Лунный ветер - Сафонова Евгения. Страница 41

Не забыв прихватить пошитые для неё наряды.

Окинув меня с головы до ног оценивающим взглядом, баньши, затянувшись, отняла трубку ото рта. Выпустила струю сладкого ароматного дыма и мундштуком указала мне на табурет по другую сторону стола, напротив себя.

— Присаживайтесь, — приятным грудным голосом велела она.

Я села, глядя, как баньши, сделав последнюю затяжку, откладывает трубку на скатерть.

— А плата? — спросила я.

— Плата после. Столько, сколько сочтёте нужным, и лишь если останетесь довольны результатом. Не одни благородные леди пекутся о своей репутации. — Мисс Туэ положила ладонь на стол, внутренней стороной кверху. Сама ладонь была не больше моей, но вот пальцы — раза в полтора длиннее положенного. — Рука. Всегда начинаю с неё.

— Не уверена, что хочу знать, сколько мне осталось жить.

Её серые губы исказила тонкая, ускользающая усмешка.

— Нам запрещено открывать смертным планы Владычицы Предопределённости. Та баньши, что сделает это, потеряет дар и вскоре уйдёт за грань. Я не скажу вам срока, отпущенного вам, но мне подвластно видеть куда больше этого.

После секундного колебания я всё же вытянула руку, положив её на стол так, чтобы моя ладонь легла поверх ладони баньши, сухой и тёплой. Мисс Туэ налегла грудью на стол, склонившись вперёд, с интересом всматриваясь в глубокие линии, испещрявшие мою кожу.

— Что сперва? — последовал вопрос. — Жизнь или любовь?

— Любовь, — облизнув губы, тихо проговорила я.

Она снова усмехнулась, с лёгким снисхождением. Сощурилась.

Широкие рукава её платья доставали только до локтя, и потому мне было отлично видно, как на руке баньши медленно проявляются тонкие линии, сияющие нежной сиренью. Будто впечатанные в голубую кожу, они складывались в узорчатую филигрань, обвивая руку затейливой вязью — от кончиков длинных пальцев до предплечья; сиреневый свет пробивался даже сквозь ткань.

Магическая печать.

Так она ещё и колдунья…

— Любопытно, — проговорила мисс Туэ. Отпустив мою ладонь, потянулась за трубкой; откинувшись на спинку стула, с задумчивой насмешкой поглядела на меня. Сияющие линии на её коже мигом погасли, исчезнув, будто их и не было. — Знаете, почему я люблю свою работу?

— Откуда бы мне знать? — настороженно откликнулась я.

— Истории. Вы ведь любите читать, верно? — затянувшись, мисс Туэ выпустила тонко очерченными губами струйку дыма, не сводя с меня взгляда прозрачных пепельных глаз. — Книги хороши, но реальные человеческие жизни — вот самые интересные истории, что способен создать наш мир. Хотя жизнь иных людей неприлично банальна и скучна… но ваша история получается весьма любопытной. Вне зависимости от того, какой выбор вы в итоге сделаете.

Я молчала, растерянно и внимательно слушая.

Баньши отвела глаза, посмотрев на шёлковую стену.

— Юные девушки любят принцев. И принц должен быть молод, отважен и хорош собой. Но ореол тайн, венец злодея на челе, которому недолго осталось до момента, когда кудри над ним начнут седеть… это способно привлечь девушку к кому-то, кто не слишком похож на принца. — Она говорила вполголоса, устремив взгляд вдаль, словно забыв, что я по-прежнему сижу рядом. — Мечты юных особ — тоже о юных, и грёзы их пока — не то о любви, не то просто о сказке. Они слишком молоды, они ещё сами не способны понять, чего хотят. А принцы… пока девушки хотят невинных поцелуев, принцы уже жаждут куда большего. Жаждут нестерпимо, а сдержанность — откуда бы ей взяться у них? И кровь кипит и бьёт в голову, и мысли туманятся, уступая место желанию. Желание велико, а вот опыта и терпения, чтобы подарить той, кого желаешь, то, что ей нужно, — нет. — Мундштук трубки застыл в уголке её рта, и, говоря, баньши жевала его краешком губ. — Но порой зрелый мужчина может дать девушке то, что ей необходимо. Трепетность. Нежность. Бережность. Красоту всего, что между ними происходит. Он уже мудр и терпелив, он умеет держать свои страсти в узде, его желание не испугает её и не отвратит. Да только ты для неё — старик, тот, кто мог бы стать ей отцом или другом её отца, а тут не до любви. Вот тогда твоим помощником и станет тёмная тайна. Помани её этой тайной, поиграй с ней в игру… маленькие девочки любят игры, любят тайны, красивые мечты и страшные сказки, и тьма подчас влечёт их, глупеньких, куда сильнее света. — Она усмехнулась. — Всё это — лабиринт. Но чтобы пройти его, нужно быть опытной и искушённой. А ему не нужна искушённость: ему нужна невинность, и смелость с дерзостью, и чистота, веру в которую он почти потерял…

Я медленно, с шумом вдохнула. Потрясённая, сбитая с толку тем, что она говорит, — и тем, что она действительно знала, о чём говорит.

Наверное, этот вдох напомнил баньши о моём существовании. Во всяком случае, она наконец затянулась, выдохнув дым в сторону, и снова повернулась ко мне.

— Меньше доверяйте своей голове, мисс. И голове, и глазам. Вы видите не то, что есть на самом деле, а то, что хотите видеть, но ваши фантазии и сомнения не доведут до добра. Это невероятная удача — встретить того, с кем ты можешь быть действительно счастлив. Того, кто послан тебе самой судьбой. Уникальный шанс, стечение тысячи обстоятельств, которое встречается до обидного редко. И если вы упустите этот шанс, будете жалеть всю оставшуюся жизнь. — Снова отложив трубку, она подалась мне навстречу. — Будьте смелой. Не бойтесь переступить через то, что вам и так не страшно потерять. И больше думайте о себе. Быть эгоистом порой полезно — не только для самого эгоиста. Могу сказать одно: выберите того, кого вам так хочется выбрать, и вам откроется путь к счастью, о котором многие могут только мечтать… и вам, и тому, кто любит вас не меньше, чем вы его.

Под её пристальным взглядом я только и смогла, что кивнуть.

Чувствуя, как эхо её слов, звучащее в моей голове, растворяет всю мою нервозность, вместо неё разливая в груди медовое тепло странного ликования.

Я права. И была права, доверяя Гэбриэлу. Что бы ни таило его прошлое — он никогда мне не навредит.

И он любит меня.

Любит, любит!..

Судя по улыбке баньши, перемена в моём настроении от неё не укрылась.

— Теперь жизнь, — сказала она.

Я уже без колебаний вложила свою ладонь в её пальцы. Наши соединённые руки, искажаясь, отразились в шаре, стоявшем на подставке рядом с картами Таро; сияние магической печати, вновь вспыхнувшей на голубой коже, мерцало в хрустале отражённой сиренью.

Пару мгновений баньши всматривалась в мою ладонь.

Затем я ощутила, как её пальцы дрогнули, — и, подняв недоумённый взгляд на лицо предсказательницы, поняла, что мисс Туэ помрачнела.

Сердце упало ещё прежде, чем она резким движением отдёрнула руку. Схватилась за трубку, явно ища в дыме успокоение. Не говоря ни слова, я ждала, пока она сделает несколько затяжек, зная, что я услышу ответы лишь тогда, когда баньши окажется к ним готова. Чувствуя, как от тепла, захлестнувшего меня только что, не остаётся и следа.

— Непростые испытания предстоит тебе пройти, девочка, — проговорила мисс Туэ в конце концов. — Непростые… если не сказать страшные. — Она помолчала. — Но я попробую тебе помочь.

Я следила, как она поднимается с места, чтобы, обогнув стол, проплыть мимо меня к одному из сундуков. Ног под длинной юбкой было не видно, но двигалась баньши так плавно, что у меня не осталось сомнений — она не шла, а парила.

Открыв тяжёлую крышку, мисс Туэ явила моему взгляду недра сундука, наполненные закупоренными склянками тёмного стекла.

— Приготовься к потерям, — отстранённо проговорила она, ведя длиннопалой рукой над склянками, явно выискивая среди них нужную. — Владычица Предопределённости следует за тобой по пятам. Она уже забирала за грань тех, кто тебе близок, и заберёт опять, ещё прежде, чем луна снова станет полной. — Баньши наконец нашла то, что искала, — и, закрыв сундук, вернулась за стол с маленькой круглой бутылью, на ходу вытаскивая деревянную пробку. — Вскоре ты встанешь перед сложным выбором. Ты захочешь спасти того, кто тебе дорог, однако плата за это будет слишком велика. За его спасение тебе придётся заплатить собой. — Наконец сев на прежнее место, мисс Туэ устремила на меня тяжёлый взгляд из-под вуали. — Выбирать тебе, и тебе одной. Но мой совет — не мучай себя. Забудь о самоотречении. Твоя жертва всё равно окажется напрасной.