Отравленные корни (СИ) - Грей Дайре. Страница 30

Ее поступок всегда меня восхищал, если можно так сказать. Он говорит об истинной цене войны. О том, почему важно хранить равновесие. Напоминает, что нам грозит, если вдруг будет нарушен закон. Да и само вино хорошее. Мое любимое. Было.

- Я купила ее еще тогда...- Марька вертит бутылку в руках, не зная, что делать дальше. - После того, как тебя забрали на подготовку. Подумала, что когда ты вернешься, выпьем. За успешное завершение...

Голос у нее тихий и к концу маленькой речи совсем прерывается. А до меня с запозданием доходит, что сегодня праздничный ужин. Точнее попытка... И я всерьез считала, что она может за мной следить?

- Давай просто выпьем, - пододвигаю ей бокал и кривлю губы в улыбке, - за мое возвращение. Я же все-таки здесь.

Она смотрит мне в глаза и отрывисто кивает, тряхнув рыжими волосами. Бордовая жидкость наполняет бокалы, и я осторожно делаю первый глоток. Пряное, сладкое вино оставляет на языке немного горькое послевкусие. Так и должно быть. Говорят, что виноград для вина собирают именно на месте гибели Виктории и других магов. И что нет на всем материке более красных плодов. Сочиняют, конечно, но порой кажется, что горечь - это невысказанные сожаления погибших о своих поступках.

Ужинаем спокойно. Обмениваемся редкими фразами, едим, потягиваем вино и в основном молчим. Я чувствую волнение и напряжение внутри подруги, но не тороплю, пытаясь понять, так ли сильно все же хочу знать правду. Нужно ли мне это?

С одной стороны - да, но с другой... Я не хочу разочаровываться. Не в ней. Не в том, что нас связывает. Пусть и говорят, что женской дружбы не бывает, но для меня Марикетта почти сестра. Пусть у нас и нет кровного родства. И потерять веру в нее...

Она убирает со стола, и мы перемещаемся в гостиную. За окном темно, и снова шумит дождь. Я смотрю на капли воды на стекле и вспоминаю прошлую ночь. Мягкие руки на моих волосах и успокаивающий голос. Ведь это не подделка? Затылком ощущаю ее взгляд и оборачиваюсь, смотрю в зеленые глаза, которые она опускает. У меня всегда был тяжелый взгляд и после пережитого легче он явно не стал. Сейчас даже к лучшему. Именно эта капля и перевешивает чашу весов.

- Ты должна кое-что узнать, - тихо говорит Марька, а у меня начинает ныть сердце. Тихо, будто в него тыкают иголкой. Пальцы сжимаются на ножке бокала. Сейчас я понимаю, что не хочу слышать ее признание. Пусть все останется тайным, но здравый смысл побеждает. Почти до крови прикусываю губу, заставляя себя молчать и слушать. - Пока тебя не было, многое изменилось... Менялось...

Она умолкает, решаясь. Я смотрю в бокал, чтобы сдержать себя. А потом волшебница вскидывает голову и произносит то, что я меньше всего ожидаю услышать:

- Мы с Олежем встречались, пока тебя не было.

Глава 4

Я не сразу понимаю смысл сказанного и невольно жду продолжения.Признания еще в чем-то, но подруга молчит, напряженная как струна, готовая вот-вот лопнуть, а значит, все уже произнесено. Внутри разливается облегчение. Словно жесткий капкан, сжавший сердце, распадается на куски. Напряжение уходит, я осушаю бокал и ставлю его на пол, за неимением столика. А Марикетта вскакивает на ноги и начинает ходить по комнате, выкручивая себе пальцы.

Она нервничает, признание жжет ее изнутри, и я не успеваю сказать, что подробности мне безразличны.

- Когда ты ушла, я какое-то время надеялась, что все еще как-то наладится... Ты не подойдешь, вернешься... Глупая надежда. Внутри я была уверена, что именно тебя и хотели к нему подослать. Не знаю почему, просто уверена и все. Потом сообщили о вашей свадьбе, и... Я очень боялась за тебя, что ты не вернешься, тебя раскроют или еще что-то случится. Я, наверное, ужасная эгоистка, но в какой-то момент даже на тебя разозлилась из-за того, что ты ушла, а я так переживаю. Глупо, да?

Она останавливается посреди комнаты и сжимает пальцами переносицу, пытаясь взять себя в руки. А я думаю о том, что за все четыре года ни разу о ней не вспомнила... И кто действительно эгоистичен, так это я сама. После исчезновения Олежа внешний мир стал мне безразличен. Я замкнулась в себе, и когда уходила на задание даже не подумала о том, каково будет близким, для которых перестану существовать. Матери, Марьке... Лидия так и не поняла и не приняла моего решения, а единственная подруга оказалась потерянной и брошенной. Да, я не отвечаю за ее жизнь, но ведь все годы до того, мы были почти неразлучны. Первая трещинка пробежала именно из-за Олежа, и на нем же все и раскололось...

- Он вернулся через месяц после твоей свадьбы, - тихо, через силу говорит она, судорожно вздыхает и обхватывает себя руками. - Живой, измотанный, потративший почти весь резерв... Он из центра сразу прошел порталом в штаб. Как только пропустили? Очень хотел тебя видеть. Спрашивал мысленно... Я даже не поверила сначала. Подумала, что мерещится, а потом поняла... Виттор его сразу забрал к себе, все объяснил. Не знаю, что там было. Пока я собиралась, объясняла старшему целителю, что нужно уйти, его уже привезли к нам на осмотр и лечение.

Теперь она молчит дольше, а мне нечего сказать. Не представляю, что с ним происходило. Вернуться спустя столько времени и узнать, что тебя посчитали мертвым... Что мать не выдержала и ушла. Госпожа Дреер была доброй, спокойной, улыбчивой, немного отрешенной, но не такой, как родители Деметрия. Теплой. Чем-то она напоминала мне Марьку и именно поэтому вызывала симпатию. Обычная волшебница, которую убило горе. Ее я искренне жалела, но помочь не смогла. Может быть, если бы я не замкнулась в себе и не отправилась на это проклятое задание, она осталась бы жива. И все пошло бы по-другому... Но ведь теперь уже ничего не изменить. И легкая, ноющая боль внутри - лишь эхо прошлого, которое не вернуть.

- Он злился, - Марикетта садится на пол рядом с диваном, обхватывает колени и откидывает голову на сидение.- Ругался с целителем. Меня отправили к нему, как имеющую личный контакт. Поговорить, успокоить, образумить...

Да-да-да, обычная практика,по которой Деметрий и стал моим наблюдателем. Неформальное общение - то, что может серьезно облегчить любую службу. Возможны определенные накладки, но пользы от таких союзов, как показывает опыт, намного больше, чем мелкого вреда.

- Я рассказала все, что знала о тебе. Думала, всю палату разнесет. Постепенно вроде бы успокоился. Через шесть недель его допустили к тренировкам, а там выяснилось, что его склонность к Свету пропала.

Закрываю глаза. Вот оно. Недостающий кусочек головоломки. Вот почему он не прошел посвящение и меня не отозвали. Совет оказался в тупике. Противовес Ивару, надежда на который вдруг вернулась, снова исчез, единственным шансом осталось только его убийство, а еще через несколько недель я перестала выходить на связь. И даже находясь в самом выгодном положении, стала совершенно недоступна. Странно, что князя не пытались убить. Или все же?.. Беременность проходила тяжело, и я не всегда замечала происходящее вокруг. Муж злился, порой весьма серьезно. Срывался. Возможно, его действительно пытались устранить другим способом - пока времени после посвящения прошло немного, шансы еще есть - но не смогли...

- Он стал пустым... Совсем пустым, - голос Марьки тихий и задумчивый.- Как будто все потерял. Ты пропала. Я боялась. За тебя, за него... И ничего не могла сделать. Совсем. Я тогда поняла, что самое страшное - это бессилие. Когда все понимаешь, знаешь, но ничем не можешь помочь... И страшно. Очень страшно. Я хотела его успокоить. Просто, чтобы ему стало легче, а получилось...

Я не спрашиваю. Все понятно без подробностей и объяснений. Не только любовь и страсть толкают мужчин и женщин друг к другу. Ненависть и отчаяние - тоже хорошие стимулы. Злость? На мужчину, которого я считала мертвым, и подругу, которую бросила? Нет, мне не на что злиться. Когда вокруг все плохо, и ты тонешь в бессилии и черноте, легко думать, что другим намного проще, но ведь у каждого свои испытания. И им обоим пришлось нелегко. Нет, это не оправдание. Просто мне, переступившей через мораль, очень трудно судить кого-то еще.