Зачетный профессор (СИ) - "AlmaZa". Страница 40

- Что же тогда? Опять займемся чем-нибудь, что терпеть не можем? Кто-то хотел травмировать мои уши ужасной музыкой? Поехали в клуб. Ненавижу то, что играет на дискотеках.

- Но я тоже!

- Вот и отлично, взбесимся оба. – Оглядевшись, молодой человек подал ладонь. – Идёт?

- Нет, я не хочу, - женщина, без особого желания, напомнила: - Мне не по возрасту туда…

- Ну, вот ещё! – Кюхён схватил её за руку и отвел в сторону, в тень ещё не осыпавшихся, но подсохших кустов, где их никто бы не заметил. – Единственное, почему я сам бы туда не пошел, потому что хочу говорить с тобой, и слышать тебя, а этого в грохоте и толкотне не получишь. Что тогда решим? Музей, библиотека?

- Ужасно, нам даже негде вместе нормально провести время! – поморщилась Нора.

- Речной трамвай! – сообразил Кюхён. – Пошли, на такси доедем до причала и будем кататься по реке Хан.

- Это уже что-то… - прежде, чем выбраться из кустов, она придержала его и, теперь сама, прильнула к его груди. – Ты сам-то уверен, что хочешь всего этого? Что тебе нужен этот вечер, который, возможно, мы никогда не забудем?

- Я надеюсь, что таких вечеров будет много, - убежденно вымолвил Кюхён и стал вызывать такси.

На небольшом теплоходике было немного людей, в основном пожилые пары, в теплых куртках стоящие у бортов и наблюдающие за проплывающими берегами Сеула. Дождь накрапывал, и если выходить из-под крыши, то на волосах собиралась влага. Кюхён и Нора спустились на закрытый этаж и любовались на помаргивающие огоньки города через стекло, сидя за столиком. Он пил вино, а она заказала в баре мартини, разбавленное соком. После того, как они простояли с полчаса на верхней открытой палубе, опуститься сюда, в уют безветренного тепла, было непередаваемой благодатью. В четырех колонках по углам еле слышно напевали трот-исполнители.

- Это больше мне подходит, - заметила Нора, отпивая из прозрачного бокала.

- Хватит намекать на свой возраст, я начинаю комплексовать.

- Почему ты? – засмеялась женщина, протянувшись через стол и взяв его за руку. – Не верю, что молодость способна завидовать зрелости. Скорее наоборот.

- Ты хочешь сказать, что с удовольствием бы вернулась лет на десять-пятнадцать назад? – повел бровями Кюхён. – Что сейчас тебе нравится меньше, чем тогда?

- Хм, - вильнув головой, она капитулировала. – Ты прав, нынешняя я нравлюсь себе больше, да и жизнь моя мне нравится настоящая, а не прошлая. Но ты! Ты не знаешь, что будет с тобой в тридцать пять, сорок…

- Знаю, - не пророчески, а как человек, который тысячи раз продумывал свою судьбу рационально, утвердил Кюхён. – Я буду более самодостаточен, у меня будет больше свободного времени, я стану меньше зависеть от агентства и администрации, поумнею, сложусь, как личность и наверняка узнаю, чего хочу. Да, я предпочитаю зрелость.

- Если ты поумнеешь ещё немного, то сможешь закончить образование досрочно, - перевела на шутку Нора. – Потому что не найдется ни одного преподавателя, которому было бы чему тебя научить. – помолчав, она заставила себя отвернуться от завороживших парных фонарей на набережной, между которыми красочно светился магазин или кафе. Это создало ощущение праздника, и тоска по устроенной личной жизни сковала душу. Если бы это было не мимолетное свидание, если бы точно знать, что это твой человек, и вы любите друг друга! Если бы иметь хоть какие-то гарантии… - Разве ты не знаешь сейчас, чего хочешь? Мне казалось, что ты очень определен во всем.

- Иногда мне и самому так кажется, - Кюхён перешел на храбрую честность. – Но в последнее время всё сложнее.

- Лично я, находясь в тех годах, о которых ты мечтаешь, тоже не знаю, чего конкретно хочу, - перехватив с языка собеседника приготовившуюся колкость, женщина, но смешком, заключила: - Помимо того, конечно, чтобы меня прищучили в какой-нибудь башне. Это по умолчанию, но нужна же и более высокая цель?

- Ещё выше, чем башня? – захохотал Кюхён. – Крыша, шпиль? В корзине воздушного шара?

- Ну, хорошо, - отвеселилась она, проведя пальцами по щекам. Небольшая порция алкоголя разгорячила их. – Между чем же ты маешься? Что ты хотел раньше, и что, как думаешь, хочешь сейчас?

- Ты как-то верно заметила, что истинные циники не высовываются со своим цинизмом и наблюдают за всем со стороны, - чуть издали начал Кюхён. – Я всегда желал достичь именно этой стадии душевного равновесия, когда не нужно никому ничего доказывать, никуда лезть. Когда самого мало что волнует, и ты полностью удовлетворен. Я хотел спокойствия, и, наверное, управлять миром с помощью хладнокровия.

- Ты серьёзно? – округлила глаза Нора.

- Не в прямом смысле, как Повелитель Вселенной, - понял глобальность своей формулировки парень. – Подразумевалось, что я хотел иметь власть над людьми, а не чтобы они могли влиять на меня. В том смысле, чтобы быть самому себе хозяином, не зависеть от чужих настроений, не привязываться сильно…

- Не привязываться сильно… - повторила женщина.

- Ты тоже этого хотела? – заметил он.

- Хочу, всё ещё хочу. Но кроме этого теперь хочется и привязаться. – взяв бокал, Нора принялась допивать мартини и слушать Кюхёна дальше. Он неспешно продолжал.

- Именно! Теперь мне тоже, вместе с этим, хочется и привязаться. Но нельзя одновременно хотеть быть пробиваемым и не пробиваемым. Нужно выбрать что-то одно. Есть какие-нибудь интересные цитаты великих, по случаю? Которые помогли бы разобраться в нашей ситуации. – хмыкнул Кюхён, попросив официантку плавучего кафе принести ещё два кофе.

- Выпив немного и глядя на тебя, я вообще мало что могу вспомнить, - признала Нора. Он расплылся в ответ. – Боюсь уйти из сферы светской философии в религиозность, где кроме слепой веры ничего не остается. Смотрю на тебя, коварного, непростого и явно чего-то добивавшегося всё это время, понимаю, что мы с тобой слишком похожи, чтобы быть вместе и единственное, что приходит на ум, это Тертуллиан.

- Кредо киа абсурдум? Верую, ибо абсурдно. – Кюхён крепче сжал руку Норы, пытаясь не вцепиться. После её мудрых слов у него внутри возникали такие ураганы, что он подносился к грани обычного самого себя, уравновешенного и непоколебимого. Кровь бежала быстрее и, непонятно даже что, сердце ли, мысли, душа или тело, что-то осознавало любовь и влечение к этой женщине.

- На самом деле, дословно у Тертулиана написано нечто вроде «это достоверно, ибо невозможно», - Нора засмеялась, и, поблагодарив девушку за принесенный кофе, покачала головой. – Боже мой! Это всё так странно и забавно, что грозит драматизмом… - она не договорила, прерванная звонком мобильного. Приоткрыв портфель и посмотрев на экран, она смело озвучила: - Шивон…

- Ты поднимешь? – насторожился Кюхён.

- Нет, не хочу. – дождавшись окончания и включив виброзвонок, Нора облегченно вздохнула. – Становится жарко. Сходим ещё наверх?