопа наружу. Да и на выходе конечный эффект получился весьма оригинальным, не будь я сам этим монстром, то за этакое светопреставление я бы не нашёл других эмоций, кроме как восхищение. Но за что мне-то это досталось? Что я тебе плохого сделал? Наоборот, принял как старшего коллегу, всячески старался приветить и даже пообещал совместное использование лаборатории. А теперь... Вот что теперь-то? Магия смерти меня теперь почти не слушается, наоборот вызывает какое-то отторжение, зато меня тянет с непонятной силой к стихийным школам и отчего-то к магии крови… – он в задумчивости помолчал, а потом задал новый вопрос, которого я совсем не ожидал, – Убить тебя что ли?

Я невольно вздрогнул, таким деловитым тоном был задан этот вопрос, причем не мне, а самому себе.

– А что ты хотел? Ты уничтожил дело всей моей жизни, уничтожил мои планы на перерождение, мало того, разрушил мою лабораторию и сломал её связь с кладбищем наверху, теперь связать их заново для меня невозможно, учитывая моё новое отношение к магии смерти. И чем мне прикажешь заниматься? Стихийной магией? Ага, так и представляю: прихожу я к воздушникам в таком виде и прошу: «научите меня магии воздуха, любезнейшие!» Да они меня до конца даже дослушивать не станут, там же уничтожат, ни один орден стихий не дружит с некромантами, маги крови тоже находятся далеко за пределами предвечной. Хотя нет, вампирские круги есть. Но там магия уж больно специфична и мне вряд ли подойдёт. Наверное, всё же надо податься к оркам или ограм, у них самые сильные маги крови. Да и среди хаоса вроде как можно найти стихийных отщепенцев, опять же мне на пользу. Ладно, убивать я тебя и не буду, хоть и есть такое желание, даже и не знаю почему, настроение какое-то, что ли, не подходящее. Но есть у меня для тебя заклинаньице…

При этом он ехидно осклабился оставшейся половиной лица, что смотрелось довольно жутко и не сулило мне никаких хороших перспектив…

Внимание! Вы попали под действие заклинания «Печать Хаоса»!

Внимание! Вы являетесь сторонником фракции хаоса, заклинание изменено на «Отметка Хаоса».

Внимание! Вы владеете дополнительным классом «Коснувшийся доброты хаоса», заклинание изменено и усилено на «Преобразование Хаоса».

Внимание! Вы обладаете расой зомби, заклинание изменено на постоянную ауру «Зомби-няшка, очаровашка».

Внимание! Вы отмечены кровью, аура изменена на ауру «Зомби-няшка, кровавый очаровашка».

Э-э-э? Что? Что за зомби-няшка? Какая очаровашка? Поток моих вопросов был грубо прерван диким хохотом недонежити.

– Га-га-га, Ха… Ха.. Хаос крут! Га-га-га. Это ж надо! Га-га-га! Ни разу такого эффекта ещё не видел! Все… всегда заклинание подстраивается под носителя. Га-га-га. Но такой эффект – первый раз! Га-га-га.

Бывший некромант валялся по полу и истерично ржал своей половиной рта, больше не в силах произнести хоть что-то. Пришлось пройтись по лаборатории, в поисках хоть какого-нибудь куска зеркала. Спустя минут пять, я нашёл серебряное блюдо, хоть и немного погнутое, но поверхность его по-прежнему довольно неплохо отражала окружающее пространство. Меня оно тоже показало: Я был по прежнему зомби, но теперь черты лица у меня как-то немного сгладились и стали более женственными, милыми. Но это было далеко не всё – у меня на голове вместо волос росли ромашки, причём стебли их обладали эластичностью волос и только на самом кончике имелся кроваво-красное соцветие ромашки. Нет, я знаю, что ромашки обычно белые с жёлтым серёдкой, но у моих ромашек расцветка была немного иная: ярко-алые лепестки, словно артериальная кровь и тёмно-тёмно красная сердцевина, как кровь венозная. Причём других ассоциаций, нежели, чем о крови, эти ромашки просто не допускали, да и последняя модификация заклинания на это явно намекала. Стебли их, кстати, были чёрными, или это настолько красный, что почти чёрный? Я начал осматривать себя всего. И с ужасом, только сейчас разглядел, что заклинание ещё не закончило своего действия. Все волоски, начиная с головы, на моём теле потихоньку превращаются в эти ромашки. Вот и на руках начали волосы преобразовываться в малюсенькие, но заметные ромашульки. Сзади послышались шаги и спустя пару мгновений хохот:

– Га-га-га! А заклинание-то, как я погляжу, прогрессирует! Га-га-га! Нет, но это ж надо же! Ромашки! Га-га-га! Разъедаемое гнилью лицо зомби в обрамление ромашек, что может быть более характерным для хаоса? Га-га-га! Эта фракция, судя по всему, просто создана для существ с чувством юмора! Га-га-га!

Бывший некромант смеялся ещё где-то полчаса, ехидно комментируя процесс моего оромашивания. Наконец, отсмеявшись, он заметил:

– Хм, похоже, пора отсюда убираться. Собирать здесь в дорогу всё равно нечего, так что можно идти без долгих сборов. Тут, можно сказать, ты, мой друг-ромашка, оказал мне большую услугу. Я тебя даже хотел бы отблагодарить за это чем-нибудь, за это и за минуты безудержного веселья! – на его полулице опять появилась довольная усмешка, к счастью в хохот, так и не перешедшая, – Так чем я могу отблагодарить тебя?