Истребитель зверья (ЛП) - Кинг Уильям. Страница 27

И, разумеется, с искривляющим камнем магические способности Танкуоля снова станут безграничными. Они ему понадобятся, если он вообще собирается выбраться из этих проклятых северных земель и возвратиться в безопасный Скавенблайт. Вещество требовалось ему по многим причинам, и Танкуоль собирался себя им обеспечить.

На телохранителей Танкуоля обрушилась группа вопящих, обезумевших от кровопролития клановых крыс, с мордами, обмотанными красными шарфами, которые выдавали в них сторонников Ларка. Когда те зарубили лидера когтя штурмовиков, серый провидец ощутил, как напряглись его мускусные железы. Обезумевшая тварь пробилась прямо к Танкуолю. Тот встретил её клинком и прикончил. Ему слегка помогло то обстоятельство, что клановая крыса запуталась лапами в кишках, вывалившихся из распоротого брюха штурмовика. В любом случае, это неважно. Танкуоль не сомневался, что смог бы сразить врага и в бою. То было посланное Рогатой Крысой знамение, знак того, что серый провидец Танкуоль вернул себе её благословение.

«Ларк, — думал Танкуоль, — ты за это заплатить, когда попадёшь мне в лапы!»

«События развиваются неблагоприятно», — думал Ларк, пристально следя за ходом уличных боёв через сводчатое окно завода. Он заметил рогатую голову серого провидца Танкуоля, пробивавшегося вперёд. «Должно быть, наши дела действительно плохи, — решил Ларк, — раз уж это трусливое чудище осмелилось показать здесь свою рожу». Ларк посчитал сие весьма удручающим.

Какое–то время всё шло весьма замечательно. Движимые фанатичной яростью, его последователи сумели одолеть своих угнетателей, несмотря на необъяснимую осведомлённость Творцов о его планах. Ларк понял без тени сомнения — это доказывает, что среди его последователей есть предатели. Предпринятая им поспешная казнь всех своих ближайших приспешников почему–то не способствовала восстановлению боевого духа, на что Ларк рассчитывал, а враг по–прежнему знал о его планах. Расправа над сотней самых подозрительно активных последователей не помогла искоренить измену, зато почему–то оказала пагубное воздействие на боевой дух.

Но вопреки всему они ухитрялись удерживать большинство ранее занятых позиций, пока сопротивление отрядам Творцов не истощило силы. Теперь, кажется, все великие планы Ларка пошли прахом. Похоже, скоро придёт время уносить ноги. К счастью, он заблаговременно принял предосторожности и отыскал потайные туннели для бегства с завода и из города. В конце концов, это лишь проявление здравого смысла скавена. Ларк не первый скавен в истории, которого подвела никчёмность последователей.

«Да, — думал Ларк, — скоро нужно уходить. Тот, кто дрался, сбежал и выжил, получит другой шанс на победу. Возможно, для него найдётся место в той великой армии захватчиков, что движется на юг.

Сжимая в руке пучок травы, Феликс обеспокоенно глядел на Ульрику. «Не выглядит она здоровой, — подумалось ему. — Лицо бледнее обычного. На лбу выступили капли пота, и она дрожит».

— Ты в порядке? — спросил он.

Она покачала головой.

— Мне нездоровится.

— Лучше отведём тебя домой, в постель.

— Вечно у тебя постель на уме, — ответила Ульрика и попыталась улыбнуться.

Её слабая улыбка лишь сильнее обеспокоила Феликса. Поддерживая Ульрику одной рукой, он зашагал по улице. Обратный путь был неблизким, и к тому моменту, как они дошли до „Белого кабана“, Ульрика едва передвигала ноги.

— Не нравится мне это, — тихо произнёс Макс.

Феликс глядел на Ульрику. Она лежала на кровати и дрожала, хотя лоб был горячим.

— У неё все признаки нового вида чумы.

— Ты уверен? — спросил Феликс.

Внезапно все сражения и прочие его проблемы отошли на второй план. Он обнаружил, что не желает, чтобы Ульрика умерла.

— Феликс, я не доктор и не жрец Шаллии, но у меня есть кое–какой опыт врачевания и понимания того, с чем мы имеем дело. Это не естественное заболевание. Я испытал несколько пробных заклинаний, тут чувствуется рука омерзительного культа Нургла.

— Ты можешь что–нибудь сделать?

— Я уже делаю. Я дал ей микстуру из трав, и как только ты оставишь меня в покое, испробую самые сильные из известных мне лечебных заклинаний.

До Феликса дошло, что он, должно быть, мешает использовать лучшую возможность для выживания Ульрики.

— Я пойду, — сказал он.

— Так будет лучше.

Феликс подошёл к двери небольшой комнаты, которую занимал вместе с Ульрикой, и открыл её. Тогда Макс произнёс:

— Не тревожься, Феликс, я не позволю ей умереть.

Тот обернулся к магу и заметил боль в его взгляде. Между ними проскочило взаимопонимание.

— Спасибо, — сказал Феликс и спустился в заполненную народом таверну.

Вкус вина был горек. Отпускаемые воинами шутки не веселили. Феликс угрюмо уставился в свой бокал и раздумывал над превратностями судьбы.

Почему он до сих пор жив? Почему не подхватил чуму? Или это всего лишь вопрос времени? Кто знает. Он припомнил, как однажды слышал от знаменитого доктора, что в подобных случаях задействовано множество факторов. Возможно, под воздействием беспокойства за отца Ульрика стала более уязвимой, чем Феликс. Имело значение лишь то, что она должна поправиться.

Сейчас все их споры и разногласия казались ничтожными. Сейчас он с трудом вспоминал даже размолвки. В памяти всплывало лишь то, как Ульрика впервые посмотрела на него, когда Феликс увидел её в тронном зале Мидденхейма. Незванный пласт воспоминаний и образов возник перед его мысленным взором. Он вспомнил, как одним солнечным утром в Кислеве перед его отъездом в Пустоши Хаоса, Ульрика скакала рядом. Он отчётливо представил себе Ульрику: широкие скулы; небольшая горбинка на носу; лёгкие морщинки, появляющиеся у глаз, когда она улыбалась; характерное движение, которым она приглаживала волосы. Феликс вспоминал те многочисленные утра, когда он просыпался подле Ульрики, и мир от её присутствия казался ярче. Вспоминал, как держал её за руку, когда они шли среди вершин, направляясь к Драконьей горе. Внезапно Феликсу захотелось подняться наверх и потребовать от Макса спасти ей жизнь. Он понимал, что это неразумно, результатом будет лишь прерывание Макса в момент накладывания заклинаний, возможно, в ущерб шансам Ульрики на выживание.

Он проклинал то обстоятельство, что ничего не может сделать. Только лишь молиться. Возможно, ему следует найти храм Шаллии и сделать подношение.

Феликс посмотрел по сторонам, гадая, когда возвратятся гномы. Они отправились на стены в надежде принять участие в сражении и посмотреть, смогут ли чем–либо пособить в укреплении обороны. Теперь, когда у орды готовы собственные осадные орудия, стены начали обстреливать не только гниющими трупами. Нынче они метали огромные валуны, способные раздавить человека и разбить камень. Сражение перешло в новую фазу.

Внезапно Феликсу опротивело находиться в тёмном и прокуренном общем зале. Ему захотелось выйти на улицу, на относительно чистый ночной воздух. Возможно, он сможет отыскать церковь, которая ещё открыта.

Феликс поднялся и через створчатые двери вышел на загрязнённую улицу. Снаружи было темно и холодно. Температура начала понижаться с впечатляющей быстротой. Над головой ярко светила Моррслиб. Луну окутывало зеленоватое свечение, и её покрытая пятнами поверхность более чем когда–либо напоминала зловещее оскаленное лицо. Словно один из тёмных богов Хаоса вознёсся не небеса и глядит оттуда на беззащитный мир.

По улицам стелился слабый туман, в воздухе остро чувствовался запах сжигаемого дерева. Феликс представил, что чувствует вонь расположившейся за стенами орды с её переполненными отхожими местами, кострами кухонь и жарящимся несвежим мясом. Уверив себя, что это разыгравшееся воображение превратило запахи нечистот и городских дымовых труб в нечто совсем иное, он ускорил шаг и направился в сгущающиеся сумерки.

Холодный ночной воздух почти отрезвил его. Сейчас он больше чем когда–либо осознавал, почему Прааг называют городом призраков. Ночью здания наводили страх. Гаргульи на крышах выглядели, как живые, а каждая тень, казалось, что–то нашёптывала. На память ему пришли старые истории: о том, как с последней осады город был отстроен на камнях, затронутых порчей Хаоса; о том, как ежегодно на годовщину сражения, когда луна Хаоса находится в своём максимуме, на улицах замечают призраки убиенных ордой Скафлока Железный Коготь; о том, что людей иногда посещают странные сны, сводящие с ума. И прочие истории — о шабашах, которые собираются по тёмным подвалам и на своих отвратительных празднествах приносят в жертву детей.