Свой путь - Корнеев Юрий Борисович. Страница 72

— Скоро — это когда? — сразу стал он серьезным.

— Лет через десять, максимум пятнадцать. Пусть готовится.

— Откуда знаешь?

— Ну, я там у них немного пошумел. А вот сдачи давать они придут к вам. Так что пора уже начинать договариваться о коалиции. Вряд ли что получится, но хотя бы вы будете готовы.

— Засранец ты, Ник.

— Ну, так уж получилось. Я ведь не по своей воле там оказался. Так что пусть благодарит аграфов.

— Ладно, спасибо, что предупредил.

Потом мы распрощались, и связь прервалась.

— Кини, ты почему отцу привет не передала?

— Не хочу. Слышать о нем не хочу.

— Это, конечно, не мое дело, но ему ведь тоже тяжело.

— Ник, а ты сам так поступил бы?

— Кини, все люди разные. И воспитание у всех разное. И жизненные ценности у всех разные. Что для одних хорошо, то для других плохо — и наоборот. Я бы так, конечно, не смог. Ну так то я, а то он. Можешь его и не прощать, но хотя бы привет передала. Отец все-таки.

— Ладно, в следующий раз передам, — процедила она сквозь зубы.

— Ну, вот и молодец. А теперь давайте завтракать. Кстати, Кини, это вот на тебе из того, что ты на станции купила? Очень миленько.

— Да? Правда тебе нравится? А еще там есть…

Все, забыла обо всем. Теперь ее не остановить. К разговору подключились и Берта с Ингой. Про завтрак они уже не думали. Я чуть ли не силой усадил их завтракать. Но они взяли с меня обещание посмотреть их новые наряды и оценить их. Пришлось пообещать, а то я их долго не успокоил бы. Но просмотр будет только после ухода в гипер.

Я пошел в рубку. На душе было тоскливо. Как же мне хотелось рвануть на Кошот, к капитану и Гэлу. Посидеть с ними, выпить как следует, разнести какой-нибудь кабак. А на следующий день, мучаясь головной болью, идти лечиться в медблок. И никаких забот, кроме похмелья. Какое же замечательное было время. Жаль, что его не вернуть. Во мне вновь стала нарастать ненависть к тем, кто лишил меня всего этого. Черт, надо успокоиться. Что толку злиться. Ну рвану я сейчас к аграфам, сожгу несколько их кораблей, что это изменит? Нет, это не выход. Надо становиться сильнее, создавать свое государство. Пускай маленькое, даже микроскопическое, но свое. И свой флот. Пусть в нем будет всего несколько кораблей, зато каких кораблей. Да одного моего линкора хватит, чтобы поставить на уши все Содружество. Плохо, что я не знаю, как это самое государство создавать. Собственно, отсюда и все мои метания. И ведь не переложить эту задачу ни на чьи плечи. Доверять кому-то такое — это оказаться как-нибудь с перерезанным горлом. Своей будущей жене? Не факт, что она меня не предаст. Родители не предадут, но что они смогут? Отец инженер, мать бухгалтер. Они в этом понимают меньше меня. Брат только университет закончить должен в этом году, может, и закончил уже. Даже не знаю, что за профессию он себе выбрал, но и он вряд ли в чем сможет помочь. А больше доверять и некому. Конечно, присяга и симбионт не дадут явно предать. Но любую присягу, любую клятву можно обойти. Уж в чем-чем, а в предательстве люди за время своего существования поднаторели здорово.

— Афра, ты об этом что думаешь?

— А что тут думать? Тут как в анекдоте — трясти надо.

— Хватит ехидничать.

— Я не ехидничаю. Помнишь, ты как-то приводил слова одного умного человека: делай что должен, и свершится чему суждено. Вот и делай. Получится — хорошо, не получится — тебе уже будет все равно, ты этого не переживешь.

— Спасибо, успокоила. Хотя в одном ты права — делать что-то все равно придется. Так что нечего себе мозг выносить, буду делать что смогу. Как получится, так получится.

Успокоив себя таким образом, я даже повеселел. В самом деле, что это я сам себе жизнь усложняю. Нервы потрепать тут и без меня желающие найдутся. Так что вперед и с песней.

— Никитич, давай-ка прокладывай маршрут к системе с червоточиной. Загостились мы в Содружестве что-то. Тем более что нам тут не очень-то и рады. Домой полетим.

— Все готово. Два прыжка — на пять дней и на три дня.

— Ну, тогда вперед.

Я разогнался и ушел в гипер. Встал, потянулся и пошел к себе в каюту. С девчонками сейчас лучше не встречаться: задолбают своими тряпками. Придя в кабинет, прилег на диван. Надо бы подремать. После обеда наверняка девчонки устроят первый в новой империи Атлан показ мод, и боюсь, поспать мне удастся не скоро.

Так и получилось. После обеда меня усадили на диван в кают-компании, велели сидеть смирно и не дергаться — и начали надо мной издеваться. Притащили ворох тряпья, сгрузили все в углу, и началось действо. Переодевались они тут же, в том же углу. Ну настоящее издевательство. Они по очереди дефилировали возле меня и требовали, чтобы я давал оценки их нарядам. Ну тут уж я отыгрался за их издевательства. Я делал умное и заинтересованное лицо и говорил:

— Что-то мне это не особенно…

Что тут начиналось! Они подскакивали ко мне, начинали что-то доказывать, объяснять, а я сидел с умным лицом и про себя посмеивался. Так продолжалось до поздней ночи. Они даже поужинать мне толком не дали. Я смог только чай с печеньем попить. И это мне и половины не показали. Вырубился я прямо на диване.

Утром проснулся под ворохом платьев, юбок, блузок. Вот ведь заразы. Это значит, они планируют продолжение этого садистского представления прямо с утра. Разогнать их по капсулам, что ли? Нет, не смогу. И так всю ночь мучили эротические сны. Так у них на это и расчет. И ведь ничего сделать не могу. Змеюки. Но змеюки умные и прекрасные. И я им всегда проигрываю. И самое главное — ничуть об этом не жалею. Ну и ладно. Мне это нравится, и значит, это правильно. А дальше посмотрим.

Выбрался из-под тряпья и пошел за стол. Быстренько позавтракал и сбежал в мастерскую. До обеда меня никто не беспокоил. Знают, что в мастерской меня лучше не трогать, могу и послать. Ну что ж, значит, после обеда надо ждать продолжения моих мучений. Но тактику надо менять.

После обеда меня и в самом деле усадили опять на диван, и действо продолжилось. Но теперь я действовал по-другому. Я хватал проходящую мимо девушку и заваливал на диван. Тут же к нам присоединялись остальные. Крик, визг, хохот. Совсем другое дело. Теперь от всего этого удовольствие получали не только они, но и я. Правда, показ почти прекратился. Тут же мне было заявлено, что пока они мне не покажут все свои наряды, я отсюда не уйду. А я не очень-то и возражал. Так, для порядка повредничал. Так и пролетели все дни до выхода из гипера. Транзитную систему прошли тихо и спокойно. И опять ушли в прыжок. Сидя в капитанском кресле, я думал, что делать с девушками. Класть их в капсулы или нет? С одной стороны — без них скучно, да и нервничаю я что-то, а они мой мандраж как-то сглаживают; с другой стороны — не будут ли они мне мешать? Мне ведь надо будет спускаться на планету, а там они мне совсем ни к чему. Инга повернулась ко мне:

— Мы ведь скоро прилетим, да?

— Да. Еще один прыжок на три дня.

— Не надо нас в капсулу. Мы тебе мешать не будем. Даже поможем, если что. На нас ты всегда можешь положиться. Ведь мы любим тебя.

А то я не знал. Но все равно слышать приятно. Ну что ж, решено — пусть путаются у меня под ногами. Веселее будет.

— Хорошо. Но от тебя я такого не ожидал. Ты совсем обленилась. Могла бы уже доучить инженерную базу, а до сих пор телепаешься.

— Мне совсем чуть-чуть осталось. Я ее обязательно доучу. Можно я пойду девчонок обрадую? А то они там нервничают.

— Ладно уж, иди. Парламентер.

Сам посидел немного в рубке и тоже пошел в кают-компанию. Сел на диван. Девчонки пристроились рядом. Так и посидели до обеда. Иногда болтали о какой-то ерунде, но больше просто молчали.

Три дня длились довольно долго. Я то сидел в мастерской, то болтался бесцельно по кораблю. Девчонки меня не доставали. Зато по ночам делали все, чтобы меня как-то растормошить.

И вот мы наконец прилетели. Передо мной та самая червоточина. Я дождался ее стабилизации и рванул вперед. Несколько секунд — и мы выскакиваем из нее. Я осмотрелся. Да, это она, Солнечная система.