Отравленные корни (СИ) - Грей Дайре. Страница 17

Тихо начинают бить часы, отмечая полночь. По городу разносится едва слышный гул, который постепенно переходит в праздничную мелодию. Плечи расслабляются. Переход снова прошел без проблем, и у мира есть еще целый год на тихую обыденную жизнь в условиях равновесия.

А что будет с той, кто его сохранила?..

...Илей ждал его в лаборатории местного отделения Совета. Второй этаж, левое крыло. Просторное помещение, занятое шкафами, столами, склянками, заготовками зелий и амулетов, аппаратурой, к которой страшно даже прикасаться. Три алхимика оторвались от работы и посмотрели на того, кто вторгся в их владения. Скользнули равнодушными взглядами и вернулись к работе. Он относился к списку тех, кто мог входить без дополнительных проволочек. Целитель занимал отдельную комнату, вход в которую был на противоположном конце общей лаборатории.

Олеж вошел без стука, светлый поднял взгляд от очередного сложного устройства, напоминающее переплетение тончайших проволочек золотистого цвета с пробегающими по ним импульсами. В центре сложной схемы медленно вращался алый шарик.

- Садись, - Илей кивнул на стул. Он не любил, когда кто-то заглядывал через плечо или просто стоял за спиной.

Боевик оседлал стул задом наперед - привычка, позаимствованная у Виттора, - и вгляделся в устройство. Новая модель анализатора категорически не годилась для полевого использования, но обладала высокой точностью и крайней хрупкостью. Изобретатели продолжали экспериментировать, объединяя магию и старинные, исчезнувшие после катастрофы, механизмы. Пьетр сыпал идеями и  работал, забывая про сон и еду. Его комплекс располагался в западной части материка и являлся единственной отрадой истинного. Олеж не знал точно, что у того случилось, но про нелюдимость самого молодого члена Совета слышал часто.

- Что нового? - нейтрально поинтересовался он.

- У Виттора снова приступ. Выписал ему очередное лекарство, через недельку посмотрим на результат. Совет собирается на суд. Для Гипноса в экстренном порядке открыли портал прямо на корабль. Теперь отлеживается в лазарете. Восполняет резерв. После целого года тяжело сразу включаться в работу, и он недоволен всем и вся...

- Ты знаешь, о чем я хотел узнать, - перебил боевик.

- Знаю.

Илей обернулся, отрываясь от прибора. Почему-то выдерживать его взгляд всегда оказывалось сложнее, чем взгляд Виттора или Брасияна.

- Ты видел ее?

- Видел.

- И что скажешь? - тщательно контролируя себя, спросил Олеж.

Лекарь покачал головой и жестом передвинул на столе один из камешков.

- Сам посмотри.

Недавно созданный амулет мягко засветился и выдал объемное изображение ауры в реальном размере. И спрашивать, кому она принадлежит, не нужно совершенно. Вот только...

- Разве у нейтральных магов бывает многослойная аура? - по спине снова пробежал неприятный озноб, заставивший повести плечами.

Магический слепок прямо перед ним транслировал вытянутую, похожую на яйцо оболочку, поверхность которой отливала темно синим, мутно-зеленым, графитно-серым, но под верхним слоем отчетливо проглядывал еще один - значительно более зловещий.

- А ты уже не помнишь основы чтения? - Илей выглядел как обычно, но за его тоном легко угадывался холодок. - Что такое аура?

- Энергетическая оболочка мага, отражающая его психическое, физическое и магическое состояние, род деятельности и основные устремления, - четко по учебнику откликнулся Олеж.

- Правильно, и что ты скажешь об этом? - целитель сделал движение рукой, и картинка мигнула, показав разрез: три разноцветных слоя. Во втором преобладали багровые и ржаво-коричневые тона - следы пролитой крови. И никакой статистики не нужно, чтобы понять - она убила многих. Алые проблески, как вспышки на солнце. Ярость. Но не действующая, а какая-то растраченная, словно еще недавно она горела огнем, а теперь погасла. Оказалась выпущена. И вспоминая, что он видел в схроне, удивляться нечему. А вот третий слой удивил...

- Аура не может быть однотонной, - он подошел ближе, едва ли не касаясь слепка, чтобы лучше разглядеть непроглядную черноту, скрывающуюся под багрянцем. - Такого не может быть.

- Может, - Илей снова махнул рукой, убирая проекцию, - и даже бывает. У новорожденных истинных магов. У светлых - белая, у темных - черная. Это длится недолго. Около месяца, затем цвета возвращаются, но первое время после посвящения за истинными следят. Зов слишком силен, и они могут наворотить глупостей.

- Но ведь она не истинная, - боевик обернулся к нему, незаметно для себя повышая голос, - у нее вообще никогда не было склонности. Ни к Тьме, ни к Свету. Как?..

- Сядь, - отрывисто бросил лекарь, одним голосом заставляя успокоиться. Олеж глубоко вздохнул, провел рукой по лицу, подавив внезапное желание закурить, и все-таки сел. - У Афии действительно никогда не было склонности к Свету. На Тьму мы ее не проверяли, но будь склонность достаточной - появилась бы сама. Скажем так, Афистелия являлась нейтральной волшебницей с условно-пассивной склонностью к Тьме. А теперь, как ты видишь, стала обладательницей трехслойной ауры, в последнем уровне которой присутствует только один оттенок. И я даже больше тебе скажу - третий слой не последний. Но заглянуть глубже, без вреда для нее, я не могу.

Боевик все-таки выругался. А потом добавил еще несколько выражений, почерпнутых из богатого лексикона моряков. Аура нейтральных магов однослойная. И только после посвящения начинает постепенно расслаиваться. Количество уровней зависит от силы мага, опыта и других индивидуальных особенностей. Заглянуть дальше второго слоя может только другой истинный, но и его зрение ограничено - в глубины друг друга магам хода нет. Но поверить в то, что Илей знает о более нижних слоях и не может туда заглянуть...

- Если тебе интересно, - тихо проговорил целитель, - у Брасияна в ауре семь слоев, и я вижу их до пятого включительно. У Чумы - девять, я могу посмотреть шестой...

А вот и подтверждение уже известной теории...

- Как? - единственный вопрос, который он смог выдать.

- Зелья... Ритуалы. Не знаю, что именно. Но это, - он кивнул на амулет, - похоже на посвящение. Только растянутое во времени. Ты не проходил его. Поверь моему опыту, ничего приятного там нет. И представляя, какие мучения она испытывала и продолжает испытывать сейчас, я уже не считаю, что триста смертей - такая уж высокая цена. Я только удивляюсь, что она еще не сошла с ума. Темные запустили эксперимент, аналогов которому еще не было в нашей истории, но его результат попал в наши руки. Они захотят убить ее. Чтобы скрыть ритуал и его тонкости.

- И что нам делать? - Олеж чувствовал себя оглушенным, словно его ударили по голове или под дых. Ситуация, с самого начала казавшаяся отвратительной, постепенно превращалась в катастрофическую.

- Ты знаешь, что делать, - Илей жестко посмотрел ему в глаза. - Суд состоится. Если ее казнят, а именно такое решение будет доминирующим, мы потеряем всякую возможность найти того, кто стоит за экспериментом. Ни Ивар Шеруда, ни его мать не способны были в одиночку даже приблизиться к подобным выкладкам. А значит, истинный организатор остался в тени. И я бы очень хотел знать, кто он. Не говоря уже о том, что так появится шанс все вернуть назад.

Боевик прикрыл глаза. Он действительно знал, что делать, но до последнего надеялся избежать такого шага. Теперь, когда выбора не осталось, Олеж успокоился. Принятое решение лучше метаний. Он бросил короткий взгляд на камешек. Слепок ауры, оставшийся в его памяти, совершенно не походил на тот, что продемонстрировал амулет. Две абсолютно разные женщины. Та, кого он помнил, и та, кто вернулся из Тьмы. Он давно смирился с тем, что она стала чужой для него. Потерянной. Но сейчас будто снова перенесся в тот день, когда все же вернулся домой, в надежде, что здесь его ждут.

Олеж тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Пришло время требовать долги назад...

Глава 3

...Ранним утром улицы еще оставались полупустыми. Маги не торопятся вставать, чтобы мчаться на службу или заниматься делами. После равноденствия всегда хочется отдохнуть, и те, кому не требуется срочно решить какой-то важный вопрос (обычно мирового масштаба), сидят по домам и проводят время с семьей. У Олежа семьи не было, зато имелось одно очень важное дело почти мирового масштаба. По крайней мере, оно касалось равновесия.