Пионеры-герои (Рассказы и очерки) - Зуенок В. "Составитель". Страница 42

Повеселели лица партизан. «Есть чем воевать с фашистами», — приговаривали они, и только Вася все ходил по лагерю угрюмый. Ему здорово досталось от комиссара отряда за самовольную отлучку. «Всыпал по первое число», — пожаловался он своему брату Антону.

Через неделю ему снова разрешили ходить на боевые задания. Вместе с Антоном он украдкой подползал к шоссе Слоним — Ружаны и резал телефонные провода. Так было не один раз. Нарушалась связь у партизан, мальчишка пробирался в фашистские гарнизоны, приносил партизанам ценные сведения. И был неуязвим.

Шел 1944 год. Все чаще на востоке вспыхивали огневые зарницы, слышалась канонада. Красная Армия гнала фашистов с земель родной Белоруссии.

1 января 1944 года партизанский санный обоз возвращался с очередного боевого задания. На передних санях погонял лошадь Вася. Рядом с ним растянулся пулеметчик Николай Струповец. Тревоги были позади, и никто не помышлял о беде. А она… У околицы деревни Главсевичи (это в Слонимском районе) неожиданно ударили по саням автоматные и пулеметные очереди.

Партизаны повернули было в обход, да уже было поздно. Немцы начали окружать обоз.

Первым взялся за дело пулеметчик Николай Струповец. Припал к пулемету, и длинная очередь заставила немцев залечь. Рядом с Николаем был Вася. Он подавал пулеметные диски.

Партизаны постепенно отошли к лесу. Завязался бой. Неравный. Немцы окружали смельчаков. Автоматной очередью был убит Николай Струповец. Вася остался один.

И вдруг сразу шесть пуль пронзили Васину грудь. Истекая кровью, юный пулеметчик продолжал отстреливаться. Еще две пули попали Васе в ногу. Пулемет захлебнулся…

Когда немцы приблизились к Васе, он лежал без сознания. Немецкий офицер подозвал врача:

— Он должен жить! Ему известно местонахождение партизан. Мы его заставим говорить…

Очнулся Вася на рассвете. Немецкий врач перевязал ему раны и принес лекарство.

— Пей, пей, — показывал он на стакан с какой-то жидкостью. Ослабевшей рукой Вася поднял стакан, подержал и выплеснул жидкость на пол. Собрал последние силы, сорвал окровавленные повязки. Дважды насильно накладывали немцы повязки, и дважды срывал их Вася.

Утром, обессиленный, весь окровавленный, он приподнялся и посмотрел в окно. Все было белым-бело вокруг. Как в раннем детстве, когда еще был мир…

Вася прислушался. Тишина. Где-то испуганно вскрикнул петух, звякнуло ведро у колодца.

Угасающим взглядом обвел Вася знакомую сызмальства картину. Через несколько минут навсегда закрылись его глаза…

Если от Слонима немного проехать автобусом, попадешь в небольшую деревеньку. На окраине ее, в тени лип, стоит школа. Здесь рос и учился Вася Крайний.

Помнят и не забывают на Слонимщине своего земляка ребята. В Мелькановичской школе, где до войны учился юный герой, пионерский отряд носит имя Васи Крайнего. Земляка. Партизана. Патриота.

М. ТКАЧЕВ

На дороге

Каратели нагрянули на Ходоки перед вечером. Однако в деревне уже никого не было. Жители все успели убежать в лес. Степа Протосеня бежал в лес последним. Его успели заметить, и какой-то фашист дал по нему длинную очередь из автомата. Степа далеко в лес не забирался. Он залез на ель и оттуда наблюдал за деревней.

Высушенные солнцем и ветром крыши и бревна построек горели, как порох. Затем вспыхнуло пламя и над другими крышами. Спустя несколько минут горели все восемь хат деревни. Степкина хата была посередине, и ее фашисты подожгли последней. Деревья у хат, обожженные огнем, чернели на глазах и дымились.

Все. Деревни нет. Нет и Степкиной хаты. Степка заплакал и стал спускаться на землю. Надо было куда-то идти. Мать Степки с его сестренкой на руках убежала на Яськово болото. Туда, видимо, ушли и все остальные жители.

Степка решил искать партизан. Он слышал, что они где-то на Яськовом болоте. Степан верил, что его примут в партизаны и дадут оружие. Он будет мстить фашистам.

Степка шел по лесу и, хотя знал, что фашисты боятся соваться в такой густой лес, все же оглядывался по сторонам, старался не ступать на сухие ветки.

Солнце уже спустилось за деревья, только на вершинах сосен трепетал его отсвет. Подойдя к дороге, Степка услышал гул автомашин. Он упал на землю и пополз, как ящерица, между кустов и деревьев. Потом залез в ельник. Прошла машина, полная солдат. Долго слышалось ее гудение. Потом стало тихо.

Начало темнеть. И тут Степка вдруг решил уже сейчас мстить фашистам. Он выскочил на дорогу. Отрезал длинный кусок обвисшей телеграфной проволоки. Один конец проволоки Степан закрепил за сосну и перетянул через дорогу.

Спустились сумерки. Небо стало темным. Степка услышал, что по дороге идет автомашина. Ехали немцы. Они что-то громко кричали, пели. «Боятся, — подумал Степка, — вот и горланят». Потом проехала группа мотоциклистов. Степка сидел в кустах, затаив дыхание. И вот снова послышался треск моторов. Степка насторожился, но по звуку понял, что едет не один мотоцикл, а несколько. Действительно, мимо пронеслись четыре мотоциклиста. Степка уже начал терять надежду. Легла роса. Степке стало холодно, но он продолжал лежать на земле. Вот опять гул мотора. Фары автомашин залили желтым светом деревья у дороги и кусты, где прятался Степка. Степка прижался к земле. Опять стало тихо.

«Видно, фашисты уже больше не поедут», — думал Степка. Он не знал, что ему делать. Но вот опять гудит что-то на дорою. Прислушался. Слышен треск только одного мотора. Наконец едет один фашист. Степка быстро подхватился, взял второй конец проволоки и замотал его на ствол дерева. А сам отошел.

Дальше все произошло мгновенно. Степка помнит, как заревел мотор и мотоцикл перевернулся. Немец что-то закричал страшным, резким голосом. Потом стало тихо. Когда Степка подскочил к немцу, тот лежал без сознания. Видно, сильно ударился головой о дерево. Мотоцикл лежал в стороне. Степка стянул с фашиста автомат и побежал. Нужно было торопиться. На дороге опять слышался гул моторов.

Спустя некоторое время Степка уже был в партизанском отряде, что размещался в лесу под Плещеницами.

Е. ПТАШНИК

Праздничный салют

Дождь начал сыпать еще в полдень, мелкий и затяжной, и моросил до самой ночи. Стемнело рано, и лампы в хатах зажгли часа в четыре.

Якуб зашел к Пете поздно вечером.

— Надевай плащ, — сказал он другу. — Дождь не перестанет. Как раз подходящая для нас погода.

Петя схватил мамин старенький плащ, и мальчики незаметно шмыгнули из хаты.

На путях станции, тяжело сопя паром, таскал вагоны паровоз. Глухо стучали его колеса. Возле станционного здания стоял фашист и что-то бормотал себе под нос.

Мальчики постояли под крышей, покуда глаза привыкли к темноте, потом подошли к склепу. Из тайника вытянули две бутылки с горючей смесью и подались вдоль железнодорожной колеи. Эти бутылки они нашли еще в июле в оставленных окопах.

Шли тихонько, осторожно, друг за другом, останавливались, приседали, прислушивались. Наконец очутились в лесу. От дождя в лесу все шуршало. Это как раз было хорошо: заглушало шаги мальчиков.

— Часов одиннадцать будет уже, — сказал Петя.

— Ага, — согласился Якуб. — Скоро праздник.

— Якуб, а я пионерский галстук надел.

— Я тоже, — сказал Петя.

Дождь налил большие лужи. Иногда ноги проваливались в воду чуть не по колено, капли с ветвей осыпались за ворот. В ботинках чавкала грязь.

Вот и тупиковые рельсы. Там стоял состав цистерн. От них несло бензином. Недалеко отсюда находился фашистский аэродром. Бензин для самолетов брали из этих цистерн. На аэродроме то и дело вспыхивал прожектор, ревели моторы.

— Хальт! — вдруг послышалось совсем недалеко.

Мальчики прижались к земле. Вдоль состава шли три человека. Это менялись часовые.

Якуб вынул из кармана одну бутылку, забрал вторую у Пети и шепнул ему на ухо: