Милый мой волшебник (СИ) - Гребёнкин Александр Тарасович. Страница 17

- Хорошо. Но она будет погружена в сон. И проснется только тогда, когда вы выполните требование. Не раньше. А сейчас нам нужно серьезно поговорить.

Глава двенадцатая. Договор на холме

Ветер выл и поднимал крыльями плащи, когда они поднимались на высокий холм с пожелтевшей травой. Солнце купалось в тучах, то стыдливо скрываясь, то вновь показываясь в своей нагой коварной красоте.

С холма были видны осенние пышные краски лесов и полей, темно-синяя гладь озера, вызвавшая у Корнелия резкую тоску и печаль.

Ветер хлестал в лицо, когда Рэт повернулся к Корнелию и заговорил громоподобным голосом, заглушая ветер:

- Будем говорить начистоту. До сих пор мы более-менее удачно читали мысли друг друга, но постоянно чего-то не договаривали.

- Да, хотелось бы объясниться... Вы вторглись в мою жизнь, не спросив меня и пытаетесь уничтожить даже то, что я имею, - хмуро сказал Корнелий.

Рэт слегка улыбнулся:

- Просто так сложились обстоятельства. Мне в моих планах не хватало важного элемента. И тут на моем пути возникли вы. Я отдаю должное вашим способностям – они безупречны.

Корнелий горько усмехнулся и покачал головой:

- Никаких способностей. Ну, разве что кроме самых заурядных. Я мало чем обладаю – обыкновенный авантюрист, выдавший себя за могучего волшебника, чтобы просто заработать.

Рэт улыбнулся:

- Позвольте вам не поверить. Не нужно притворяться невинным младенцем. Уйти из моего дома – никак не просто. Пусть фокус с тенью элементарный, но и он говорит о ваших немалых способностях и эрудиции. То, что вас волкодав не тронул, который и медведя порвет – это тоже многого стоит! Кроме того, за вашей деятельностью наблюдал мой человек.

- Я знаю - Дрозд, - хмуро кивнул Корнелий.

Все происходящее ему очень не нравилось. Он тяжело вздохнул, ловя ртом свежий ветер.

- Зачем вы притащили меня сюда? Здесь ветрено и прохладно...

Рэт обвел рукой окружающее пространство.

- Чтобы показать красоту и напомнить о богатствах мира. Многие лягут к вашим ногам. Ведь у вас проблемы с деньгами. Зачем же рисковать, идя на всякие опасные авантюры, связанные с волшебством?

Он помолчал, вслушиваясь в ветер, скривив губы в коварной улыбке.

- Так вот, деньги у вас будут. И немалые деньги! Да еще рука милой красавицы Элени!

У Корнелия сжалось сердце. Он внимательно посмотрел в розоватые глазки Рэта.

- Где она? Я думаю о ней – и у меня перед глазами белая стена, словно туман.

- Все верно. Так и должно быть. Не беспокойтесь о ней – она дома. И старый доктор в пенсне уже спешит к ней. Она будет спать и когда ее заберут в больницу...

Корнелий твердо сказал:

- Я хочу, чтобы ее вернули домой.

- Это можно сделать, но это опасно. Если не поддерживать в ней жизнь - она может умереть...

- Что я должен сделать?

- Не вы один, а еще и ваш приятель, - заметил Рэт.

- Который?

- Этот мастер кукол - Нестор.

- Ну, и что требуется?

- Создать человека.

Корнелий чуть не расхохотался.

- Ни много ни мало. Послушайте, а вы не перепутали меня с Господом? С демиургом?

- Нам нужен искусственный человек.

- Фантастика! Что я слышу? Вашему могуществу понадобился гомункул?

- Да. Нам нужно еще одно воплощение в земной жизни.

- Кому нам?

- Другому миру, который вам не доступен.

- Зачем вам нужен этот мир?

- Для полноты владычества в нем.

Корнелий широко и печально улыбнулся.

- До чего же старо – страсть к власти!

Рэт дернул плечами.

- Почему старо? Это вечно, как это солнце, которое укуталось в одеяла туч, как этот ветер. Но вас это не должно интересовать. Вам нужно созидать...Это ваша основная задача!

- А почему мы сами не хотите создать?

- Нам нужна девушка... Создать женщину, изначально созданную из ребра Адамова.... Нет, нам не по плечу.

Корнелий опять горько улыбнулся, глядя в серьезное, напряженное лицо Рэта.

- А я, значит, смогу?

- А вы создадите приятную женщину, которая будет питаться... любовью. Тело создаст Нестор. Дух в тело вселите вы!

Корнелий покачал головой:

- Мне кажется это невозможным. Я могу отказаться?

- И тогда навсегда погубите себя и свою возлюбленную. Поймите, ее жизнь и ваша – в ваших руках!

Наступила тишина, лишь завывал мерный, крепкий ветер, словно говорил стихами.

Корнелий внимательно посмотрел в темные, с красноватыми пятнышками безумные глаза – горошины Рэта.

И промолвил, тяжело вздохнув:

- Ну, хорошо. Видимо у меня нет другого выхода. А если у нас не получится?

Рэт улыбнулся и на мгновение Корнелий заметил у него остренькие крысиные зубки. - Получится. Я уверен. Ну что, Корнелий Александрович, стало быть подпишем договор? Он уже готов!

Один из спутников Рэта раскрыл маленькое переносное письменное бюро. Другой извлек из-под плаща густо исписанную бумагу, перо, принадлежности, и закрыл широким плащом от ветра.

Корнелий склонился над бумагой. Перо было острое, стальное, чернила красные.

- Что это? – удивленно воскликнул Рэт, заметив, что Корнелий ставит вместо подписи крест.

- К сожалению, я разучился писать, - сказал едко Корнелий и посмотрел с холма.

На окружающих необозримых пространствах по-прежнему бушевал холодный ветер, на озере поднимались синие величественные волны.

Рэт жестко и хищно смотрел на него.

- Ну, как хотите. Это дела не меняет. А теперь пойдёмте... Вас отправят в город.

- Нет, оставьте меня здесь. Мне нужно побыть одному.

***

Он брел среди необозримых полей к печальным полунагим деревьям, на которых еще дрожали под ветром зелено-желтые и коричневые листья. Скрипели под ногами опавшие ветки, шелестела листва.

Сквозь острые ветки кустов сквозил полевой ветер. Кричали галки – гортанно, протяжно. Все звуки - крики птиц, треск сучьев, шелест листвы, напевы ветра раскатывались эхом до самого необозримого горизонта.

Видно было далеко: поле, усеянное остатками собранного урожая, торжественно плывущие, меняющие окраску облака.

Хмурые низкие свинцово-пепельные тучи спрятали солнце, а усилившийся острый ветер слегка морозил щеки.

Он шагал вдоль поля, по краешку лесополосы, шурша ковром осыпавшейся листвы, втягивая в себя запах земли, подгнившей листвы, грибной сырости, коры и веток. Ветер сушил его слезы – остатки горя и печали.

Корнелий нашел старые сломанные деревянные ящики. Достал газету из кармана, зажигалку, и вот уже язычки костра побежали вверх, запылал свежий костер. Языки пламени полоскались на ветру, будто флаг. Усевшись на пеньке, Корнелий грел руки у костра. Он пытался осмыслить всё произошедшее. Он понимал, что впереди бой и надо принимать его.

Глава тринадцатая. Встреча

Непомерно тяжелый, словно камень, сон посетил измученное тело только под утро. Дневная круговерть стала настоящим испытанием для Корнелия. Особенные страдания причиняла несчастная Элени: видеть любимую девушку недвижимой было нестерпимой мукой, и самое сложное было чувствовать свое бессилие в этой ситуации, когда ни мастерство заклинаний, ни ухищрения врачей, ни помощь друзей не помогали!

Тяжело было видеть быстро поседевшую, с кругами под глазами, красными от бессонницы и слез, Валерию Петровну; сотрясались от рыданий старческие плечи преподавателя Льва Яковлевича, которому Элени была как дочь, но, именно благодаря его связям, Элени удалось устроить в хорошей клинике в отдельной палате.

Она лежала вся в белом, холодная и бледная и абсолютно не реагировала на окружающих, пульс еле прощупывался. Но дыхание было ровным, мышцы расслаблены. Элени была очень схожа с мёртвым человеком, но все же она спала, почти не подавая видимых признаков жизни. Возможно она слышала окружающих, но не могла отреагировать.