Тень Казановы - Яровая Наталия. Страница 32

— Дверь в кабинет Максима Виталича открыта, — с достоинством заметила я. И в компьютер углубилась. Они гуськом в кабинет двинулись. Один в коридоре остался. На шухере, видать. Я в приемной осталась.

А в кабинете у шефа голоса громкие, топот, слышно, как дверцы шкафов хлопают. И тут я поняла: да они эти бумаги, что у меня в синей папке, ищут. Может, думают, что готовы, бумаги-то. Или уверены. Если Максим все задним числом пытается оформить, значит, это они его в эти условия поставили! Ну погоди, Широкозадов! Не знаешь ты меня! Максиму все равно терять уже нечего. Не предполагаешь, какую свинью я тебе с превеликим удовольствием состряпаю!

А мозг уже работал не хуже компьютера. Необходимо уничтожить бумаги из синей папки. Не должны они этому борову достаться. Но как это сделать? Порву — обрывки найдут. Жечь начну — прибегут, унюхают. Забрать с собой? А вдруг обыщут?

«Ира, — твердо сказала я. — Выход один. Ты должна их съесть!»

Из стола документы вытаскивать не стала, так — полоски отрывала и в рот засовывала. От напряжения ничего противного не почувствовала. Стакан боржоми себе палила и конфетку из коробки вчерашней достала, для прикуски. Сначала полоску с подписями Безуглова и Максима Виталича проглотила. Потом — с печатью фирмы. А после, полоска за полоской, — акт передачи акций проскочил. И решение учредителей следом.

Тем временем в кабинете шефа разыскные работы шли полным ходом. Едва я трапезу закончить успела, из кабинета один из приехавших вышел, уставился на меня:

— Чего расселась? Вали до горы! Уволена!

В желудке моем нехорошо уже было, видать, разбухло все, но достоинства я не потеряла:

— Простите, уважаемый! Сразу бы и сказали. А то трудюся и трудюся тут! А оно и не надо уже, оказывается!

— Вали давай! Тундра. Шевели булками! — хохотнул и добавил: — Да у тебя не булки, а баранки! Хотя стой! Покажи сумку. И карманы покажи.

В душе я возликовала. Ищите, голубчики, ищите!

Этот козел в сумке моей пошарил. Карманы плаща прощупал. А потом шлепнул меня по заду. Грубиян! Пальто с вешалки подхватила и смылась охотно. Внизу — Миша встревоженный:

— Ир, шеф-то будет? А то ввалились эти, сказали, встреча у них с Виталичем, а его все нет.

— Да обещался быть. — Я плечами пожала. И на улицу выскочила.

— Ира! Ты папку свою оставила! — догнал меня и конвертик желтый протянул.

— Спасибо, Мишечка! Совсем ворона я! Спасибо!

Домой добралась уже в глубокой ночи. Разделась, чаю заварила. Ну что, Ируся, делать теперь будем? Широконосову бумаги обломились. Максим Витальевич одобрил бы меня. Вряд ли он подарки такие Широкозадову делать собирался, на другой исход явно рассчитывал.

Взгляд упал на желтый конверт. В нем — чистые листы с подписями обоих учредителей медиахолдинга, Безуглова и Максима. И тут целый вихрь новых мыслей ворвался в мою голову. Кажется, судьба дает мне возможность осуществить свою мечту!

«Ира, у тебя есть реальный шанс осчастливить своего единственного мужчину!»

И представилось мне, как Сережа берет мои руки в свои, целует их нежно, глядя мне в глаза, и шепчет: «Солнце мое! Это тебе я обязан всем!» После этого он на руки меня подхватывает, лицом в волосы мои зарывается, и… и… Дальше тоже красиво все. Как в романе про Анжелику. Самой себе завидно стало!

И я села ковать свое счастье. Компьютер включила. Набрала текст. Решение учредителей и акт о передаче пакета акций медиахолдинга в размере восьмидесяти восьми процентов Безуглову Сергею Викторовичу. И распечатала. На бланках с подписями. Один хозяин теперь у нас — Безуглов. Со вчерашнего дня.

Утром отправилась к нотариусу. Он доброжелательно встретил меня, кофе налил, бегло документы просмотрел. Плечами пожал:

— Ладно, Сережа человек приличный. Максим знает, что делает. — Не удивился особо. Своих печатей понаставил, записи сделал в книге регистрации вчерашним числом и отпустил меня. О гибели Максима никто еще не знал. В налоговую я тоже успела все сдать задним числом.

И к Олесе поехала. От нее узнала, что три раза в Максима выстрелили, когда домой поднимался. Сразу умер. Милиция при этом не сильно торопилась. Подозреваю, что медлительность эту Широкозадов обеспечивал. Мерзавцы!

Я заплакала, наконец.

Вечером позвонила Сереже. Он тихо говорил, расстроенный. Друзья они были. Давние, настоящие. Попросила встретиться. Договорились через час в парке. Как свидание мне назначил, подумала я. Даже заволновалась. Но прибыла вовремя. Он взъерошенный пришел, на лавочку присели. Я ему конверт желтый торжественно протянула. Он читал долго, потом брови поднял:

— Ира, этого быть не может.

Пришлось рассказать ему все. Как честный человек, в ответ он должен был предложить мне руку и сердце. Но он молчал. Смотрел на меня долго.

Ладно, не будем спешить, ему самому разобраться надо. Папку оставила и пошла по аллее. Бедрами покачивала старательно. Чтобы оценил.

Максима похоронили. Народищу было! По телевизору показывали. Убийцу так и не нашли.

Сергей пришел через день, плотно притворил дверь кабинета и сказал:

— Ира, я к тебе с предложением.

Сердце мое чуть не упорхнуло из груди. Предложение! А он продолжал:

— Как только документы из налоговой заберешь, надо снова их переделать. Я уступаю тебе пятьдесят процентов холдинга. Максим бы это одобрил.

Вот так предложение, не этого я ждала! Я так расстроилась! Сдался мне этот холдинг. Но в руки себя взяла:

— Не надо мне, Сергей Викторович!

— Надо! — жестко сказал он. — Ты мне подарок сделала, Максиму репутацию спасла. Он одобрит оттуда, с Неба.

Мы помолчали, потом он продолжил:

— Не будешь делать сама, найму юриста и сделаю все явочным порядком!

Я поняла, что спорить бесполезно:

— Тогда давайте, Сергей Викторович, не пятьдесят процентов мне, а сорок. Пусть решение всегда за вами будет. Я не справлюсь с такой ответственностью.

Он подумал немного и согласился.

Безуглов снова в офисе через неделю появился. В костюме красивом. Шоколадку мне выдал. В кабинет Максима зашел.

— Ира, чаю нам закажи, пожалуйста. Зеленого. И в делах давай вместе разбираться будем.

Нам! Вместе! Вместе!! Вместе!!!

Приготовила быстренько все, в кабинет впорхнула. Он в кресле Максима сидит. Грустный, но сосредоточенный. Уселась напротив, за бумаги принялись. До вечера возились. Он спрашивал — я поясняла. К концу дня коллектив собрал. Память Максима молчанием почтили. Потом сказал, что теперь будет с нами во главе команды работать, все остальные остаются на своих местах, а я теперь — у него заместителем. Народ одобрительно загудел, ждали худшего. А я потом как под парусом домой неслась.

Вместе! Каждый день!! Счастье-то какое!

ПАПА

Мне так кажется, что в детстве я был не таким уж хорошим мальчиком. Спрашиваю у мамы, она смеется в ответ и говорит, что нет, хороший был всегда.

А я, например, точно помню такой момент. Мы с мамой сидим в гостях у каких-то ее приятелей. Детей, как водится, бросили в гостиной, а взрослые удалились курить в кухню. Мне лет восемь, наверное. Я пробираюсь в кухню, влезаю к маме на колени, а дядя Сергей говорит мне:

— Охота тебе, Васька, табачным дымом дышать?

Мама веселится в ответ и говорит:

— Что там дышать? Мы уже в кустах потихоньку сами покуриваем.

— Рановато, конечно, — вдумывается дядя Сергей. — Но уж если куришь, чего по кустам прятаться? Нам, мужикам, бояться нечего! Кури уже в открытую, как я, — и протягивает мне пачку «Мальборо».

Я, так думаю, цель он преследовал воспитательную. Не знаю, правильно ли он поступил, но я уверенным жестом вытянул из пачки сигарету и засунул себе в рот.

— Васька! — укорила меня мама, но я только удобнее устроился на ее коленях, а дядя Сергей поднес мне зажигалку.

— Сережа! — опять же мама, но тот подмигнул ей, мол, да не закурит он. А я закурил.