Любовь и Смерть. Убийство Курта Кобэйна (ЛП) - Уоллес Макс. Страница 50
Курт сделал для меня всё, что мог, когда я приехала туда [в Рим]. Он купил мне розы. Он купил кусочек Колизея, потому что он знал, что я люблю римскую историю. Я выпила немного шампанского, приняла валиум, мы занялись сексом, я заснула.
История изобилует противоречиями, однако одна вещь всегда особенно беспокоила нас. Если, как утверждает Грант, Кортни намеревалась убить Курта в Риме, почему она вызвала «скорую» после того, как она нашла без сознания, таким образом спасая ему жизнь? Почему она просто не оставила его умирать? В сущности, мы всегда ссылались на её действия в Риме как на один из важнейших недостатков в теории убийства Гранта. И хотя это не опровергает того факта, что Курт был убит, это, казалось, делало саму Кортни невиновной в преступлении.
Мы уверены, что у Гранта нет никаких веских доказательств для подтверждения своего серьёзного заявления, что в Риме Кортни пыталась убить своего мужа, и мы критиковали его в нашей первой книге за то, что он сделал такое необоснованное заявление. В ответ он предложил множество сомнительных версий. Возможно, она слишком поздно поняла, что Курт проглотил недостаточно роипнола, чтобы убить его, предполагал Грант, и она хотела сделать так, чтобы она хорошо выглядела, будто бы спасая ему жизнь. Но спустя несколько лет с тех пор, как мы впервые открыто выразили свои сомнения, обнаружилась некоторая дополнительная информация, заставив нас переосмыслить наш первоначальный скептицизм.
Первое и самое серьёзное сообщение сделала сама Кортни. В многопрофильной больнице Умберто I подтвердили, что Курта привезли на «скорой» примерно в 7:00 утра, в это же время врачи немедленно сделали ему промывание желудка. Эта временная последовательность, казалось бы, соответствовала заявлению отеля «Эксельсиор», что консьержу поступил звонок из номера Кортни незадолго до 6:30 утра с просьбой вызвать «скорую». Однако восемь месяцев спустя Кортни сказала Дэвиду Фрикке из «Rolling Stone», как она нашла Курта без сознания приблизительно за два — три часа до того, как она вызвала «скорую»:
Я повернулась к нему примерно в 3 или 4 утра, чтобы заняться любовью, а его не было. Он был в конце кровати с тысячей долларов в своём кармане и запиской, в которой было написано: «Ты меня больше не любишь. Я скорее умру, чем разведусь»…. Я могу понять, как это случилось. Он принял 50 чёртовых таблеток.
Почему она ждала более двух часов, прежде чем вызвать «скорую» в 6:30 утра? Она ждала, чтобы сначала убедиться, что он мёртв? Или её просто неверно процитировали в «Rolling Stone»? Вот версия, которую она рассказала в интервью журналу «Spin»:
И мы заказали шампанское, потому что с нами чуть-чуть побыл Пэт [Смир], а Курт не пьёт, а потом мы уложили Фрэнсис спать. И мы стали заниматься сексом и заснули. Он, должно быть, проснулся и стал писать мне письмо о том, каким он чувствовал себя отвергнутым. Но я не уверена, я так думаю, потому что он не был отвергнут. Мы оба заснули. Во всяком случае, я проснулась, кажется, в четыре утра, чтобы дотронуться до него, в основном, чтобы трахнуться с ним, ведь я его так долго не видела. А его не было. А я всегда начинаю волноваться, когда Курта нет, потому что я думаю, что он где-нибудь в углу, занимается чем-то плохим. А он был на полу, и он был мёртв. Из его ноздри текла кровь. И он был полностью одет. Он был в вельветовом пальто, и у него было 1 000 американских долларов, сжатых в одной руке, которая была серой, и записка в другой.
Здесь она подтверждает, что она не только нашла его в 4:00 утра, но ещё и подумала, что он был «мёртв».
Когда «скорая» везла Курта в больницу примерно два — три часа спустя, Кортни ехала сзади вместе с мужем. Когда они приехали в больницу около 7:00 утра, и двери «скорой» распахнулись, знаменитый итальянский папарацци Массимо Сестини, предупреждённый об их прибытии, уже ждал, чтобы сделать моментальные снимки. На его фотографии, которая была повсеместно опубликована, запечатлена Кортни, полностью накрашенная. Многие из тех, кто видел эту фотографию, поражены тем фактом, что, хотя её муж был при смерти, у неё было самообладание, чтобы воспользоваться косметикой до того, как приехала «скорая».
Различные сообщения в СМИ рассказывали о первой просьбе Курта после того, как он пришёл в себя после комы: земляничный молочный коктейль. Только Чарлз Кросс пишет о первом из того, что сделал Курт. У него во рту всё ещё было полно трубочек, и он взял карандаш и блокнот и набросал записку для Кортни, которая ждала у его постели. Первые слова, которые он написал, это: «Твою Мать!». Потом он потребовал, чтобы трубочки были удалены у него изо рта, и попросил молочный коктейль. По-видимому, только Кортни знает, что означал недовольный жест Курта.
Кросс в своей книге «Тяжелее Небес» приводит ещё одну интригующую деталь об инциденте в Риме. В то утро «женщина, назвавшаяся Кортни, оставила сообщение [главе «Geffen Records»], в котором говорилось, что Курт мёртв». По-видимому, из-за этого звонка в некоторых выпусках американские СМИ, включая Си-Эн-Эн, неправильно сообщили, что Курт умер. После часовой паники и скорби в «Geffen», сообщает Кросс, «выяснилось, что звонившая была самозванкой». Кто это выяснил? И, что ещё больше беспокоит, как узнали, что та, кто звонил, на самом деле не Кортни? Она просто впоследствии это отрицала? Или к тому времени узнали, что Курт ещё жив и, таким образом, предположили, что звонок был мистификацией? Геффен не скажет, а Кросс не называет никакого источника этого разоблачения.
Если звонила Кортни, это показывает, что сначала она думала, что Курт был мёртв, и поэтому, возможно, вызвала «скорую», ошибочно полагая, что она уже достигла цели и убила своего мужа. В итоге сама Кортни впоследствии сказала репортёру, что она думала, что Курт был мёртв. Однако это просто догадка, и она далека от убедительного доказательства того, что она попыталась убить Курта в Риме.
Пока не появится более убедительное оправдание, вызов ею «скорой» не может быть самым неоспоримым признаком того, что Кортни невиновна в ужасном обвинении, которое публично выдвинуто против неё уже почти десятилетие.
В течение многих лет сторонники теории убийства утверждали, что Курт никогда не был склонен к самоубийству, а просто Кортни навесила ему этот ярлык после его смерти. Однако заявления самого Курта наводят на мысль, что он, по крайней мере, играл с этой идеей в определённые моменты своей жизни. Действительно, именно Курт, а не Кортни в 1993 году дал репортёру «Rolling Stone» Майклу Азерраду следующее объяснение того, почему он начал употреблять героин:
Я решил привыкнуть к этому. Я хотел этого. Я сказал: «Это — единственное, что спасёт меня от того, чтобы вышибить себе мозги прямо сейчас».
В другом интервью «Rolling Stone» год спустя он приводит в равной степени пророческую цитату:
В течение пяти лет, за то время, когда у меня была проблема с желудком, да, я каждый день хотел покончить с собой. Я много раз был близок к этому. Я извиняюсь, что я так прямо об этом говорю. Это было, кстати, когда я был в туре, лежал на полу, отрыгивая воздух, потому что я не мог удерживать воду.
Однако именно в этом интервью, вышедшем менее чем за три месяца до его смерти, Курт заявляет:
«Я никогда в жизни не был таким счастливым», потому что «мой желудок меня больше не беспокоит».
Часто ссылаются на тот факт, что Курт первоначально назвал последний альбом «Нирваны» «I Hate Myself and I Want to Die» («Я Ненавижу Себя и Хочу Умереть»), также, казалось бы, наводит на мысль, что в тот период Курт думал о самоубийстве. Только под давлением своей студии звукозаписи Курт согласился изменить название на «In Utero». Когда он спросил Дилана Карлсона, как тот мог сказать, что Курт не был склонен к самоубийству, учитывая явную масштабность таких упоминаний за эти годы, он пожал плечами. «Всё это было просто шуткой, — сказал он. — Курт сам так сказал. И когда он говорил о том, что вышибет себе мозги, любой из тех, кто знал его, знал, что когда он так говорил, он просто рассказывал о боли. Я не думаю, что он имел это в виду буквально. Это было выражение, которое он употреблял».