Крутой сюжет 1995, № 3 - Паркин Геннадий Иванович. Страница 10

— Не знаю, Вячик, но там, по-моему, слишком все круто, — я потянулся за сигаретой, — такое ощущение, что он где-то здорово влип.

— Если я не ошибаюсь относительно Дракона, то нам с тобой надо срочно найти Володю. Там все может очень плохо кончиться, — принял решение Вячик и пошел переодеваться. Вернувшись, он достал из кухонного настенного шкафчика шипастый никелированный кастет и протянул его мне. Затем полез под умывальник, выволок на середину кухни здоровенный фанерный ящик с картошкой и, засунув на самое дно руку, извлек оттуда тряпичный сверток.

— Ось так, хлопче, — почему-то по-хохляцки промурлыкал Вячик, любовно протирая увесистый вороненый «ТТ», — номеров нет, в розыске не значится, где я его нарыл, лучше не спрашивай, — после чего пистолет как бы растворился у него под пиджаком.

Все эти манипуляции породили неприятный холодок, скользнувший у меня между лопатками, но уверенная тяжесть кастета, который я запихнул в карман джинсов, вселяла надежду на благополучный исход. Хотя надежда, это ведь только химера.

— Поехали, — по-гагарински улыбнулся Вячик, прибирая под рубашку небольшой моток нейлоновой бечевки, и мы вышли из квартиры.

Пивной зал встретил нас все тем же пьяным гулом, перебиваемым иногда разудалыми всхлипами аккордеона. К обеду здесь обычно возникал непросыхающий аккордеонист Шурик, некогда лауреат конкурса имени Чайковского, пианист-виртуоз, скатившийся с высот музыкального Олимпа исключительно из-за козней вездесущего КГБ. По крайней мере, так он рассказывал, вымогая кружку пива или стакан партейного вина у ваганьковских меценатов.

Кроссворды уже не гадали, занимались решением чисто арифметических задач, скидываясь на очередной пузырь беленькой и пытаясь разлить ее сообразно внесенной каждым доли. Поэт Леша едва успевал изымать из-под столов опорожненную посуду, а к старшине-вымогателю присоединился хитромордый белобрысый сержант; один старшина косить рублики уже не управлялся. Еще подходя к пивной мы обратили внимание на отсутствие в переулке не только Володиной «Лады», но и «двойки» Дракона. Вячик недовольно засопел, предвидя возможные сложности, да и я, после кухонного разговора, никак не мог избавиться от нехорошего предчувствия. Следовало как можно скорее получить всю возможную информацию, чем мы тотчас занялись.

Некоторую ясность внес Леша, которого мы оторвали от сбора пушнины и наглухо зажали в углу.

— Они с час назад в бассейн поехали, в Краснопресненские бани, — пытаясь оторвать от плеча мою нехилую руку, жалобно проблеял поэт-уборщик, — ну пусти, дурак здоровый, кости переломаешь.

Наш возбужденный вид здорово его напугал и Леша отчаянно трусил.

— Вдвоем поехали? — Вячик положил свою мускулистую лапу поверх моей.

— Вдвоем-вдвоем, ну пустите же, мне работать надо, — пискнул поэт и стриганул в толпу.

Известие не предвещало ничего хорошего. Краснопресненские бани Дракон давно превратил в персональный восстановительный центр, устраивая там по ночам, а иногда даже днем некое подобие римских терм времен императора Калигулы. Работали там ребята из его команды и о банях ходила самая дурная слава.

От Ваганьковского рынка до Краснопресненских бань нормальным шагом можно было добраться минут за пятнадцать. Подстегиваемые тревогой за Володю, мы махнули это расстояние за пять. Стоянка перед банями утвердила нас в худших своих опасениях, ни Володиной, ни Драконовой тачек здесь не было. Да и сами бани не работали. На массивной дубовой двери болталась жестяная табличка с надписью «Санобработка».

— Спокойно, малыш, — ухватил Вячик мой локоть, — сейчас пойдем в разведку, — и увлек меня за угол.

— Слушай внимательно, сперва мы завалимся к слесарям, попросим продать водки, — он посмотрел на часы, — в штучном как раз обед начался. Пить будем прямо у них, твоя задача втянуть их в любой разговор, хоть голый пляши, но чтобы я мог спокойно все там облазить. Если что не так, бей первым и не кулаками маши, а железкой. Коли начнется, то терять нам все равно нечего.

Я переложил кастет из кармана за пояс, приткнув его сверху рубашкой, и мы пошли в разведку.

Служебный вход, ведущий в подсобные помещения, неприметно втерся между кубических кирпичных выступов с обратной стороны здания. Здесь нас ожидал сюрприз, зеленый нос Володиной «Лады» выглядывал из-за штабеля громоздившихся у стены кирпичей.

— Интересно, — промычал Вячик, разглядывая сквозь тонированные стекла салон, — а Драконовой лайбы нет. Не нравится мне это, малыш.

Мы поднялись на небольшое крылечко. Стальная дверь с красной надписью «Посторонним вход воспрещен» была заперта.

— Звони, — указал Вячик на кнопку звонка.

Напряженным пальцем я принялся вызванивать какую-то заковыристую мелодию, напоминающую гимн Гондураса. Вячик аккомпанировал мне мощными ударами ноги. Наши музыкальные способности нашли признание очень быстро. Дверь резко распахнулась. Слесарь, или кем он там был, пылая гневным взором, вырос на пороге и свирепо прорычал:

— Куда ломитесь, морды из тряпок, от жары что ли офанарели?!

Вячик, знавший на Пресне всех и вся, миролюбиво выступил вперед.

— Не реви, Дима, мы по делу. Вмазать захотелось, а гастроном прикрылся. Есть у вас что-нибудь?

Слесарь Дима прищурился, пытаясь вспомнить, откуда он знает Вячика. Знакомое лицо и уверенный тон все же подействовали, гнев и подозрительность сменились на его физиономии деловитостью:

— Семерочка, по таксе. Сколько вам?

— Парочку возьмем, — Вячик уже протискивался в дверь.

Следом шагнул и я. Слесарь приглашающе мотнул головой и повел нас в закрома.

В небольшой прокуренной комнатушке оказались еще Димин напарник и пьяная в дымину девица. Они убивали большой перезрелый арбуз, запивая его «Русской» водкой. Второй арбуз, еще более гигантских размеров, покорно ожидал своей участи посреди стола. Дима буквально из воздуха материализовал две поллитровки и посмотрел на нас. Я выудил из кармана червонец и пятерку, а Вячик, зачем-то понюхав воздух, предложил:

— Малыш, ну что мы с тобой по подворотням станем отираться. Смотри, какая закусь. Димыч, разреши у вас посидеть.

— Нальешь, сиди, — пробурчал второй слесарь, — только недолго.

— Об чем разговор, ребята, — радостно засуетился Вячик, разливая по стаканам. Себе и мне он бухнул чуть меньше, чем хозяевам, а девице, так и вовсе почти до краев.

Выпили, угостились арбузом, выпили еще.

— Малыш, анекдот бы какой рассказал, что ли, — обратился Вячик ко мне и подмигнул. Давай, мол, действуй.

В то время я довольно удачно пародировал, вернее передразнивал Брежнева. Леонид Ильич не только сам успешно веселил народ с экранов телевизоров, но и порождал массу гениально смешных побасенок и анекдотов. Исторический бестселлер Генерального «Малая земля» вообще забивал в звуковом исполнении лучшие монологи Райкина и Хазанова, чем я не преминул воспользоваться.

— Днеуников на вайне я не веу, — загнусавил я, рыча и всхлипывая, не забывая периодически щелкать якобы выпадающей челюстью, — но тышача чатырыста вашемна-ат-ать днеу и начеу запомнилыс мнеу на усю жижнь…

Минуту спустя аудитория покатывалась от хохота, не обращая внимания на Вячика, бесшумно растворившегося в длинном коридоре. Примерно четверть часа в слесарке царило безудержное веселье. Под благодарными, мокрыми от слез взглядами слушателей я вдохновлялся все больше и уже дошел до легендарного приветствия в аэропорту: — Дарагая гаспажа Индира Га-анди… — когда где-то в закоулках подсобок гулко ударил пистолетный выстрел.

Девица еще продолжала автоматически хихикать, но слесаря среагировали и ошеломленно уставились друг на друга. Донеслись какие-то вскрики, громкий топот, дверь едва не соскочила с петель и на пороге возник растерзанный возбужденный Вячик с пистолетом в руке.

Слесарь Дима шустро вскочил и рванул с подоконника ребристую стальную арматурину, Его напарник в растерянности пытался обхватить пьяными пальцами горлышко водочной бутылки, а смех девицы потихоньку перешел в натуральную истерику.