Лунный ветер - Сафонова Евгения. Страница 14

— Если вы надеетесь, что, став гувернанткой, немедля встретите своего мистера Рочестера, вынужден вас разочаровать. Книга мистера Белла — мрачная сказка о Золушке, что неудивительно, учитывая личность автора. Сказка невесёлая, вдоволь сдобренная жестокой реальностью, ибо боги не расщедрились для героини на добрую фею; но юности, опьянённой любовью, свойственно её не замечать. Лично для меня это сказка в первую очередь благодаря обилию сказочных совпадений… но, как бы там ни было, в действительности из тысячи Золушек дай боги одна получает свой счастливый конец, и лучше не думать о цене, которую она обычно за это платит. В сравнении с этим бедняжка Джейн ещё легко отделалась. — Мистер Форбиден качнул головой. — Если подумать, лорд Томас не так плох. Глядя на него сейчас… Он действительно любит вас. Я готов поверить, что без вас он не мыслит своей жизни, готов поверить, что ради вас он способен отречься от светских условностей и обязанностей, обеспечив вам свободу, без которой вы зачахнете. — Он сощурился. — Но вот его отец… он меня настораживает.

Я посмотрела на лорда Чейнза. Тот, как всегда холодный, внимательно слушал Бланш, уже закончившую танцевать и теперь оживлённо что-то ему объяснявшую.

— Чем же?

— Тем, как он смотрит на вас. Это не взгляд свёкра на любимую невестку.

— Лорд Чейнз не может быть в восторге от этого брака, — безо всякого удивления и сожаления заметила я. — Моё положение и происхождение явно не пристало невесте единственного сына графа Кэрноу.

— Тогда почему он проявляет такую заинтересованность в том, чтобы вы стали будущей леди Чейнз?

Я растерянно провела ладонью по своей юбке, разглаживая несуществующие складки.

Я могла бы сказать, что лорд Чейнз радеет за счастье сына, во имя которого он готов даже смириться с мезальянсом… но сама понимала, насколько глупым будет это утверждение, если дело касается такого человека, как он.

— Вы сами чувствуете подвох, мисс Лочестер. — Мой собеседник, как всегда, безошибочно угадал течение моих мыслей. — Поверьте, я неплохо читаю людей, и тут дело не в предубеждении. Чувства лорда Чейнза к вам явно…

— Ребекка!

Краем глаза уловив движение справа от нас, я повернула голову — и впервые за вечер улыбнулась вполне сердечно:

— Мистер Хэтчер!

Старший офицер хэйлской стражи деликатно пожал мои протянутые руки.

— Ты сегодня обворожительна, — учтиво проговорил он. — Слышал о счастливом событии. Поздравляю.

Мистер Генри Хэтчер был начальником всей стражи Хэйла и нашим дальним родственником. По этой причине он являлся частым и желанным гостем в нашем доме. Я считала его дядюшкой, которого у нас с Бланш не было — братья мамы и отца умерли ещё до нашего рождения. Строгий с виду, мистер Генри был добрейшей души человеком. Ради бала он облачился в синий парадный мундир; эполеты золотились на его широких плечах, благородное лицо пушилось рыжими бакенбардами.

— Мистер Хэтчер, это…

— Мистер Форбиден. Нас уже познакомили. — Взгляд, которым мистер Хэтчер удостоил моего собеседника, был вполне тёплым. — Слышал, вы намедни выручили Ребекку из затруднительного положения. Позвольте поблагодарить вас.

— Что вы, не стоит. — В голосе «корсара» пробилось веселье, понятное только нам двоим. — Согласитесь, было бы фоморски жаль, если б она подхватила простуду и не украсила сегодняшний вечер своим присутствием. Я не мог допустить подобного.

— Ребекка часто увлекается во время своих прогулок. Замечтается и забредает туда, где гуляют одни только фейри, ветер да она со своим конём. Знали бы вы, как часто её родители сетовали мне на это! — мистер Хэтчер с отеческой нежностью коснулся моего плеча. Вдруг посерьёзнел. — К слову, о прогулках. Ребекка, прошу, будь осторожнее. Нам сообщили о беглых каторжниках. В последний раз их видели на дороге неподалёку от Хэйла, они направлялись сюда. Я бы на твоём месте повременил гулять, пока их не поймают.

— Я буду осторожна, — уклончиво ответила я.

Нет уж. Никакие каторжники не заставят меня отказаться от одной из немногих радостей моей жизни. Если кто и захочет на меня напасть, пускай сначала попробует догнать Ветра.

Покосившись на мистера Форбидена, я как бы невзначай спросила:

— Вы знаете, мистер Хэтчер, сегодня я видела в Хэйле служителя Инквизиции. Это вы вызвали его?

Лицо «корсара» осталось совершенно невозмутимым. Он даже не моргнул.

Памятуя о дневном происшествии, мне оставалось лишь восхититься его выдержкой.

— Служитель Инквизиции? — мистер Хэтчер нахмурился. — Впервые об этом слышу.

— Быть может, он прибыл сюда тайно, чтобы расследовать что-то? Кого-то найти… за кем-то проследить?

Взгляд, который я устремила на мистера Форбидена при этих словах, был весьма красноречив — но тот снова никак не отреагировал, а мистер Хэтчер лишь коротко рассмеялся:

— Поверь, Ребекка, если бы он хотел сохранить инкогнито, об этом знал бы я, но не ты. Думаю, он просто был тут проездом, и…

Хрустальный звон заставил нас прервать беседу, чтобы посмотреть в центр зала. Там стояла Бланш, торжественно стучавшая по бокалу серебряной ложечкой, привлекая внимание. За её спиной, к моему удивлению, ждал чего-то лорд Чейнз, со снисходительной усмешкой помешивая колоду карт.

— Дамы и господа! — изрекла Бланш, когда шум разговоров стих, а все взгляды устремились на неё. — Следующий танец — вальс, и я, как именинница, взяла на себя смелость сделать его совершенно особенным. Полагаю, сегодня я имею право на маленькие капризы. — Сестра улыбнулась: очаровательно, как и всё, что она делала. — Этот вальс будут танцевать только четыре девушки: я и три мои дорогие подруги… и пары нам составят четверо самых метких джентльменов из присутствующих в зале.

Я с непониманием следила, как сестра отступает в сторону, а лорд Чейнз, вскинув руку, заставляет четыре карты из колоды взмыть в воздух, зависнув в дальнем конца зала, у самого окна.

Впрочем, следующие слова сестры заставили моё непонимание смениться ужасом.

— Лиззи, Эмили, Бекки, — тон Бланш не терпел возражений, — подойдите ко мне.

О, нет. Нет, нет, нет!

— Я? Вальс? — я беспомощно оглянулась на окружающих. — Нет, право, я…

— Ребекка, негоже отказывать сестре в такой день, да к тому же в подобной приятной мелочи, — укоризненно заметил мистер Хэтчер, подавая мне руку. — Иди.

Мистер Форбиден, глядя на меня, лишь улыбнулся. Странной, непроницаемой, какой-то предвкушающей улыбкой. И, осознав, что поддержки ждать не от кого, а сопротивление бесполезно, я покорно приняла помощь мистера Хэтчера, чтобы встать и проследовать туда, где рядом с Бланш уже ждала счастливая Эмили и надменно вздёрнувшая нос Элизабет. Мать наблюдала за происходящим умилённо, отец — с одобрительным интересом. Сестра явно затеяла это не без их ведома.

— Итак! — когда я приблизилась, торжествующе проговорила Бланш, взяв меня под руку. — Наш дорогой лорд Чейнз милостиво согласился помочь мне устроить это маленькое состязание. У нас есть три прелестные девушки в качестве награды… и я, — скромно добавила Бланш. — У нас есть четыре туза в качестве мишеней. — Она указала на карты — маленькие, наверное, в половину моей ладони. Через ползала, да ещё в неверном свете свечей я едва различала символы мастей, украшавшие их центр: те были не больше моего ногтя, и отсюда я видела лишь разноцветные точки. Кроме этих одиноких значков, на картах не нарисовали больше ничего. — И у нас есть револьвер, который поможет нам определить, кто же удостоится чести ангажировать нас на вальс.

Как раз в этот момент лакей — я и не заметила, как он отлучился — вернулся в зал, неся деревянную шкатулку с папиным револьвером.

— Всё предельно просто, — продолжала Бланш, пока лорд Чейнз, откинув тёмную лакированную крышку, заряжал оружие. — Один туз — одна девушка. Тот, чей выстрел пробьёт центр карты или окажется наиболее близок к нему, выходит победителем. Стрелять могут все желающие, и если вам не улыбнулась удача с одной партнёршей и одной картой, можете испытать её снова со следующей. Прошу не воспринимать поражение серьёзно; в конце концов, это всего лишь игра. Ах, да, и чтобы ничто и никто не пострадал от случайных промахов… милорд?