Истребитель зверья (ЛП) - Кинг Уильям. Страница 58

Нападению других демонических башен подвергласть удалённая часть стены, находящаяся далеко от месторасположения истребителей. Макс видел, что они разрушили участок каменной кладки. На этом участке защитные заклинания развеялись, что дало Максу возможность переместить точку обзора за внешний предел ограждающего периметра. Его взгляд скользнул по массе воинов Хаоса и зверолюдов, через разлом проникающих в город. На его глазах таран самой крупной из башен начал бить в мощные ворота. Хватило всего лишь нескольких минут, чтобы окованные металлом деревянные брёвна полностью расчистили путь. Макс видел, как дерево расщепилось, металл прогнулся, а затем ворота упали целиком, пропуская вопящую толпу в город.

Макс поднял взгляд на Ульрику. Её лицо было озабоченным.

— Ступай, сообщи князю о взятии восточных ворот, — произнёс он. — Орды Хаоса проникли в город.

Глава двенадцатая

Раздались громкие звуки рога. Отряды кислевитов на стенах начали терять присутствие духа. Феликс знал, что означает этот сигнал — за стены прорвался враг. Все предпринятые ими тяжкие усилия обернулись ничем. Он стиснул зубы и сплюнул на снег. Отчего–то во рту оказалась кровь. Возможно, он прикусил язык или щёку. Или расшатался один из зубов. В бою Феликс получил несколько скользящих ударов, а на ногах и лице кровоточили многочисленные порезы. Он устал и испытывал страх, а зрелище того, как окружающие его стойкие защитники начинают паниковать, никак не способствовало уменьшению его собственного волнения. Феликс оглянулся посмотреть, чем заняты истребители.

Готрек выглядел неважно. Он устало покачивался на ногах и был бледен. С той поры, как закончился бой в Караг–Думе, Феликс не видел, чтобы Истребитель выглядел столь плохо. Было очевидно, что сколь бы могуч ни был топор, его использование отнимало у Готрека много сил. Гном перехватил сочувственный взгляд Феликса и пробурчал:

— Я ещё не помер, человечий отпрыск.

Однако это всего лишь вопрос времени. Даже столь яростный боец, как Готрек, не может долго сражаться в таком состоянии. Воины Хаоса, лишь недавно отброшенные со стен, вернулись с обновлёнными силами, устанавливая лестницы и толкая на позиции осадные башни более привычного вида.

Снорри, Бьорни и Улли выглядели не многим лучше. У всех троих был такой вид, словно они выкупались в крови. По одну сторону лица Бьорни свешивался лоскут кожи, обнажая находящиеся за ним зубы. Татуировки Снорри бы ли едва различимы на фоне тёмных кровоподтёков. Улли выглядел так, словно готов был удариться либо в слёзы, либо в ярость берсерка, и колебался в окончательном выборе. Однако вид у всех истребителей был решительный, и Феликсу было понятно, что против атакующей орды они собираются стоять на стенах насмерть. По всей вероятности, это самоубийство, но, в конце концов, таковой и была цель их жизни, скреплённая клятвой.

«Безумие, — думал Феликс, — просто безумие». Недавно во время боя он на короткое мгновение испытал нечто вроде надежды. Мощь топора Готрека, обрушившая демонические башни, и то, как гномы помогли усталым защитникам воспрять духом, почти вселили в него веру в возможность победы. «Бесплодные мечты», — понимал Феликс сейчас, наблюдая, как князь выкрикивает приказы и отправляет собственную гвардию прикрывать отступление остальных своих солдат. Лишь благодаря самообладанию правителя удалось предотвратить беспорядочное бегство.

Ульрика и Макс уже спускались вниз по лестнице, и Феликс помахал им. Женщина поддерживала усталого волшебника, но Феликс не испытывал к нему зависти. Макс заслужил свой шанс на выживание, и Ульрика обязана ему своим спасением. Феликс понимал, что она возвратит сей долг, чего бы ей это не стоило. Он старался не обострять свою ревность, размышляя об иных причинах, которые могли у неё быть. Не время.

Заметив, что княжеский стяг по–прежнему реет на стенах укрепления, некоторые из огромных осадных орудий снова открыли огонь, явно целясь в единственный флаг, всё также дерзко развевающийся перед глазами, и не обращая внимания на то, что подвергают опасности собственных бойцов. Феликс непроизвольно пригнулся, когда у них над головами пролетел огромный камень и обрушился на многоэтажный дом позади.

— Мимо! — загоготал Снорри.

— Даже близко не прошёл, — пробурчал Улли без особой уверенности.

Готрек, прихрамывая, двинулся вдоль стены, криками вызывая зверолюдов на бой.

«Не делай этого, идиот», — мысленно вскричал Феликс, но не нашёл в себе достаточно мужества, чтобы повторить сие вслух. Люди князя теперь прикрывали лестницу, ведущую вниз из башни. Сам князь прокричал:

— Давайте! Ещё есть время уйти! Сейчас для защиты города каждый воин на счету!

Гномы почти последовали на его призыв. Было видно, что он задел в них какую–то струну. Гномы понимали, что слова князя справедливы. Улли, шаркая ногами, начал смещаться в сторону лестничного колодца. Бьорни покачал головой. Снорри пожал плечами, пробежал по стене и одним рывком мощных плеч отбросил обратно очередную лестницу. Готрек даже не обернулся. Улли застенчиво встал на месте, словно не решив, остаться ему или уйти.

— Пойдём, Ягер, ты нам тоже нужен! — прокричал князь.

Он явно понимал, что происходит с истребителями, и знал, что тут не помогут ни призывы, ни приказы. Феликс снова посмотрел на гномов.

«Они не уйдут, — подумал Феликс. — Всё. Конец пути. Они собираются ждать здесь, принять бой с зверолюдами, когда те взберутся на стены, и погибнуть тем самым неразумным героическим способом, которого и желали. Идиоты». И, злясь на себя, Феликс понял, что заразился их безумием. Он тоже не собирается уходить. Он поклялся увековечить гибель Готрека и полностью сдержит свою клятву, если постоит в том проёме и дождётся момента, когда стену заполнят воины Хаоса. Лишь тогда он озаботится собственным спасением, если таковое ещё окажется возможным. Оглянувшись на князя, Феликс прокричал:

— Идите! Я догоню!

Князь одарил его слабой улыбкой и приказал солдатам отходить. Спустя несколько мгновений стена опустела. Стало необычно тихо. Поглядев на четвёрку гномов, Феликс осознал, что в этот момент он, должно быть, единственный представитель рода человеческого на стенах Праага. Он гадал, сколько времени потребуется зверолюдам и дикарям, чтобы начать подъём по лестницам, очевидно, не так уж и много.

Чего они ждут? Откуда у него это ощущение неотвратимой угрозы? Посмотрев по сторонам, он ничего не заметил, а затем краем глаза уловил что–то массивное, летящее к ним по воздуху. Нет, не к ним, а туда, где недавно находился князь со своими людьми. Инженер какого–то из требушетов наконец рассчитал дистанцию.

Феликс вздрогнул, когда огромный камень начал опускаться на них. Снаряд врезался в укрепление едва ли в дюжине шагов от Готрека, разметав в стороны снег и осколки разбитой каменной кладки. Когда место столкновения прояснилось, Феликс увидел лежащего Истребителя, возле головы которого снег окрасился кровью. Топор выпал из его разжавшейся руки. Бросив взгляд на остальных истребителей, Феликс увидел, что они потрясены, равно как и он сам. Возможно, все они разделяли некую тайную веру в непобедимость Готрека. Было видно, что они шокированы.

«Проклятие, — подумал он, — это же один из самых глупых и крайне недостойных способов умереть».

Серый провидец Танкуоль уставился в красное небо. Он почувствовал, как где–то впереди, не столь уж и далеко, высвобождаются огромные магические силы. Сколько бы энергии не собрали с Пустошей Хаоса, теперь она растрачивалась с невероятной быстротой. Он притянул к себе немного, решив не дать ей ускользнуть полностью, и использовал, чтобы послать своё сознание перед армией. Ещё никогда это не было настолько легко. Словно его дух был подхвачен потоками энергии и увлечён к водовороту, в который они засасывались.