Пионеры-герои (Рассказы и очерки) - Зуенок В. "Составитель". Страница 31

Ольга Андреевна сразу догадалась, что нужно вооруженным фашистам в Воле. Подводы еще только свернули к хутору, как она кликнула Колю с бабушкой, и втроем, они кинулись бежать в лес. Морозный ветер зло бил в лицо, слепил глаза. Ноги проваливались в рыхлый снег. Кружила метель. Она заметала следы и мешала бежать. Бабушка привалилась к березе и прошептала:

— Сил моих нету идти. Бегите, детки, сами, а я…

— Так ведь лес рядышком! — крикнул Коля. — Давай, бабушка, я тебе пособлю.

— Нет, не дойти мне. Только вас задержу…

Сквозь слезы видел Коля, как заковыляла бабушка к дому. В ушах звучал ее голос:

— Тебе жить и жить, внучек, а мне уже девятый десяток. Я их задержу в хате…

Бабушка успела вернуться в хату. Как сумела, отвлекла внимание фашистов от беглецов. Обступили ее, выпытывают: где да где они, невестка с внуком. Тщетно, ничего им не сказала, все отговаривалась тем, что стара стала, дескать, ничего не помнит. А у самой тревога на сердце. «Успели ли мои добежать до леса? Сумеют ли уйти от погони?»

Ничего не узнали от старухи фашисты. Накинулись с кулаками. Сбили с ног, топтали сапогами. Потеряла бабушка сознание. Лежит посреди хаты, едва слышно стонет.

Фашисты вышли из хаты и подожгли ее. Едкий дым пополз по снегу, смешиваясь с поземкой.

Кое-как выбралась из хаты бабушка. Остановившимся взглядом смотрела она, как догорали обвалившиеся бревна, треща и шипя. На пепелище и умерла, не чувствуя, как припорошило ее снегом.

А Ольга Андреевна с сыном добрались до леса. Пройдя несколько километров, переночевали у знакомых. На второй день за ними приехали партизаны.

И о гибели отца, и о смерти бабушки узнал пионер Коля Гойшик уже в лесу. Сердце его сжалось от боли, оно горело ненавистью к душегубам.

Проходил день за днем, а Колю не посылали на задания.

Тогда он сам обратился к командиру отряда товарищу Лопатину:

— Пошлите меня на любое задание, товарищ командир.

Лопатин обещал подумать.

Вскоре комсомольская организация отряда принимала Колю в свои ряды. Он был зачислен в молодежную диверсионную группу Дмитрия Шмуратки. Эта группа имела уже немалый опыт диверсионной работы. И вот партизаны получают задание: взорвать эшелон с вражеской техникой на участке Пинск — Городище. Эта была первая боевая операция, на которую пошел Коля Гойшик.

Выполнить задание оказалось не просто. Боясь партизан, немцы ночью останавливали движение поездов, а днем наверстывали упущенное. Три ночи пробыли партизаны в засаде, и все безрезультатно. Днем же подойти к железной дороге было невозможно — нужно было пересекать открытую местность.

И тут Коля Гойшик сказал:

— Давайте я один днем подложу под рельсы мину.

Все переглянулись.

— Ну что вы? Не удивляйтесь. Я пастушком прикинусь, мне не привыкать. — И он вынул из кармана торбу, положил туда мину и перебросил торбу через плечо. Размахивая хворостиной и весело посвистывая, он как ни в чем не бывало направился по тропинке к железнодорожному полотну. Группа же залегла у железной дороги, чтобы при первой необходимости прикрыть отход своего товарища.

И вот Коля уже карабкается по насыпи к рельсам. Вот он прилег на краю полотна, и друзья видят, как ловко ходят его руки. Через минуту-две мина поставлена под рельс. А в это время в Городище, что в полутора километрах от партизан, гудит паровозный гудок. Метров четыреста успел пробежать «пастушок», как вдруг грянул оглушительный взрыв. Под откос полетели паровоз и 12 вагонов с солдатами, техникой и продуктами питания. Пока враги опомнились, подрывники были уже далеко.

Через несколько дней «пастушок» Николай Гойшик таким же образом пустил под откос еще два вражеских эшелона.

В сентябре 1943 года отряд получил задание выйти к деревне Кремно Дрогичинского района, остановить вражеский эшелон с продуктами питания и разгрузить его. Прибыв в Кремно, партизаны узнали, что сюда движется группа эсэсовцев с намерением сжечь деревню. Партизанский отряд вышел в засаду. Часов в одиннадцать утра показалась колонна карателей. Впереди лошади тянули пушку.

Группа Дмитрия Шмуратки должна была ударить но вражеской разведке.

Когда каратели поравнялись с засадой, партизаны открыли огонь. И тут немцы залегли и начали разворачивать пушку. Она могла наделать много бед народным мстителям. Тогда командир Лопатин берет с собой Колю Гойшика, и они незаметно подползают к артиллеристам. Командир и юный партизан забросали расчет пушки гранатами. Так пушка и не сделала ни одного выстрела. Каратели были разбиты. Деревню Кремно им не удалось сжечь. В этом была немалая заслуга и Коли Гойшика.

Вместе с группой партизан Коля Гойшик отличился и в боевой операции на шоссе между Березой Картузской и Бронной Горой. Там было уничтожено 19 фашистских автомобилей. А ведь в сводках Советского Информбюро иногда сообщалось, как о крупном успехе партизанских отрядов, об уничтожении даже пяти или шести машин противника!

Коля Гойшик уже хорошо знал многие партизанские «профессии». Особенно по душе пришлось ему подрывное дело. Когда из отряда снаряжались партизаны на «железку», он рвался вместе с ними.

Зимой диверсионная группа три дня и три ночи провела в засаде у железнодорожного полотна под Пинском. Был лютый мороз. Даже сквозь добротный новый кожух пробирался холод. На второй день началась оттепель. Ноги промокли. А затем снова ночь, снова мороз. Но Коля о себе и не думал. Он ждал удобного момента, когда фашисты ослабят патрулирование. И дождался. Ночью юный партизан пустил под откос еще один вражеский поезд.

Когда возвращались в лагерь, Коля почувствовал, что не может идти.

Все труднее и труднее было шагать, увязая в глубоких сугробах снега. Но ничего не говорил он товарищам, потому что видел: и они устали, недоели, недоспали, промерзли на холоде. Друзья Дима Шмуратка, Леня Савощик, Вася Синицкий заметили: с Колей что-то случилось. Они подошли к нему:

— Что с тобой, Коля?

— Что-то нога разболелась.

Посадили Колю на пенек, разули ногу. Она была отморожена. Растирание снегом не помогло.

Тогда друзья подняли Николая на руки и зашагали к лагерю. Они шли усталые, несли, шатаясь, своего друга-комсомольца.

Целый месяц пролежал Коля в партизанском госпитале. Вначале ему было очень плохо. Нога опухла, гноилась. Часто в эти дни приходила к Коле мать, Ольга Андреевна, которая была в штабе отряда. Она подолгу сидела у кровати, смотрела на его исхудалое лицо, и непрошеная слеза катилась по морщинистым щекам.

А сын смотрел на нее синими-синими, как васильки, глазами и успокаивал:

— Не плачь, мама, перестань, хорошая, ты же и так много слез пролила. Поправлюсь, выздоровею. Еще не раз на задание пойду. Вот увидишь. А там и война кончится. Домой вернемся, хату новую построим.

И Коля выздоровел. Врачи возвратили ему жизнь. Снова летели под откос вражеские поезда, снова шла по Брестчине слава о юном народном мстителе.

Как-то перед Новым, 1944 годом в партизанский отряд имени Черткова прибыл командующий Брестским партизанским соединением.

— А ну, покажи мне своего героя, — попросил он командира отряда.

В землянку вошел невысокий парнишка. Неужели это он?

— Партизан Николай Гойшик прибыл! — послышался звонкий голос.

Командующий обнял Колю и поцеловал:

— Герой, сынок, настоящий герой.

24 апреля 1944 года должна была открыться первая комсомольская конференция партизанской бригады имени Дзержинского. Вечером 23 апреля стало известно, что в три часа ночи через станцию Ивацевичи должен пройти поезд с танками, снарядами и солдатами в направлении Минска, где немцы старались остановить натиск наших войск.

— Нужно перерезать фашистам дорогу, — решили народные мстители.

Когда командир отряда выстроил партизан и сказал об этой ответственной операции, охотников нашлось много.

— Разрешите мне, — сказал Гойшик. — Я взорву. Это будет моим подарком нашей конференции.

Командир по-отцовски смотрел на юношу. Семь эшелонов пустил он под откос, сотни фашистов уничтожил.