Тень Казановы - Яровая Наталия. Страница 36

Я немного подумал и подтвердил, что и правда потеряли, при переезде на новую квартиру. Пять лет назад.

— И этот говнюк за пять лет не смог сам вас найти? — удивился дядя Саша.

— Ага, — подтвердил я. — Мы же переехали.

— Не, ну все равно мог бы! Хотя, — призадумался он. — Я-то в Америке почти десять лет назад был. Не очень-то он там жировал. Таксистом работал, в какой-то торговой фирме — представителем. Потом, правда, в недвижимость подался, вроде надежды были. Но кто его знает, как сложилось…

Вот! Вот!! Я же говорил, что не зря папа пропал! Плохо ему там! Плохо! А куда ему возвращаться?

В результате встречи бутылка «клюковки» опустела, а дядя Саша выдал мне все имеющиеся у него телефоны и обнадежил, что, даже если все и поменялось, я все равно найду. Я показал дяде Саше подарок, который купил папе, — командирские часы.

— Отличная вещь! — похвалил он. — Как раз из нашего времени подарок и память хорошая.

В глубине души я с облегчением вздохнул, очень уж долго я придумывал, что купить, пока решился на часы.

К вечеру мы вызвали для меня такси, долго рядились, кто его оплатит, победил дядя Саша, и я отбыл в аэропорт, поклявшись, что на обратном пути из Америки обязательно его навещу с новостями, в противном случае — гадом буду! При этом дядя Саша очень настойчиво пытался всучить мне сотку баксов на карманные расходы в Америке (дело молодое, всегда сгодятся!), но я отбоярился. Потом, уже в Америке, нашел свернутую трубочкой купюру в кармашке рюкзака.

В аэропорту, за час до отлета, должно было состояться историческое слияние нашей всероссийской суперстуденческой группы, что и произошло. По всей необъятной родине нас набрали девятнадцать человек, причем всего четыре девушки, что показалось мне явной дискриминацией. Мы быстренько перезнакомились. Из Владивостока я был один, пятеро — из Москвы, остальных собрали по другим городам.

Девчонки были ничего: современные, длинненькие, при ногах. Двадцатым членом нашей делегации была дамочка лет шестидесяти, достаточно активная и весьма демократично одетая, которая представилась нашим координатором и попросила называть ее Ветой. Мы не возражали, я вообще помалкивал, боясь, что запах «клюковки» испортит первое впечатление обо мне.

Перед вылетом я сделал последний звонок со своего мобильника домой (в Америке, говорят, наша система мобильной связи не подходит) и доложился, что влился в дружные ряды стажировальщиков, все в порядке, телефоны отца добыл и в целом готов к получению нового багажа знаний. Мама порадовалась, при этом я забыл учесть, что во Владивостоке было четыре утра, но никто меня не поправил.

В процессе перелета, между сытными, по безвкусными ужином и завтраком, я успел проспаться и довольно бодро откликнулся на призыв Веты прослушать информацию. Новости заключались в следующем: по общепринятым ротарианским традициям жить мы будем в семьях, но в силу того, что стажировка наша достаточно продолжительная, каждому из нас придется поменять три семьи — по две недели в каждой.

— Лишь бы кормили, — бросил реплику очень длинный и очень худой Вадик из Екатеринбурга.

— Кормить будут, — заверила Вета. — Это будет ваша настоящая американская семья!

— Я буду хорошим сыном, — отозвался Николай из Питера, и все успокоились.

Аэропорт Кеннеди встретил нас хорошо кондиционированным воздухом и каким-то особым, с примесью синтетики американским запахом. Кроме того, нашу делегацию встречала целая толпа бело-розовых американских ротарианцев преклонного возраста в шортах и бейсболках.

— «Родители», — безошибочно определила Алинка из Новосибирска.

Мы очень долго взаимно радовались друг другу, потом нас отсадили в сторону, а Вета сгруппировалась с нашими «родителями», видимо, координироваться. Через десять минут новости поступили следующие: жить будем по двое в семье, проблема только в одном — девочек, включая Вету, пять, на пары не бьются.

— Поэтому, — Вета со вздохом принесла себя в жертву, с кем-то из мальчиков придется жить мне, — и тут же утешила: — Это не смертельно, каждому выделяют отдельную комнату.

— Почему вам? — благородно откликнулась Алина. — Я тоже могу. С мальчиками. Тем более если комнаты отдельные!

У нее были честные-честные, почти изумрудные глаза, и Вета сдалась, поджав губы:

— Как хотите!

Хотели, как сразу выяснилось, все, но Алинка выбрала меня, и я чуть не лопнул от гордости. Общий сбор был назначен назавтра, на одиннадцать утра, и нас разобрали. Мы с Алинкой попали к очень энергичному седому американцу лет семидесяти, довольно импозантного вида, красивому, высокому и с усами. Он усадил нас в огромную машину, включил магнитофон, и мы покатили.

Добрались где-то через час. Вечерело. По пути выяснили, что «папу» зовут просто Билл, он сейчас наслаждается жизнью, при этом владея туристической фирмой, брокерской конторой и телефонной компанией. Все дела ведут сыновья, их как раз трое, живут отдельно и очень мечтают познакомиться с русскими «братиком» и «сестрой». На последнем слове Билл подмигнул Алинке, но не преминул сообщить, что сыновья женаты, причем удачно. «Подумаешь!» — пожала плечами Алинка, и мы остановились возле шикарного особнячка.

Нас очень радостно встретила жена Билла, тоже в шортах, стриженная почти ежиком и не скрывающая своей седины. Звали ее Бернадет, красиво, по-моему. После процедуры приветствия, взаимной радости и знакомства провели на второй этаж, где нам были отведены две спальни.

— Только ванная у вас общая, — виновато призналась Бернадет, на что Билл ткнул меня локтем в бок и хихикнул, а Бернадет попыталась взглянуть на него с укором, но тоже заулыбалась. Взаимопонимание было найдено, мы бегло поужинали, оставив рассказы о себе, а также показ семейных фотографий назавтра, и разбежались по спальням. Я честно пропустил Алину в ванную первой, заняв себя тем временем мыслями о том, как бы мне… поаккуратнее…

После водных процедур, сбившись со счета от количества полотенец в ванной, всяких флакончиков, ароматных свечек и рулонов бумаги, я нашел комнату Алинки незапертой, заглянул пожелать спокойной ночи, и… В общем, проблема решилась сама собой.

Утром нас позвали на завтрак. За пятнадцать минут до этого я успел переместиться в свою спальню, а Алина взялась невинно принимать утренний душ.

Позавтракали в семейной атмосфере, и, перебрасываясь шуточками, довольно плотно. А они — ничего, мама с папой которые, — интересные! После завтрака Билл отвез нас на общее собрание в какой-то их местный ротарианский клуб и заботливо остался присутствовать.

Суперстуденты поглядывали на меня с явной завистью, а в остальном атмосфера оказалась деловой. Нам сообщили, что живем мы в пригороде Нью-Йорка, где в общем-то обычно и живут уважающие себя граждане, поэтому наш распорядок будет складываться примерно так: утром «родители» будут доставлять нас на стейшн (остановку электрички по-нашему), сажать в поезд до Нью-Йорка, а мы все дружно встречаемся именно там, в городе, на вокзале. Затем добираемся пешком в университет (он там рядом), где прослушиваем трехчасовую лекцию. Плотный ленч там же, потом мы отправляемся в клинику, по указанному адресу, практикуемся до вечера и снова растекаемся по домам. При этом звоним в семью, сообщая, какой электричкой мы отбываем (точнее, каким трейном), по прибытии нас встречают на перроне, везут домой, кормят ужином и так каждый день, кроме выходных.

— А если у нас какие задержки с прибытием в дом? — поинтересовался я, и все снова завистливо переглянулись, хотя я совсем не это имел в виду.

— Никаких задержек! — отрезала Вета. — Они за вас отвечают, поэтому не доставляйте им неприятностей.

Все понял, не маленький. Нам раздали конвертики с проездными билетами на электричку (трейн!) и купюрами в пятьдесят долларов — вдруг нам придется пользоваться услугами метро? Мне показалось это трогательным. Потом был общий обед.