Зачетный профессор (СИ) - "AlmaZa". Страница 20

- Вы понимаете толк в забавах. – она прошла мимо, утягивая его за собой из своей конуры.

- Все мы когда-то были молодые и дикие, я же не родилась доцентом.

- Правда? А я думал именно так. С очками и указкой, но её отобрали, боясь что она причинит вред окружающим, - Нора улыбалась, слушая его басни и идя с ним в ногу по коридору. Они закрывали за собой двери, гася свет. – Но вы этому огорчились и научились колоть остротами.

- Вам всё не даёт покоя мой юмор?

- Человек смеётся над вещами, доступными его развитию. Чем выше интеллект – тем тоньше юмор. – как бы нейтрально заметил Кюхён, говоря в общем, а не о собеседнице.

- А, теперь вас смущает мой интеллект? Он кажется вам таким же отсутствующим?

- Нет, ну что вы, я просто процитировал кого-то, без намеков, - они спускались по лестнице, поглядывая за большие окна пролетов, где приходящий с каждым днем всё раньше закат заявил о себе оранжево-желтой акварелью солнца. Шаги гулко отдавались от высоких потолков, подтверждая тоской одиночества, что никого на этажах не осталось.

- Знаете, у одного русского философа – Лосева, был другой взгляд на знания, соотнесенный не с юмором, - Нора остановилась в холле прежде, чем выйти к посту охраны. Ей не хотелось бы вести дебаты со своим учеником перед посторонними. – Интеллектуальным, интеллигентным знанием он называл то, которое может быть прочувствовано. Поэтому невозможно достичь определенного уровня, не обладая способностью перенимать знания через ощущения. Пропуская через себя, сочувствуя, мы истинно осознаём вещи. Если мы не чувствуем – мы не понимаем.

- Теперь вы хотите сказать, что мне не хватает чувствительности для ума? – удивился Кюхён, поняв её ход мыслей.

- Я думаю, что вы излишне трусливы для опыта, через который могли бы достичь мудрости, - он не мог знать, что Шивон выдал отсутствие страданий и переживаний в его жизни, из чего Нора и сделала выводы. Она ступила на шаг, но он остался на месте. Ей пришлось остановиться. Молодой человек испытующе вглядывался в неё. – Что? Я спросила у племянницы, кто такой Стьюи Гриффин. Понять психологию своих подопечных – неотъемлемая часть преподавательской методики. Вы культивируете в себе отчужденность, цинизм и скепсис, не свойственные вам от природы. Погружением себя в бесстрастное состояние вы пытаетесь обойти мимо многие интересные явления, кажущиеся вам опасными, ненадёжными или ненужными.

- Кто вам сказал, что всё это мне несвойственно от природы? Я никогда не был другим, причем здесь культивация? – Кюхёну самому хотелось понять, каким видит его Нора. Это бы тоже облегчило задачу. Радовало одно то, что она интересовалась им и запомнила его слова. Так-так. – Я циник, что поделать.

- Настоящие циники сидят в углу, посмеиваются и никуда не суются, а не лезут, рвя на груди рубашку и доказывая, что они циники и пофигисты.

- Но я никуда не лезу! – развел руками Кюхён, не понимая, в каком моменте, кроме его наглой досужести, был замечен сколько-нибудь подозрительный интерес.

- Вы полтора часа отвечали на тест, который самый отстающий ваш одногруппник решит за пятнадцать минут, - Нора выдохнула, устав от озвучивания очевидного. – И это с вашим развитием. После этого скажете, что никуда не лезете? Не знаю, всем вы пытаетесь что-то доказать или только мне – возможно вам кажется, что полемизируя со мной вы социально растёте и ровесники вам не ровня, - однако ведете вы себя не совсем естественно и, мне кажется, сами это понимаете. Не можете не понимать, учитывая вашу разумность.

Кюхён упрямо сжал губы, соображая, куда поворачивать дальше. Он разоблачен, но не полностью. Ей кажется, что ему нравится умничать. А вот финт ушами! Он не будет юлить, а пойдет прямо. Прямоты она от него не ждет точно.

- Вы правы, я веду так себя именно с вами. В таком гипертрофированном виде, так-то я понемногу со всеми таков.

- И чем же я заслужила такую честь? – Нора звякала в кармане пиджака тяготившими её ключами. – Вы считаете, что вам позволено немного больше, чем другим, потому что вы знаменитость? Или просто я женщина и вы, зная, что с мужчиной-преподавателем подобные номера бы не прошли, отыгрываетесь на мне?

- Благодаря тому, что я всегда думал: мне позволено больше, чем другим, я стал знаменитостью. Тут обратная связь, госпожа Чхве. – женщина поклонилась головой, с уважением принимая его целеустремленность. – И да, второй вариант тоже верен. Вы женщина, поэтому я позволяю себе так вести себя. Только я не отыгрываюсь, а заигрываю.

- Что? – Нора растерянно усмехнулась, поозиравшись вокруг, но не найдя моральной поддержки у стен, поклеенных панелями под светлое дерево. – Кюхён, что за глупости? Вы хоть понимаете, насколько это неуместно и переходит всякие границы? Даже вашей дерзкой иронии.

- Это не ирония, я говорю вам вполне серьёзно: я пытаюсь с вами заигрывать, потому что вижу женщину, и считаю нормальным, что между полами происходит не строго деловое общение.

- Оно исключено, я ваш преподаватель. – отрезала Нора и, смягчившись, добавила: - И если ЭТО в вашем понимании заигрывание, то советую вам потренироваться во флирте, потому что это никуда не годится и вызывает лишь наэлектризованность и желание заехать вам по лицу.

- А у меня есть желание вас поцеловать. – выпалил Кюхён, не сдвигаясь. Открыв рот, женщина задохнулась: сначала возмущением, а потом неизвестно чем ещё. Одно было ясно – воздуха ей не хватало для слов, а слов для ситуации. Парень подошел к ней и навис в опасной близости. Нора сжалась, прикрывшись портфелем и не отводя глаз от оппонента. – Если я это сделаю – меня отчислят?

- Вы играете с огнём, Чо Кюхён! – назидательно прикрикнула она. В кармане опять затрещал мобильник и молодой человек, искушенный моментом и задними мыслями, стал наклоняться. Тут же получил по щеке ладонью, вслед за ней грозный взгляд и прыжок в сторону. Нора застыла в дверях, тряся указательным пальцем. – Вы это лучше прекратите!

- И вы говорите, что это я культивирую отчужденность? Что это я отгораживаюсь и пытаюсь быть бесстрастным? Не судите ли вы по себе, госпожа Чхве? Смотрите, я вам это наглядно продемонстрировал. – с убийственной безмятежностью выпрямил плечи Кюхён.

- Вы редкостный мерзавец! Чтобы больше никаких встреч наедине! – выпалила Нора и скрылась. Отлично, именно этого он от неё хотел услышать. Заход в гавань прошел успешно, осталось сойти в порту на берег…

Нора зашла за угол университета и, восстановив дыхание, стала ловить такси. На губах заиграла улыбка. Этому мальчику так хочется казаться букой, что он, наверное, до сих пор вибрирует, как желе на тарелке, от удовольствия, что за ним признали его мнимую сущность. Пусть мнит, что хочет. Запретив ему искать уединений, она с вероятностью в девяносто процентов подогрела жажду заиметь тет-а-тет. Итак, его старый, как мир, способ ухаживания «дергай за косичку, если нравится», известный по первоклашкам, не вызрел и не отпал до позднего студенчества. Что ж, задержался юноша в развитии построения личной жизни. Но от того не потерял обаяния. Значит, её догадки были верными, и все его камни в её огород – это заигрывание. Какие, всё же, увлекательные эти друзья-артисты. Один козёл козлом, другой строит из себя такового. Один считает женщин вещью для удовольствий, другой причиной всех бед на земле, но инстинктов ещё никто не переборол (кроме случаев химической кастрации), и он всё равно тянется к самкам доступным ему образом. Ну, что ж, она – Нора, - не алчная, она может и подарить то, чего от неё хотят, если это совпадает с исполнением её собственных желаний, а, особенно, если совпадает с начинкой её докторской (не колбасы). Как вовремя эти два помощника! Ох уж творческие люди, вечно-то вы кроме себя ничего на этом свете не видите.